планом мероприятий вы ознакомитесь по дороге.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В понедельник с утра пораньше Холли вошла в кабинет Питера Инглса – ей не терпелось сообщить главному директору алленбургского приюта, что она взяла Санни и с ним все в порядке. Правда, она умолчала о том, что после полуночи Санни начал выть в кухне и остаток ночи проспал у нее в ногах. Питер слушал Холли рассеянно и, как только она замолчала, поделился с ней своими мыслями.
– Плану расширения приюта угрожает серьезная опасность, – сказал он, с тревогой глядя на Холли. – Как вам известно, опекунский совет давно принял решение построить дополнительное здание на территории за приютом, известной как участок Чемберса. Но, пока они собирались, Колби Чемберс оспорил права приюта на эту землю.
– Чемберс? – Вспомнив злополучную встречу с этим человеком накануне, Холли с трудом удержалась от того, чтобы не высказаться в его адрес. – А какое он имеет к ней отношение? Нам позарез необходимо расширяться, и сделать это можно только на участке Чемберса. Правда, член муниципального совета Колби носит фамилию Чемберс, но разве это позволяет ему оспаривать наши права на пользование нашей собственной землей?
– Позволяет, потому что земля эта не является нашей собственностью, а принадлежит депутату Колби, что подтверждается имеющимися у него бумагами.
– Что?!
Питер, мужчина на середине пятого десятка, с ухоженной бородой, откинулся на спинку кресла и сплел пальцы.
– Вы росли не в Алленбурге, поэтому небольшая лекция по истории вам не помешает. Колби Чемберс – внук Аиры Чемберса, который по завещанию еще в 1927 году оставил свой дом приюту для престарелых. Он также оставил приюту некую сумму денег на счету в банке и передал в его пользование пятнадцать акров земли, известных под названием «участок Чемберса», но только в пользование, а не в собственность – она сохранилась за семейством Чемберс. Колби Чемберс ныне – единственный из оставшихся в живых наследников Айры. У него не только есть бумаги, подтверждающие его права на участок, но он еще и платит за него налоги. Мы же так долго пользовались землей по своему усмотрению, что привыкли считать ее своей, но сейчас нам напомнили, кому она принадлежит в действительности. Строители будущего торгового комплекса пришли к выводу, что им необходим этот участок – на нем они могли бы устроить парковку с подъездными путями, и депутат Колби вознамерился продать его им.
– Это невозможно! – Холли вскочила со стула и подошла к развешенным по стенам архитектурным чертежам и аэрофотоснимкам. Жирные карандашные линии на них показывали, что даже после завершения строительства нового здания приюта между ним и торговым комплексом останется полоска леса, которая будет чем-то вроде буфера.
Холли повернулась лицом к Питеру.
– Даже если бы мы не собирались строиться, земля нам все равно нужна. Поляна и рощица не только украшают территорию приюта, но и отгораживают от городского шума. – Холли по ходу своей речи приходила во все большее волнение. – Представьте себе на минуту, как это будет ужасно – иметь своим непосредственным соседом парковку торгового комплекса! А к тому же у Чемберса нет нужды в деньгах. Он и так один из самых богатых людей в городе. Неужели ему удастся лишить нас земли?
Питер беспомощно пожал плечами.
– По завещанию Айры мы вправе распоряжаться участком, пока используем его с практической целью. Колби Чемберс сумел доказать в суде, что мы только проложили в лесу пешеходные тропинки, а на лужайке сажали цветы и овощи, и все!
– Но ведь это и есть практическое использование! – горячо возразила Холли. – А уж когда построим на этом месте новое здание, так и вовсе говорить не о чем. Наш приют один из наиболее престижных в штате, но рассчитан всего лишь на пятьдесят человек. Новое здание позволит нам удвоить число проживающих в приюте и существенно улучшить их обслуживание. Нам позарез нужно здание, а значит, и эта земля.
Питер развел руками.
