Брэдбери Рэй
Апрельское колдовство
Рэй Бредбери
Апрельское колдовство
Высоко-высоко, выше гор, ниже звезд, над рекой, над прудом, над дорогой летела Сеси. Невидимая, как юные весенние ветры, свежая, как дыхание клевера на сумеречных лугах... Она парила в горлинках, мягких, как белый горностай, отдыхала в деревьях и жила в цветах, улетая с лепестками от самого легкого дуновения Она сидела в прохладной, как мята, лимонно-зеленой лягушке рядом с блестящей лужей. Она бежала в косматом псе и громко лаяла, чтобы услышать, как между амбарами вдалеке мечется эхо. Она жила в нежной апрельской травке, в чистой, как слеза, влаге, которая испарялась из пахнущей мускусом почвы.
'Весна... - думала Сеси. - Сегодня ночью я побываю во всем, что живет на свете'
Она вселялась в франтоватых кузнечиков на пятнистом гудроне шоссе, купалась в капле росы на железной ограде. В этот неповторимый вечер ей исполнилось ровно семнадцать лет, и душа ее, поминутно преображаясь, летела, незримая, на ветрах Иллинойса.
- Хочу влюбиться, - произнесла она.
Она еще за ужином сказала то же самое. Родители переглянулись и приняли чопорный вид.
- Терпение, - посоветовали они. - Не забудь, ты не как все. Наша семья вся особенная, необычная. Нам нельзя общаться с обыкновенными людьми, тем более вступать в брак. Не то мы лишимся своей магической силы. Ну скажи, разве ты захочешь утратить дар волшебных путешествий? То-то... Так что будь осторожна. Будь осторожна!
Но в своей спальне наверху Сеси чуть-чуть надушила шею и легла, трепещущая, взволнованная, на кровать с пологом, а над полями Иллинойса всплыла молочная луна, превращая реки в сметану, дороги - в платину.
- Да, - вздохнула она, - я из необычной семьи. День мы спим, ночь летаем по ветру, как черные бумажные змеи. Захотим - можем всю зиму проспать в кротах, в теплой земле. Я могу жить в чем угодно - в камушке, в крокусе, в богомоле. Могу оставить здесь свою невзрачную оболочку из плоти и послать душу далеко-далеко в полет, на поиски приключений. Лечу!
И ветер понес ее над полями, над лугами.
И коттеджи внизу лучились ласковым весенним светом, и тускло рдели окна ферм.
'Если я такое странное и невзрачное создание, что сама не могу надеяться на любовь, влюблюсь через кого-нибудь другого', - подумала она.
Возле фермы, в весеннем сумраке, темноволосая девушка лет девятнадцати, не больше, доставала воду из глубокого каменного колодца. Она пела.
Зеленым листком Сеси упала в колодец. Легла на нежный мох и посмотрела вверх, сквозь темную прохладу. Миг - и она в невидимой суетливой амебе, миг - и она в капле воды. И уже чувствует, как холодная кружка несет ее к горячим губам девушки. В ночном воздухе мягко отдались глотки.
Сеси поглядела вокруг глазами этой девушки.
Проникла в темноволосую голову и ее блестящими глазами посмотрела на руки, которые тянули шершавую веревку. Розовыми раковинами ее ушей вслушалась в окружающий девушку мир. Ее тонкими ноздрями уловила запах незнакомой среды Ощутила, как ровно, как сильно бьется юное сердце. Ощутила, как вздрагивает в песне чужая гортань.
'Знает ли она, что я здесь?' - подумала Сеси.
Девушка ахнула и уставилась на черный луг.
- Кто там?
Никакого ответа.
- Это всего-навсего ветер, - прошептала Сеси.
- Всего-навсего ветер. - Девушка тихо рассмеялась, но ей было жутко.
Какое чудесное тело было у этой девушки! Нежная плоть облекала, скрывая, остов из лучшей, тончайшей кости. Мозг был словно цветущая во мраке светлая чайная роза, рот благоухал, как легкое вино. Под упругими губами белые-белые зубы, брови красиво изогнуты, волосы ласково, мягко гладят молочно- белую шею. Поры были маленькие, плотно закрытые. Нос задорно смотрел вверх, на луну, щеки пылали, будто два маленьких очага. Чутко пружиня, тело переходило от одного движения к другому и все время как будто что-то напевало про себя. Быть в этом теле, в этой голове - все равно что греться в пламени камина, поселиться в мурлыканье спящей кошки, плескаться в теплой воде ручья, стремящегося через ночь к морю.
'А мне здесь славно', - подумала Сеси.
- Что? - спросила девушка, словно услышала голос.
- Как тебя звать? - осторожно спросила Сеси.
- Энн Лири. - Девушка встрепенулась. - Зачем я это вслух сказала?
- Энн, Энн, - прошептала Сеси. - Энн, ты влюбишься.
Как бы в ответ на ее слова с дороги донесся громкий топот копыт и хруст колес по щебню. Появилась повозка, на ней сидел рослый парень, его могучие ручищи крепко держали натянутые вожжи, и его улыбка осветила весь двор.
- Энн!
- Это ты, Том?
- Кто же еще? - Он соскочил на землю и привязал вожжи к изгороди.
- Я с тобой не разговариваю! - Энн отвернулась так резко, что ведро плеснуло водой.
- Нет! - воскликнула Сеси.
Энн опешила. Она взглянула на холмы и на первые весенние звезды. Она взглянула на мужчину, которого звали Томом. Сеси заставила ее уронить ведро.
- Смотри, что ты натворил!
Том подбежал к ней.
- Смотри, это все из-за тебя!
Смеясь, он вытер ее туфли носовым платком.
- Отойди!
Она ногой оттолкнула его руки, но он только продолжал смеяться, и, глядя на него из своего далекого далека, Сеси видела его голову - крупную, лоб - высокий, нос - орлиный, глаза - блестящие, плечи - широкие и налитые силой руки, которые бережно гладили туфли платком. Глядя вниз из потаенного чердака красивой головки, Сеси потянула скрытую проволочку чревовещания, и милый ротик тотчас открылся:
- Спасибо!
- Вот как, ты умеешь быть вежливой?
Запах сбруи от его рук, запах конюшни, пропитавший его одежду, коснулся чутких ноздрей, и тело Сеси, лежащее в постели далеко-далеко за темными полями и цветущими лугами, беспокойно зашевелилось, словно она что-то увидела во сне.
- Только не с тобой! - ответила Энн.
- Т-с, говори ласково, - сказала Сеси, и пальцы Энн сами потянулись к голове Тома.
Энн отдернула руку.
- Я с ума сошла!
- Верно. - Он кивнул, улыбаясь, слегка озадаченный. Ты хотела потрогать меня?
- Не знаю. Уходи, уходи! - Ее щеки пылали, словно розовые угли.
- Почему ты не убегаешь? Я тебя не держу. - Том выпрямился. - Ты передумала? Пойдешь сегодня со мной на танцы? Это очень важно. Я потом скажу почему.
- Нет, - ответила Энн.
- Да! - воскликнула Сеси. - Я еще никогда не танцевала. Хочу танцевать. Я еще никогда не носила длинного шуршащего платья. Хочу платье. Хочу танцевать всю ночь. Я еще никогда не была в танцующей женщине, папа и мама ни разу мне не позволяли. Собаки, кошки, кузнечики, листья - я во всем свете побывала в разное время, но никогда не была женщиной в весенний вечер, в такой вечер, как этот... О,
