– Можешь идти.
Теодор повернулся и зашагал к выходу. Ему хотелось со всех ног броситься прочь, но он сдержал себя. Так же, не спеша, выслушивая поздравления, он прошел сквозь приемную, начал спускаться по лестнице. Кто-то хлопнул его по плечу Теодор обернулся. Рядом стоял улыбающийся Индрахар Сабхаш.
– О-медето, шо-са!
Теодор не сдержался.
– КВБ проинформировал меня… – зло выговорил он в лицо Сабхашу, потом повернулся и сбежал по ступеням.
VI
Они нашли Теодора на скамейке, в саду. Тот сидел в одиночестве. У ног валялся патент о присвоении офицерского звания.
Констанции невольно пришло в голову, что, даже будучи расстроенным, он производит сильное впечатление. Густые, чуть взъерошенные волосы, военная форма, подчеркивающая высокую, ладную фигуру… Пусть не широкоплечий, но гибкий и, сразу видно, сильный. Какая женщина устоит перед ним? В то же время он так похож на ребенка… Если бы он не приходился мне братом…
Дзёкан Флоримель заметила, с каким лицом покинул павильон Ажате наследный принц, и тут же послала вслед внучатую племянницу. Пусть поймет, где можно найти утешение.
Констанция обнаружила брата на лавке в саду и тут же доложила бабушке. Та провела ее в свои апартаменты и распорядилась занести краткий отчет о случившемся в специальный файл, где отмечались все взаимоотношения Координатора и наследного принца. С раннего детства в памяти девушки отложилось, что Флоримель всегда испытывала особую нежность к Теодору Бабушка не раз упоминала о том, что ее долг, ее карма как раз и заключаются в том, чтобы стать надежной помощницей внуку и провести его по бурному, опасному морю жизни. Мальчик был рожден в ее поместье, расположенном на окраине имперской столицы. Констанция появилась на свет там же, и это обстоятельство казалось неким символом, связавшим судьбы молодых людей. Они и выросли вместе…
Девушка была на семь лет старше двоюродного брата. В тот день, когда Жасмин разрешилась от бремени, она находилась в доме Флоримель. Роды оказались трудными, Жасмин едва удалось спасти. В ту пору Констанция никак не могла понять, что означают перешептывания о том, что жена Координатора больше никогда не будет иметь детей, однако детским сердцем уловила, что это большая беда. С той поры она всем сердцем привязалась к Жасмин и к младшему брату, которого постоянно баловала и защищала. Жасмин, мягкая сердцем, не всегда была в состоянии защитить мальчика от сурового отца, который, случалось, требовал от маленького ребенка невозможного. Его наследник должен быть совершенным во всем, все знать, все уметь. Сколько раз братишка плакал, уткнувшись ей в подол.
Вот и на этот раз Теодор остался один в такой день, когда он сам и вся семья Курита должны были радоваться и веселиться. Опять отец обидел сына. Как все это надоело – уж если кому и необходимо всыпать по первое число, то только не Теодору. К сожалению, сестра не могла изменить заведенный порядок вещей. Даже Флоримель редко удавалось переубедить Такаши. Впрочем, впрямую Флоримель никогда не пыталась выговаривать племяннику за подобное грубое и жестокое отношение к сыну, своей цели она добивалась иными средствами. Хранительница использовала свое влияние в окружении Координатора и сама старалась поддержать мальчика.
Глядя на бабушку, Констанция, устроившаяся за клавиатурой компьютера, обратила внимание, какое отличное настроение у Флоримель. Даже неприятность с любимым Теодором не смогла омрачить ее лицо. Однако за этой непосредственной, детской веселостью скрывался жесткий и сильный характер. Старая Хранительница была не так проста, как это казалось на первый взгляд, и вполне способна железной рукой, которую в общем-то никто не замечал, вести и сберегать покой в царствующем Доме Куриты. Констанция не сомневалась, что и на этот раз Флоримель придумает что-то, чтобы спасти семейный праздник.
Теодор сразу поднялся со скамейки, когда две женщины вошли в сад и изобразили удивление, застав там наследного принца. Флоримель жестом отмела его попытки оказать благородным дамам достойную встречу. Она напомнила внуку, что все они одна семья. К чему между родственниками обременительные условности? Придворный этикет, заметила она Теодору, существует для тех, кто вовне, но не для тех, кто внутри. Юноша без долгих слов помог старой женщине поудобнее расположиться на гранитной скамье, которую освободил для нее. Рядом на коленях расположилась Констанция – подправила, а потом подоткнула нарядное шелковое даи-гумо. Теодор поколебался и уселся, скрестив ноги, на траву прямо перед бабушкой.
Флоримель вела себя так, словно за пределами их тесного кружка ничего не существует. Взгляды и суждения посторонних были ей безразличны, тем более что те, ненароком заглядывая в сад, старались подальше обходить эту троицу. В народе давным-давно ходила поговорка – держись от Курита подальше, пока они сами тебя не пригласят. Вот тогда спеши, мчись со всех ног…
Сад благоухал, вокруг все цвело. Начинала закипать вишня – самая благодатная пора для драконов. Ветерок колыхал прохладный еще, небесной чистоты воздух.
Флоримель с невыразимым изяществом носком туфельки подтолкнула к молодому человеку приказ о присвоении ему офицерского звания.
– У тебя какие-то неприятности, связанные с этой бумагой? – невинно спросила она.
Теодор опустил голову, потом искоса посмотрел вдаль.
– Это все пустяки, – наконец ответил он. – У меня трудности с боевым роботом, которого подарил мне отец.
– Это какая модель? – искренне поинтересовалась бабушка.
