– И хочет меня видеть! – визжала Рейсин, не обращая внимания на его замечание. Вдруг она замерла: – Мне пора бежать!
Он ослабил объятие, чтобы она могла встать на ноги. Но и тогда Рейсин не отстранилась.
– О Дит, – ее глаза наполнились слезами, – с тех пор как ты приехал, все пошло замечательно!
Это было действительно так. Во всяком случае, для него. Но что она скажет, когда узнает о Дженксе? Захочет ли поддерживать отношения с братом человека, который чуть не убил ее отца? Эта мысль отрезвила его. Дит отпустил девушку и отшагнул, пытаясь сохранить улыбку.
– Я рад тебе помочь чем могу. А сейчас иди. Тоби ждет тебя.
К его удовольствию – и досаде, – она еще крепче обняла его за шею и, встав на цыпочки, поцеловала в губы. В следующее мгновение, когда девушка была почти у двери, Дит вспомнил:
– Рейси!
Она остановилась и оглянулась, уже открыв дверь.
– Сестра сказала, чтобы ты заглянула к ней, перед тем как увидеться с отцом. Доктор отдал специальное распоряжение. Наверное, такой уж у них порядок, волноваться не стоит.
Рейсин закусила губу, пытаясь осмыслить важность этого условия. Затем просияла, очевидно решив, что важнее того, что Тоби пришел в сознание и ждет ее, ничего не может быть.
– Я постараюсь вернуться вовремя, чтобы помочь тебе закрыть магазин. Дит покачал головой.
– Не беспокойся, один справлюсь. Проведай отца и поезжай домой. Отдохни.
– Ты уверен, что я тебе не нужна?
– Конечно, нужна. Но мы же увидимся завтра, ведь так?
Рейсин громко рассмеялась, но он не сразу догадался почему. Только позднее, в одну из редких минут безделья, когда он мог как следует поразмыслить об их отношениях, Дит понял, что она говорила совсем не о том, о чем он подумал. Рейсин спрашивала, справится ли он без ее помощи в магазине. А он ответил, как влюбленный юнец, каковым и был! Все пущено на самотек! Он опять обнадежил девушку, не подозревающую о правде. А правда выйдет наружу. Рано или поздно. Даже если чудом ему удастся скрыть от Рейсин, что Дженкс его брат по матери, не может же он лгать вечно. Ему и сейчас это невыносимо. Что делать?
В голову пришла дикая мысль – сбежать. Нет, нельзя. Он нужен Рейсин. Пока. Когда Тоби поправится, дело другое. А пока она в нем нуждается. Он останется здесь ради нее. Должен остаться, чтобы окончательно не разбить ей сердце. Сейчас Рейсин необходимо душевное спокойствие.
Да, его попытка помочь Дженксу была обречена на неудачу. Он просто не в силах ему помочь. Теперь будущее его брата зависит от Тоби. И это хорошо. Дит, разумеется, очень волновался за брата, но если Дженкс говорит правду, то показания Тоби не должны ему навредить. Свидетельство Рейсин уже не будет иметь никакого значения. Версия ее отца об этом злополучном событии, несомненно, вытеснит все остальные.
Дело не в Дженксе, дело в том, останется Дит или уедет. А это зависит только от Рейсин. От того, простит ли она обман, о котором, несомненно, узнает. Дит почти не сомневался, что ему придется уйти, но наперекор всему в его сердце все-таки жила робкая надежда, что Рейсин его простит. Мысль о расставании была для него непереносима, и он лелеял свою надежду. Разве можно перестать любить, если это чувство уже проснулось?
…Рейсин взглянула на длинную лестницу, примыкающую к задней части магазина, и закусила губу. Она чувствовала сильное утомление, не похожее на то, которое испытываешь после тяжелого физического труда. Она была измучена сложным переплетением разнородных эмоций, переросших в чувство усталости, для преодоления которой требовалось куда больше сил, чем для отбивания мяса. После больницы Рейсин никак не могла настроиться на мажорный лад и, по правде говоря, не знала, смеяться ей или плакать. Нужно было с кем-то поговорить. Она приехала к Диту и вот теперь в последний момент засомневалась, стоит ли к нему входить.