– Если бы опекунский совет начал действовать три года назад, когда архитектор представил эти чертежи, все было бы в порядке. Но они никак не могли раскачаться, а теперь хозяева будущего торгового комплекса размахивают перед носом Чемберса огромными деньгами, от которых он не может отказаться.
– Почему же опекуны так медлили? – нахмурилась Холли. – Ведь не в деньгах дело, раз они могли воспользоваться оставленным нам в наследство капиталом.
– Вот тут-то собака и зарыта. Аира наложил ограничения на пользование им. Опасаясь, как бы опекуны не стали действовать вопреки интересам жителей нашего города, он оговорил в завещании, что со счета можно снимать не более восьмидесяти процентов требуемой для осуществления того или иного проекта суммы. Иными словами, двадцать процентов стоимости строительства нового здания должны дать жители Алленбурга.
– О-о! – Холли закусила губу. – О какой же сумме в данном случае идет речь?
– Строительство обойдется приблизительно в один миллион долларов. Следовательно, досточтимым гражданам Алленбурга надо раскошелиться на двести тысяч долларов. Проект потому и не двигался с мертвой точки, что опекуны никак не могли придумать программу, которая бы подвигла горожан на такой подвиг. А Чемберс убедил суд, что раз мы не строимся на этой земле, то не имеем на нее никаких прав.
– И суд решил дело в пользу Чемберса?
– Считайте, что так. Решение суда гласит, что или опекунский совет в ближайшие два месяца находит недостающие двести тысяч, или Чемберс волен распорядиться участком по своему усмотрению.
– Два месяца! – Холли была так расстроена, что даже опустилась на стул. – Два месяца, чтобы изыскать двести тысяч долларов!
– Именно так.
– И опекунский совет сложа руки наблюдает за тем, как у него из-под носа уплывает эта земля?
– Опекуны обратились к нескольким предпринимателям в Алленбурге, надеясь получить от них крупные субсидии. Но не тут-то было. Складывается впечатление, что Чемберс так или иначе связан с большинством имеющихся в городе промышленных компаний и они не желают портить с ним отношения. То же относится и к отдельным лицам, которые в принципе могли бы поддержать нас.
– Единственный выход, наверное, в том, чтобы раскрутить в городе активную кампанию в пользу строительства нового приюта, – сказала Холли с загоревшимися глазами. – Если удастся привлечь население на нашу сторону, Чемберс, вставляющий нам палки в колеса, будет выглядеть перед согражданами злодеем. Ни промышленные компании, ни отдельные состоятельные люди не захотят быть с ним заодно.
– Если удастся привлечь население на нашу сторону… – Питер скептически поднял бровь. – Но каким образом? Ведь почему проект так и остался на бумаге? Потому что никто не смог придумать, чем заинтересовать людей.
– А может, никто особенно и не старался?
– Сдается мне, что вы не прочь сами взяться за это дело.
– Я просто должна, – решительно сказала Холли.
Питер задумчиво посмотрел на нее.
– Опекунский совет жаждет действий, но не знает, с какой стороны взяться за дело. Если у вас возникнут интересные, разумные идеи, можете рассчитывать на мою поддержку. Вы работаете здесь только полтора года, но проявили беспримерную энергию. На моей памяти никто из ваших предшественников не идет в сравнение с вами.
Холли покраснела от удовольствия.
– Скажите спасибо моим дедушке с бабушкой. Я прожила с ними восемь лет и поняла, что старость не делает людей хуже и что старики достойны человеческой жизни.
Холли обещала директору уже в следующий понедельник представить предложения для опекунского совета. Впереди ее ждала трудная неделя: помимо обычных плановых занятий в четверг предстояла автобусная поездка группы ее подопечных на бейсбольный матч – «Филисы» из Филадельфии встречались с нью-йоркскими «Мэтами». Подобное мероприятие требовало тщательной подготовки, Холли, в частности,
