Сорча понимала, что им отведено совсем мало времени, и дорожила каждым мгновением. Бог даст, Нейл пришла не для того, чтобы напомнить еще о каком-нибудь неотложном деле.
— Все в порядке? — спросила она тетку и слегка нахмурилась: две служанки быстро, как мышки, выскользнули из кухни. — Куда это они побежали?
— Я их отослала, — ответила Нейл, садясь за стол. — Сядь, — приказала она, показывая на грубо отесанную скамейку, и кивнула, когда племянница тут же повиновалась.
— Мне кажется, пришла пора поговорить.
— Тебе поручили отчитать меня?
— Да нет же, никто не собирается тебя отчитывать. Это твое дело. Просто мы не хотим, чтобы ты страдала.
— Очень мило. Но ты же знаешь лучше дру-гих — никто не может оградить от этого.
— Да, но ни один человек не сможет спокойно сидеть в сторонке, чтобы потом мучиться от запоздалого раскаяния, что вовремя не постарался помочь.
Сорча замялась, а Нейл просто усмехнулась:
— А я виновата больше всех, потому что посоветовала тебе использовать шанс.
Через стол Сорча похлопала Нейл по сжатой руке:
— Да нет же, ты просто объяснила мне, что я сама вольна все за себя решать, не боясь упреков. И рассказала историю своей любви. А я достаточно сообразительна, чтобы понять, ты видела мои проблемы и просто позволила мне освободиться от них так, как я сама сочту нужным.
— Прекрасно! Но достаточно ли ты сообразительна, когда остаешься с этим мошенником?
— Не слишком, должна признать. По правде говоря, я все решила без него. И вовсе не бездумно упала в его объятья. Возможно, это ошибка: ведь он не предлагает ни женитьбы, ни любви. Лишь страсть. Но эту ошибку я совершаю вполне сознательно. Во всем этом есть доля безумства, но я заслужила право на него.
— Гораздо больше, чем кто-либо другой. Ты права. Это безумство долго не продлится. Возможно, оно окажется даже короче, чем ты надеешься.
— Что ты имеешь в виду? — голос Сорчи внезапно охрип от дурного предчувствия.
— Один из наших послов вернулся примерно с час назад. Люди Керра едут сюда и везут выкуп. — Нейл взяла племянницу за руку — так сильно она побледнела. — Они будут здесь уже завтра утром.
— Так скоро! — вздрогнув, прошептала Сорча. Для нее как будто прозвонил погребальный колокол. Умерла та слабая надежда на любовь, которую девушка все-таки носила в душе. — Может быть, если бы я раньше решилась… — прошептала она.
— Что?
— Да ничего, тетушка. Сама не понимаю, почему так удивлена и поражена приездом Керров. Я же прекрасно знала, что рано или поздно они явятся.
И сейчас понимаю, что ничего не изменится, даже если впереди у меня окажется больше времени.
— Ты уверена, что с его стороны это лишь плотское влечение?
— Кто может быть уверен в мыслях и чувствах мужчины? Единственное, что я знаю, — это его слова, да то, что меня тянет к нему настолько же сильно, как и его ко мне. А что за этим? — Она в растерянности пожала плечами.
— И ты не собираешься заставить его полюбить тебя?
— Всерьез — нет. Во мне живет лишь крошечная надежда. Но возможно, она была больше, чем я сама это осознавала, — ведь ее крушение оказалось такой болью.
— Может быть, тебе стоит прекратить все это прямо сейчас. Я присмотрю за Руари до приезда его родственников.
— Да нет, какой в этом смысл? Я ведь уже потеряла девственность и большую часть двух последних дней провела в его объятьях. Устраниться сейчас — это не даст ничего, даже не облегчит боль разлуки. — Сорча встала и взяла со стола поднос. — Нет, я хочу эту последнюю ночь провести с ним. Если уж моему сердцу суждено жить воспоминаниями, надо дать ему возможность помнить как можно больше.
