особые оперативные заслуги и боевые подвиги“. Это звание впоследствии было приравнено к воинскому званию „генерал-майор“.
Постоянные перемещения, полная опасностей и неожиданностей служба не дали возможности Григорию Сергеевичу создать крепкую семью. Обстоятельства сложились так, что спутницы своей беспокойной жизни он не нашел…
Григорий был человеком открытой, большой души, всегда готовый поделиться тем, что имеет, прийти на помощь другу. Его товарищи вспоминали, что, получив зарплату, он клал деньги обычно в корзину для бумаг на письменном столе, и если кто-либо просил взаймы, Григорий говорил: „Бери из корзины, в получку положишь обратно“. Большим удовольствием для него было делать подарки, подчас неожиданные, иногда людям, которых он совсем не знал. В трудные двадцатые годы бывали случаи, когда он отдавал свою зарплату или вещи встреченным на улицах женщинам с детьми. Хитрый, изобретательный и смелый в оперативных делах, он был добродушен и прост в делах житейских,
Борис Игнатьевич Гудзь — бывший соратник Сыроежкина, а в годы „Синдиката“ и „Треста“ совсем еще молодой оперативный работник, вспоминает:
— Ростом он был немного выше среднего, но мощь исходила из всего его облика. Руки крепкие, и хотя в молодости, когда он выступал в цирке, ему сломали правую руку, она у него была очень сильной. Буйная русая шевелюра с есенинским чубом. Во многом, хотя и умел сдерживаться, был человеком настроения, отсюда часто менялось выражение глаз. Любил веселые шутки, анекдоты, но держался скромно, иногда даже застенчиво. Да, он был смелым и сильным оперработником, способным действовать в самой сложной обстановке. Был умен, опытен и, хорошо усвоив требования конспирации, никогда не делился деталями дел, в которых участвовал.
Конечно, образование у него было небольшое, и особенно это чувствовалось рядом с такими людьми, как Менжинский, Артузов, Стырне. И он сам это понимал. Но ведь он и не пытался выдавать себя за „теоретика“ разведки. Это был практик, можно сказать, рядовой солдат революции. На него можно было положиться всегда. И не случайно именно его руководство направляло туда, где было трудно, где требовались сила, выдержка, оперативное мышление.
Шел июль 1936 года.
Группа генералов-фашистов во главе с Франциско Франко Баамонде восстала против законного правительства Народного фронта, пришедшего к власти в феврале 1936 года в результате победы на выборах. На стороне генерала Франко оказался практически весь офицерский корпус. Используя жесткую воинскую дисциплину, офицеры повели за собой почти всю старую армию. Однако она была плохо вооружена и обучена, и Франко в первые недели терпел поражение. Мятеж был на грани краха.
На помощь генералу Франко поспешили Гитлер и Муссолини. Из Германии в короткий срок были направлены военные специалисты и воинские части. Германские военные советники находились на всех ступенях франкистской армии — от главного штаба до роты. Они наладили систему связи, информации, организовали современную артиллерию. В легионе „Кондор“ оттачивали свое мастерство 700 будущих асов второй мировой войны.
Из Италии был прислан целый экспедиционный корпус из четырех дивизий численностью около 70 тысяч человек. С помощью Германии и Италии Франко довел состав армии до миллиона человек, вооружал ее современным оружием.
Республиканская Испания оказалась в тяжелом положении. Мало того что к началу мятежа она была, по существу, без армии, ее территория полностью блокировалась военно-морским контролем, установленным так называемым лондонским „Комитетом по невмешательству в испанские дела“.
Весь прогрессивный мир понимал, что в Испании проходит линия фронта не только между республиканцами и мятежниками. Здесь решался вопрос о будущем человечества, о том, что победит — свобода и демократия или фашизм и мракобесие, война или мир. Тысячи добровольцев из десятков стран отправились в Испанию, где были созданы знаменитые интернациональные бригады. В их составе были такие люди, как венгры Мате Залка (генерал Лукач) и Ференц Мюнних, итальянцы Пальмиро Тольятти, Луиджи Лонго и Пьетро Ненни, немец Г. Баймлер, поляк Кароль Сверчевский и многие другие известные антифашисты. Рвались в Испанию, чтобы оказать интернациональную помощь в борьбе испанского народа за свободу, сотни и тысячи советских людей. Но попасть в Испанию удалось, конечно, далеко не всем — эту миссию доверяли лучшим из лучших.
