Где-то гигантская доменная печь открыла свою заслонку и дотла выжгла Нью-Йорк.
«Вставай, — сказал себе Уилл Морган. — Живо! Беги скорей в Гринвич-Виллидж!»
Он вспомнил вывеску:
СТИРКА-ПРАЧЕЧНАЯ:
СДАЙТЕ СВОИ ГРЯЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДО 9 УТРА,
ПОЛУЧИТЕ ИХ ЧИСТЕНЬКИМИ НА ЗАКАТЕ.
Но он не поехал в Виллидж. Он встал, принял душ и вышел в жаркое пекло города, чтобы навсегда потерять свою работу.
Он знал это, когда поднимался в неимоверно душном лифте вместе с мистером Бинсом, загорелым и взбешенным менеджером по кадрам. Брови мистера Бинса дергались, губы шевелились, изрыгая безмолвные проклятия. Сквозь пиджак, словно иглы дикобраза, пробивались запекшиеся волоски. К тому моменту, когда лифт достиг сорокового этажа, Бинс потерял всякий человеческий облик.
Вокруг, как итальянская армия, прибывшая на уже проигранную войну, бродили их сослуживцы.
— А где старик Эминджер? — спросил Уилл Морган, уставившись на пустой рабочий стол.
— Звонил, что болен. Это из-за жары. Будет к полудню, — отозвался кто-то.
Вода в охладителе закончилась задолго до полудня, а что кондиционер? — этот приказал долго жить ровно в 11.32. Двести человек превратились в диких зверей, прикованных к своим рабочим местам у окон, намеренно устроенных так, чтобы их нельзя было открыть.
Без одной минуты двенадцать мистер Бинс по интеркому приказал всем выстроиться возле своих рабочих мест. Они построились. И стояли, качаясь от жары. Температура застыла на отметке девяносто семь градусов. Мистер Бинс принялся медленно расхаживать вдоль длинного ряда. Вокруг него словно завис невидимый рой потрескивающих, как на огне, мух.
— Так-так, господа, — произнес он. — Все вы знаете, что сейчас кризис, какие бы радужные перспективы ни рисовал президент Соединенных Штатов. Чем вонзить вам нож в спину, по мне уж лучше пырнуть вас в живот. Сейчас я буду ходить вдоль ряда, кивать головой и шепотом говорить «вы». Те, кто услышит в свой адрес это словечко, поворачиваются, убирают все со своих столов и уходят. На выходе вас ждет пособие в размере четырехнедельного заработка. Стойте-ка! Кого-то не хватает!
— Старика Неда Эминджера, — сказал Уилл Морган и тут же прикусил язык.
— Старика Неда? — переспросил мистер Бинс, сверкая глазами. — Старика? Вы сказали «старика»?
Мистер Бинс и Нед Эминджер были ровесниками.
Мистер Бинс замер в ожидании, как бомба замедленного действия.
— Нед, — пробормотал Уилл Морган, в душе проклиная себя, — должен прийти…
— Я уже здесь, — раздался голос.
Все обернулись.
В дверях, в самом конце ряда стоял старик Нед, или просто Нед Эминджер. Он окинул взглядом это сборище потерянных душ, прочел на лице Бинса грядущую погибель, вздрогнул, но незаметно пристроился в ряд возле Уилла Моргана.
— Ладно, — произнес Бинс, — приступим.
Он шагал и шептал, шагал и шептал, шагал и шептал. Двое, четверо, вот уже шестеро повернулись и стали вынимать все из своих столов.
Уилл Морган сделал глубокий вдох и стоял, затаив дыхание.
Поравнявшись с ним, Бинс остановился.
«Ты ведь не скажешь этого? — подумал Морган. — Не надо!»
— Вы, — прошептал Бинс.
Морган крутанулся и едва успел ухватиться за чуть не опрокинувшийся стол. «Вы, — гремело у него в мозгу, — вы!»
Бинс сделал шаг и остановился перед Недом Эминджером.
— Ну что ж,
Морган закрыл глаза и подумал: «Скажи ему, скажи, ты уволен, Нед, уволен!»
— Старина Нед, — с нежностью произнес Бинс.
Морган так и сжался от этого странного, дружелюбного и мягкого тона, каким говорил мистер Бинс.
В воздухе повеяло ленивым ветром южных морей. Морган в недоумении заморгал и выпрямился, шмыгая носом. Опаленная солнцем комната наполнилась запахом прибоя и прохладного белого песка.
— Нед, дорогой мой старина Нед, — ласково проговорил мистер Бинс.
Уилл Морган ошеломленно замер. «Я сошел с ума», — подумал он.
— Нед, — нежно произнес мистер Бинс. — Оставайся с нами. Останься.
А остальным бросил:
— Всё, обед!
Бинс ушел, а раненые и умирающие стали покидать поле боя. Уилл Морган наконец повернулся и
