переживать. Ты кажешься мне очень расстроенной.
– Нет-нет, все в порядке. Только вот жизнь в высшем свете – не для меня.
– Разве не я говорил тебе об этом еще сто лет назад?
– Я привыкну.
Рейчел и Элизабет отправились к дому пешком. Пустынные улицы освещались тусклыми фонарями.
– Странная штука – возвращение в прошлое, – Элизабет взглянула на Рейчел. – Не представляю, как ты с ней уживаешься.
– Скорее всего, привычка, – засмеялась Рейчел. – Чарльз ее просто обожает, поэтому какой мне смысл осложнять ситуацию. Жаль только, что он превращается в маленького мальчика возле нее. Он и слова не может ей поперек сказать.
– Он всегда боялся ее, даже в детстве. Помню, как мне всегда приходилось ловить мать за руку, потому что он бесконечно врал ей. Суть в том, что мать и тиранила, и баловала его одновременно, – с горечью в голосе произнесла Элизабет. – На меня она никогда не обращала внимания, пока я не выросла и не стала достаточно самостоятельной, чтобы выполнять домашние дела. Чарльз никогда пальцем о палец не ударил, чтобы сделать что-нибудь в доме.
– И сейчас то же самое. Слава Богу, с той недели у нас будет Мари-Клэр. Он хочет, чтобы я тоже стала такой, как Юлия, превратилась в ревностную домохозяйку, блюстительницу чистоты и порядка. Но я потерпела полное поражение.
– Нет же, еще не все потеряно. Думаю, у тебя есть надежная опора: Сара и Доминик… хотя Доминик, вряд ли, он – идеальная копия своего папочки.
– Да. Именно так. Когда он был маленьким, Юлия проводила с ним столько времени. Он почти и не считает себя моим ребенком. Пошел в породу Юлии и Чарльза, а я для него всего-навсего нянька. Разве это разумно?
– В этом есть свой расчет. Деспотичная старая стерва. Вот кто она.
– Надо сходить облегчиться, – сказал Чарльз, нетвердой походкой вернувшись в пивную. Колокольчик возвестил о том, что за стойкой принимали последние заказы, обслуживая поздних посетителей.
– Мой мочевой пузырь не привык к английскому пиву, – Том потащился за Чарльзом в туалет. Стоя бок о бок, они обсуждали события минувшего дня.
– Я так рад, что все наконец-то закончилось. Ненавижу подобные события, – сказал Чарльз.
– В моей семье все не закончилось бы так быстро. В Африке похороны – очень важный ритуал. Собирается все племя, и церемония длится не меньше трех дней. – Том справился со своими делами.
– Я так тебе благодарен за помощь, Том. Похороны – не самый лучший и легкий способ знакомства с новой семьей.
– Согласен, однако мы больше не вернемся. Элизабет не хочет даже и время тратить на твою мать, а я полагаю, что ей лучше быть в нашей семье, которая приняла ее и полюбила. Юлия никогда бы не пошла на это в отношении меня. Она едва терпит Рейчел.
– Знаю, она – тяжелый человек. Но мать слишком стара для перемен, поэтому я даже и не пытаюсь повлиять на нее.
– Ты должен предостеречь ее от проявления грубости в отношении Рейчел. Наверняка твоя жена сильно страдает от этого.
– Ничего не могу поделать. Как только Рейчел откроет рот, так обязательно ляпнет что-нибудь такое, от чего мать расстраивается и уже не думает о последствиях. Чего я только не предпринимал! Даже забирал с собой к матери только Доминика, оставляя Сару и Рейчел дома.
Том пристально посмотрел Чарльзу прямо в глаза.
– Ты ведь не знаешь характер Рейчел до конца, так ведь, Чарльз?
– Женщины, – засмеялся Чарльз. – Кто может постичь их загадочную натуру? Пошли. Пора домой. Я устал.
Они забрали Муню от стойки.
– Идите вдвоем вперед, – сказал Чарльз. – А мне нужно переброситься парой слов вон с тем старым отцовским приятелем, что сидит вон там в углу.
Он устремился в другой конец помещения, расталкивая локтями толпу.
– Прекрасно. Еще увидимся завтра перед тем, как ты уедешь, – сказал Муня и помахал рукой на прощание. Муня с Томом исчезли во тьме.
– Антея? – прокричал Чарльз в трубку стоявшего в углу пивной телефонного автомата.
– Как ты там, дорогой?
– Абсолютно ужасно.
– Бедняга. Жаль, что меня нет рядом. Я бы тебя поддержала.
– Я бы сам с превеликим удовольствием был возле тебя, но приходится торчать в этой идиотской дыре. Завтра буду в Лондоне, значит, в среду увидимся.
– Хорошо, дорогой. Сразу позвони, как только вернешься. Доброй ночи, милый.
Чарльз положил трубку. Это немного охладило его пыл. Медленно бредя домой, он поднял голову и посмотрел на звездное небо. Вдруг Чарльз ощутил внезапный приступ невероятной злобы. Он погрозил кулаком кому-то невидимому там, наверху.
