сам обо мне никогда не заботился!» Я заботился о нем ровно столько же, сколько он обо мне - первые четыре года моей жизни. И потом я ему сказал: «Ну, а теперь иди на все четыре стороны и живи себе, как хочешь».
Йоко попыталась разрядить атмосферу:
– К тому же они так похожи!
Джон:
– Да, он слегка похож на меня. В нем росту, правда, пять футов.
Дуглас:
– А что он сейчас делает?
– Думаю, он на пенсии. Вот недавно женился на девчонке двадцати трех лет. У него сын. Да с ним все в порядке… Когда мне было шестнадцать, я восстановил отношения с матерью. Она научила меня музыке… К сожалению, ее сбил на улице пьяный полицейский. У него был отгул. Но несмотря на это, я не испытываю ненависти к копам.
Жаргонное словечко «коп» в телепередаче прозвучало шокирующе.
Гостем передачи в тот день оказался Бобби Сил. Он привел с собой двух чернокожих - студента из Окленда, рассказавшего о предстоящей национальной конференции чернокожих студентов, и студента- медика, который говорил об анемии клеток мозга - наследственной болезни многих чернокожих. Потом Джон представил зрителям Сила, председателя партии «Черные пантеры». Последний опрос общественного мнения показал, что 60% чернокожего населения страны считали «пантер» предметом этнической гордости. Сил рассказал о «программах выживания», курировавшихся его партией: они оказывали спонсорскую помощь двенадцати поликлиникам, которые обслуживали тридцать тысяч человек. Они также финансировали программу бесплатной раздачи продуктов, фабрику по пошиву обуви и одежды, раздаваемых тоже бесплатно.
Джон его спросил:
– Какая у вашей партии программа, каковы ваши дела? Многие этого не знают.
– В основе нашей идеологии лежит то, что мы называем интеркоммунализмом, - объяснил Сил. - Мы не националисты. Национальные чувства всегда порождали чувство собственного превосходства. А это сродни расизму.
– Вот почему я написал в своей песне: «Вообрази себе, что нет больше стран», - вставил Джон.
– Экономика интеркоммунализма, - продолжал Сил, - основана на идее перераспределения богатства. Поэтому мы придаем большое значение нашим программам бесплатной помощи продовольствием. Мы практикуем интеркоммунализм в черных общинах, чтобы и другие могли у нас поучиться… Мы хотим, чтобы как можно больше людей приходили к нам и не боялись нас… Пресса совершила против нас подлость пять лет назад, когда «Черные пантеры» только-только начали действовать. В газетах писали, что «пантеры» вооружились для убийства белых. Мы уже существуем пять лет, но никогда не совершали убийств - не в этом наша цель. Наша цель - защищаться от жестоких нападений в районах проживания черных, от нападения полиции и местных расистов. Но мы защищаемся не только с помощью оружия, мы защищаемся и своими социальными программами.
В заключение передачи был показан фрагмент из фильма «Вообрази себе» - Йоко исполняла песню «Миссис Леннон».
В пятницу шоу открылось песней «День за днем», которую Майк Дуглас спел, имитируя манеру Фрэнка Синатры. Зрители начали задавать Джону и Йоко вопросы. Одну девушку, например, интересовало, насколько эффективны уличные демонстрации протеста. Ответил Джон:
– Люди почему-то думают, что их кто-то должен спасти - президент или какой-нибудь герой. Но только мы сами можем чего-то добиться. Стоит только для себя решить - «я хочу сделать то-то» - это уже хорошее начало.
Джон спел «Ирландское счастье», напомнив, что гонорары за исполнение этой песни он передает в фонд движения за гражданские права в Северной Ирландии. Йоко спела японскую народную песню. На этом пятидневный марафон «Шоу Майка Дугласа» завершился.