Горнило гражданской войны в Испании в рядах испанской республиканской армии прошли такие замечательные люди, как Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков, Н.Н. Воронов, М.И. Неделин, Н.Г. Кузнецов, П.И. Батов, А.И. Родимцев, ставшие в период Великой Отечественной войны видными полководцами и военачальниками.
В борьбе испанского народа участвовали воины-чекисты С.А. Ваупшасов, И.Г. Старинов, К.П. Орловский, Н.А. Прокопюк, А.Н. Рабцевич, Г.С. Сыроежкин и другие. Некоторые из них в качестве советников-инструкторов помогали органам безопасности Испанской республики в организации и проведении борьбы с гитлеровскими агентами и фашистскими организациями внутри страны, другие в составе интернациональных бригад принимали непосредственное участие в боях.
На долю Сыроежкина выпала задача комплектовать и обучать специальные группы для развертывания партизанского движения и осуществления акций в тылу фашистских войск.
Но в Испанию он попал не сразу. В конце 1936 года, работая в Ленинграде и узнав о том, что может представиться такая возможность, он подал рапорт с просьбой о направлении в Испанию.
Томительно тянулись дни ожидания. Наконец… отказ. Григорий пишет второй рапорт. Снова отказ. Он пишет третий. И вот — долгожданный вызов в Москву. Дела он заранее привел в идеальный порядок, и на их сдачу много времени не понадобилось…
Испанцы встречали советских товарищей радостно и гостеприимно, хотя обстановка в стане республиканцев была непростой. Под республиканскими знаменами находились не только коммунисты, но и социалисты, и представители буржуазных партий. Были анархистские дивизии и троцкистские части, предпочитавшие не сражаться с врагами, а ожидать своего часа, чтобы ударить в спину республике.
Советские разведчики принесли в Испанию идею партизанской войны. К сожалению, по ряду причин осуществить ее не удалось, однако были созданы партизанские группы, батальоны, бригады, которые действовали методом рейдов, имея свои базы на республиканской территории.
Осенью 1937 года командование республиканской армии приняло решение объединить все силы для действий в тылу врага. Так родился знаменитый 14-й специальный корпус, который осуществлял боевые операции на всех фронтах до самого конца войны, а в Андалузии, Кастилии и Каталонии и после падения республики. Г.С. Сыроежкин стал старшим военным советником командира корпуса Доминго Унгрия.[19] Григорий Сергеевич не только подбирал, формировал, обучал и готовил к заброске диверсионные группы, но и сам не раз ходил с ними в тыл врага. В числе смелых партизанских акций, помимо чисто разведывательных, — диверсии на железных дорогах и шоссе, нападения на склады, штабы, другие военные объекты, разрушение линий связи, захват „языков“. Разведчики опирались на поддержку народа, поэтому и вылазки в тыл врага неизменно приносили успех.
Большинство членов отрядов были испанцы, уже имевшие боевой опыт, в основном молодые люди, мадридские рабочие и андалузские батраки. Многие были заражены анархизмом, и с этим злом приходилось терпеливо и настойчиво бороться.
Разведывательно-диверсионные отряды были хорошо вооружены, они, помимо десятков боевых операций в тылу врага, выполняли задания по подавлению попыток мятежей, помогали очищать тыл и прифронтовую полосу от „пятой колонны“ — агентуры Франко и иностранных разведок.
Для проведения разведки и диверсий отряды проникали как можно глубже в тыл врага. Переходили большей частью на „тихих“ участках, но там была своя опасность. Обычно на таких участках оборону держали анархистские части, а их командиры не хотели „неприятностей“, понимая, что за успешную операцию разведчиков противник будет „мстить“. Поэтому они не всегда разрешали переход отряда, и иной раз, уже перейдя линию фронта, разведчики видели, как кто-то подает сигналы из анархистских окопов…
Разведчики были богаты на выдумки. Придумали, например, мину-волокушу. Паровоз цеплял ее, но она взрывалась не сразу, а вместе с составом втягивалась в туннель, где и происходил взрыв. Одновременно
