«ИЖе» на охоту и на рыбалку. Только стал еще более ласков с Верой и в те короткие часы, когда они были вместе, много говорил о доме, о том, что следует наконец купить машину. Пускай пока и маленькую. Тогда на выходные они будут ездить в Помпею, в Рим и в горы. Съездят на озеро Альбано и в Венецию.
—
Хватит нам каждый месяц субсидировать Виктора, — говорил Луиджи. — Пусть он со своей принцессой сам выпутывается. Небось на «фиат» ему хватило, а выплачивать за квартиру должен я! Да и матери можно посылать поменьше. Все-таки пенсию получает.
«Надо мне наконец поговорить с Луи, — думала Вера, с улыбкой слушая мужа. — Пускай знает заранее. Две недели — не срок». И не говорила. Откладывала.
А за два дня до отъезда все решилось само собой. В тот вечер Иван и Луиджи были дома. Пришел Павел.
В доме вкусно пахло печеным — мать только что достала из печи пирог с капустой. Макала куриное перо в растопленное масло и ловко смазывала зарумянившуюся корочку.
На столе уже шумел самовар. Мужчины смотрели телевизор — советская сборная играла с немецкими футболистами.
—
Веруша, — спросила мать, — а ты пироги-то своим мужикам печешь?
—
Нет, мам. Не пеку. Пробовала, да не получалось. Видать, русской печки не хватает.
—
У плохой хозяйки всегда причина найдется, — проворчала Надежда Федоровна. — Помню, девчонками вы с Настей всегда мне помогали. А кусок теста останется, налепите зверушек — и в духовку. Вкусные получались. —
Она кончила смазывать пирог и прикрыла его белой бумажкой. — Пускай отойдет. Счас и попьем чайку с мягоньким. — Надежда Федоровна присела на табуретку рядом с Верой и ласково потрепала ее по плечу.
—
Эх ты, сестрица, — усмехнулась Анастасия, — до седых волос дожила, а пирога испечь не умеешь! Надо бы погонять тебя у плиты. Все бы вспомнила. Да еще успеем! Муженька вот проводим… — она сказала последнюю фразу нарочито громко и подмигнула Вере. — Пара неделек будет наша.
Луиджи оторвался от телевизора и с тревогой посмотрел на Настю, потом на жену.
—
А что, и верно, — подал голос Иван. — Ей же не на работу. Пусть поживет. — Он хлопнул Луиджи по плечу. — А наскучит — и вернется к тебе. Две недели без жены — ой как хорошо пожить! Правда?
«Ну вот, сейчас и решится, — волнуясь, подумала Вера. — Только мама почему-то молчит?»
Она чувствовала, как пристально смотрит на нее Павел, и боялась поднять глаза, а только молила бога, чтобы не покраснеть. «Ведь подумают бог весть что. Настька уже прошлась разок. А чего ради?»
Наконец она справилась с собой и взглянула на мужа. Луиджи словно в размере уменьшился, сидел сжавшись, глядя на нее с такой печалью, что защемило сердце. «Ну что ж это он, — невольно раздражаясь, подумала Вера. — Словно навек расстаемся…» И тут же ей стало стыдно за это раздражение. «А может, и навек, а может, и навек», — пронеслось у нее в голове.
—
Эх, Верка, Верка! — сказала мать. — Поздно теперь учиться пироги стряпать. Будешь своих чернявеньких макаронами кормить… — Она улыбнулась Луиджи. И он ответил ей улыбкой, в которой светилась надежда.
Надежда Федоровна перевела взгляд на дочь, хотела еще что-то сказать, но сердце у нее вдруг зашлось, будто онемело. Несколько секунд старуха не могла продохнуть. «Господи, помилуй, — прошептала мысленно. — Не- што припадок опять?» Но прошло еще мгновение, и она вздохнула полной грудью. Настя метнула на нее испуганный взгляд.
Краска залила Верино лицо. В первый момент она не могла найти что сказать.
—
Да уж какие тут пироги… — наконец выдавила она из себя обреченно. — Не выйдут мне две недели. Надо ехать. И хлопот много — билет, виза… А Луи-то один…
Мохов так сжал зубы, что у него побелели скулы. Он встал из-за стола и, коротко бросив: «Я покурить», — вышел из дому.
Все знали, что Павел Георгиевич никогда в жизни не курил.
Настя уткнулась Вере в плечо.
—
Да что с вами, бабы! Как на поминках! — спокойно сказал Иван. — Ведь приедет Вера. Раз уж дорожку проторила— приедет. Правда, мама?
—
Правда, Ванюша, — еле слышно прошептала Надежда Федоровна.
—
И Луиджи приедет, — продолжал Иван. — Ему наша рыбалка понравилась. Правда, Луи?
—
Правда, правда! — оживился Луиджи, и в глазах у него засветилась радость. — Мы с Ваней… Да мы с Ваней… Эх! На озеро, на реку! Рыба, утки! — Он вскочил, яростно размахивая руками. — В Италии леска крепкая. Любая рыба сидит. Мы с Верой приедем. Какие люди здесь! Ваня — мой друг. Мама… — Он вдруг закрыл глаза ладонью, все увидели, как из-под нее текут слезы.
—
Это ничего, это хорошо! — Луиджи смотрел на всех с робкой улыбкой, словно просил извинения. — Это хорошо. Мама такая женщина! Добрая. Как моя мама. — Он поклонился Надежде Федоровне и стал целовать ей руки. Потом подошел к жене, обнял ее за плечи и смотрел на всех, довольный, улыбающийся.
Когда они уезжали, моросил мелкий дождь. Долго прощались на терраске. Женщины всплакнули. Настя все твердила:
— Приезжайте, родненькие. Приезжайте…
Повез их в аэропорт на своем «Москвиче» приятель Павла Мохова, учитель литературы Олег Николаевич, сам Павел не пришел даже проститься.
Когда садились в машину, прибежала запыхавшаяся Ритка. Зардевшись вся, сунула в руки Марио огромный букетище астр.
Иван, несмотря на все уговоры, надел брезентуху с капюшоном и тронулся вслед на своем мотоцикле.
Надежде Федоровне после того, как дочь уехала, сделалось плохо. Капли не помогли, тетка Анна, оставив сестру на попечение внука Мишки, бегала в правление, вызывала из Дружной горки «неотложку». А дождь лил не переставая.
НЕИЗВЕСТНЫЙ ГОЛЛАНДСКИЙ МАСТЕР
Никогда не думал, что могу быть таким нерешительным. Вот уже час хожу около кассы в большом шумном зале Московского вокзала и никак не решу окончательно — уехать или остаться? Делаю очередной круг, прохожу мимо скамейки, на которой расположилось большое семейство: миловидная, с чудесными русыми волосами женщина, две девочки, похожие на мать, и мрачноватый мужчина неопределенных лет, скорее всего глава семейства, в джинсовом костюме. Мужчина поглядывает на меня сердито. Возможно, принимает мои круги на счет своей супруги. Краем глаза я замечаю, как он, наклонившись к уху, что-то говорит жене. Наверное, обо мне, и, конечно, нелестное. Женщина смотрит в мою сторону, улыбается.
Вчера я уже сдавал билет и брал новый. Хорошо, что это была суббота. Но сегодня воскресенье, завтра мне на службу, командировка закончилась. Правда, я могу позвонить начальству и
Вы читаете Увольнение на сутки. Рассказы