Дверь медленно отворилась. Руари напряженно ждал, кто же войдет, а потом радостно улыбнулся Сорче. Она вошла, держа в руках тяжелый поднос с едой. Он быстро забрал поднос и поставил его на стол у кровати, а гостья закрыла дверь и заперла ее на засов. Рыцарь сам удивился, насколько приятно оказалось снова увидеть девушку. Это раздражало. У него ведь существовал свой план относительно своей повелительницы — ясный, четкий, разумный. А оказалось, что он совсем не так безупречен, как хотелось бы. Мужчина должен уметь насладиться любовью женщины и беззаботно уйти, унося лишь приятные воспоминания и ничего больше. Почти все вокруг так и поступают. Он и сам не однажды следовал этой теории. Но в Сорче Хэй оказалось что-то, что делало такой подход невозможным. Он почти разъяренно повернулся к ней, а она в ответ лишь застенчиво улыбнулась. Раздражение мгновенно куда-то улетучилось. Руари подошел к своей госпоже, взял ее на руки и нежно положил на кровать, а сам осторожно прилег рядом. Однако она тут же выскользнула.
— Иди сюда, девочка, — позвал Руари, раскрыв объятья.
Сорча увернулась.
— Называя девочкой, ты вряд ли сумеешь со мной сладить. — Она налила меда в кружку, подошла к кровати и, слегка поклонившись, подала напиток Руари. — Не позволяйте кушаньям долго стоять — они потеряют свой аромат.
— Единственный аромат, которого я жажду, — твой.
Она покраснела, а рыцарь засмеялся и принялся за хлеб, фрукты и холодное мясо.
— Посиди со мной, милая. Ты же еще тоже не ела?
— Нет. — Она села на кровать, а мужчина положил ей за спину подушку и поставил между собой и Сорчей поднос.
— Боюсь, ужин сегодня не самый изысканный. Кухарка заболела.
— Будем надеяться, что не от собственной стряпни.
— Конечно, нет. У нее простуда: осень холодная и дождливая.
Пока они ели, Руари внимательно разглядывал свою возлюбленную. Она казалась спокойной, почти печальной, и рыцарь поймал себя на том, что ему не хватает ее улыбки, ехидных замечаний, энергии. С недовольством мужчина обнаружил в своей душе стремление приободрить девушку, прогнать набежавшие тучи.
— В Дунвере какие-нибудь неприятности?
— Нет, почему ты так решил?
— Слишком уж ты серьезна.
Сорча поморщилась и положила голову ему на грудь, пытаясь найти успокоение в ровном и сильном биении его сердца. Она надеялась все-таки преодолеть или, по крайней мере, спрятать свою печаль. Но не смогла сделать ни того, ни другого. Если сообщить новость о приезде Керров, Руари, конечно, сразу поймет, что она грустит из-за предстоящей разлуки. Поэтому лучше подержать в секрете свою слабость. Но как же это сделать? Никаких неприятных происшествий не случилось — ничего, что могло бы оправдать это настроение. А лгать и притворяться она совсем не умеет. Проклиная про себя все на свете, Сорча решила все-таки сказать правду и тем самым решить проблему.
— Твои родственники явятся завтра утром, — наконец произнесла она и тут же почувствовала, как мужчина напрягся. С волнением ожидала она реакции на свои слова и широко открытыми глазами смотрела ему в глаза, когда он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Значит, это наша последняя ночь.
— Да. — Она, нахмурившись, пыталась найти хоть малейший намек на его чувства и мысли, но так ничего и не обнаружила.
— Тебя выкупят, и ты сможешь наконец вернуться в Гартмор.
Но напоминание о плене и выкупе не вызвало никакой реакции.
— Так значит, тебе совсем нечего сказать?
— Любая болтовня сейчас — лишь трата драгоценного времени. — Он начал расплетать густую темную косу девушки. — Значит, ты так печальна из-за нашей разлуки.
— Не понимаю, почему ты так решил.