Девушка остановилась в темноте, глядя на маленькую квадратную площадку наверху, освещенную лампой у двери, и вспоминая о прошлом вечере. Снова ее окатило волной желания. Вдруг она поняла, зачем явилась сюда. Чувство ее к Диту было слишком глубоким и, как ей казалось, взаимным. Она знала, что он хочет ее. Так с какой же стати ему уходить? Пора было выяснить отношения начистоту. Если он не уверен в ее любви, сейчас самое время его уверить.
Она с трудом взбиралась по ступенькам, словно тащила на себе тяжелую ношу. Да, нелегкий выдался денек, слишком много событий. Утром пришлось спасать запутавшуюся в колючей проволоке корову, затем помогать ветеринару накладывать швы на ее многочисленные раны. В магазине – волнующая новость о Тоби. Потом клиника, встреча со старшей сестрой и врачом, которые приложили все усилия, чтобы разочаровать ее. И, наконец, свидание с отцом – он был еще очень слаб физически и соображал туговато, но действительно уже начинал проявлять свой прежний строптивый нрав. В довершение всего финансовые проблемы: стоимость лечения отца возрастала. Ни на что не хватало времени. День суда приближался, а она продолжала лгать, что видела стрелявшего в отца человека. Господи, как же она устала! Хорошо еще, что Дит оказался рядом. Сейчас Рейсин и представить не могла жизни без него.
Он, должно быть, услышал ее шаги на лестнице. Только она собралась постучать, как дверь распахнулась. Дит стоял босиком, без рубашки, в помятых джинсах. Волосы взъерошены, на лице выражение тревоги.
– Рейсин! Что-нибудь случилось? Тоби?
Она попыталась улыбнуться…
– С отцом все в порядке, во всяком случае, дело пошло на поправку. Можно мне войти?
Неуверенность в его глазах сменилась сочувствием. Дит посторонился, закрывая за ней дверь. Затем прошел следом в темную узкую прихожую. Рейсин вступила в комнату и тотчас бросила взгляд на смятую постель с оставленной на ней книгой. Книжка была из магазина, в мягкой обложке, – приключенческий роман со стрельбой. Рейсин снова предложила ему маленький телевизор из офиса. Дит пожал плечами.
– Ты снабдила меня множеством вещей. Кроме того, я предпочитаю чтение – если ты, конечно, не возражаешь, что я таскаю книги из лавки.
– Не возражаю.
– Спасибо. Я в этом не сомневался.
Они стояли в неловком молчании, пока Рейсин осматривала комнату. Она решила, что в квартире пустовато, но жить можно. Брошенные на пол коврики, которые она принесла из дома, закрыли самые безобразные трещины. Лампа на столе возле кровати освещала комнату ровным, мягким светом, гораздо лучше, чем люстра на потолке. Постель выглядела уютнее с покрывалами и подушками. И все же тут необходимо поработать: покрасить стены, не помешал бы и ковер на полу. Особенно унылыми казались голые окна, к тому же их необходимо замазать. И, конечно, мебели не хватает: нужны стулья, стол, комод, этажерка; на стену хорошо бы повесить картину, не помешают и комнатные растения. Решив серьезно заняться обустройством квартиры, она смущенно посмотрела на Дита.
– Я забыла, какой жалкий у комнатушки вид.
– О, все нормально. Я же здесь ненадолго.
Это прозвучало зловеще, подобно похоронному звону. Рейсин сделала вид, что не слышала.
– Нет, правда, здесь по меньшей мере надо покрасить, постелить ковры и…
– В этом нет необходимости.
– …поставить что-нибудь из мебели, повесить портьеры.
– Мне не нужны портьеры.
– Они украсят комнату.
– С улицы через окно ничего не видно, если только не влезть на крышу магазина!
– И все же, – продолжала она упрямо. Мне бы хотелось привести здесь все в порядок. Можно этим потихоньку заняться. Думаю, обойдется недорого.
– Давай не будем об этом, Рейсин.
Тихий, бесстрастный голос звучал слишком красноречиво. Она отвернулась, чтобы Дит не заметил ее отчаяния, и резко сменила тему разговора:
– Я виделась с Тоби, и… и он в порядке, за исключением…