За кулисами шоу как-то разразился скандал. Вот что об этом вспоминал Бобби Сил: «Центральный комитет нашей партии решил, что я должен выступить в передаче последним. А в телестудии Дуглас мне говорит: «Будешь выступать первым. Мы так запланировали». Тогда я обратился к Йоко: «Нет, - говорю, - первым выступать не буду - и точка». Я хотел, чтобы они сначала показали наш фильм о программах бесплатных завтраков. Йоко меня поддержала. Она начала отчитывать Майка, назвала его «подонком» и «расистом». Джон и Йоко стали убеждать Майка, что мы - революционеры и с нами нельзя обращаться как с куклами. «Если ты не разрешишь Бобби выступать, когда он хочет, мы вообще не будем участвовать в шоу!» Майк Дуглас просто обалдел от такого заявления. И я выступил последним».
Гостям Джона и Йоко на шоу были в основном бывшие обвиняемые на процессе «чикагской семерки». Это, конечно, придумал Рубин. Сил и Рубин получили известность в стране благодаря широкому освещению процесса в прессе. Рубина, правда, резко критиковали многие фракции «нового левого» движения. И не вина Джона, что Рубин и Сил, строго говоря, не являлись полномочными представителями «нового левого» движения…
Стью Вербин вспоминал, как они выходили из здания телекомпании после завершения шоу. «У тротуара стоял лимузин, а две тысячи человек у выхода стали кричать здравицы в честь «Битлз». Джон побледнел как полотно, его просто затрясло. Йоко, Джерри и я с трудом затолкали его в лимузин. Минут пять он сидел и рта не мог раскрыть. Потом говорит: «Они что, не знают, что «Битлз» больше не существуют?»
19. Песни-передовицы
«Ирландское счастье» Джон написал после того, как в январе 1972 года британские войска расстреляли демонстрацию в защиту гражданских прав в Северной Ирландии, убив тринадцать человек. «Кровавое воскресенье» вызвало мощную волну протеста ирландцев против британской армии. Через шесть дней после трагедии Джон и Йоко участвовали в демонстрации солидарности с ирландцами, которую организовал в Нью-Йорке профсоюз транспортных рабочих. Там Джон спел новую песню. Вернувшись на Бэнк-стрит, Джон составил заявление для печати, очень решительное и жесткое (себя он называл в третьем лице):
«Сегодня на углу 44-й улицы и Пятой авеню состоялась демонстрация протеста против ареста и убийства ирландцев - участников движения за гражданские права. Среди собравшихся сегодня - а их было пять или шесть тысяч человек - присутствовали сенаторы, конгрессмены, а также Джон и Йоко, Джерри Рубин, Стью Алберт. Джон и Йоко спели песню «Ирландское счастье». Они передают все гонорары за эту песню в фонд движения за гражданские права в Северной Ирландии.
Полиция выражала симпатию демонстрантам, так как многие полицейские Нью-Йорка - ирландцы. Это был мощный митинг, который привлек внимание множества корреспондентов. Было очень холодно. Ленноны выглядели как беженцы: Джон давно небрит, а Йоко завернулась в какую-то рогожу, словно эскимоска. Сначала их не узнали в толпе, но потом объявили об их присутствии.
Люди подпевали Леннонам и выражали свое одобрение аплодисментами и криками, особенно им понравились строчки: «Что там вообще делают английские войска» и «Эти суки устроили там геноцид».
Акция прошла очень успешно, организованно и без беспорядков, так что, если вы услышите иные оценки, знайте, что они ложные. Собравшиеся были в приподнятом настроении, если так можно сказать о митинге, посвященном памяти тринадцати человек, безжалостно расстрелянных британскими империалистами». Этот термин Джон произнес с убежденностью ветерана политических баталий.
«Участники митинга хотели продемонстрировать солидарность с теми, кто завтра выйдет на демонстрации в Северной Ирландии. Выступили представители ИРА, в том числе и те, кто прибыл в Штаты тайно, специально на этот митинг, чтобы обратиться непосредственно к американским ирландцам из среднего класса.
