густо рассыпанным листам бумаги. Кричали женщины. Выскочив за поворот, Рыков увидел первую жертву. Полицейский в черной форме, заляпанной кровью, привалился к стене и пытался заткнуть рану ладонью.
– Где они?! – крикнул Рыков.
– В седьмой сектор идут, – прохрипел полицейский. Он был бледен и слаб.
Рыков сорвался с места, на ходу пытаясь сориентироваться, где он находится, этот седьмой сектор.
Бандитов не пришлось искать долго. Они сами его нашли. Каким-то чудом удалось уклониться от пули, выпущенной прямиком в лоб: беглый подозреваемый прятался в боковом коридоре, видимо, оставленный приятелями «на стреме». В наказание за недостаточную меткость стрелок получил серию ударов, надолго лишающих трудоспособности.
Рыков склонился над человеком в оранжевом комбинезоне, вдавил коленом под перекошенное лицо. Поинтересовался:
– Кто тебя выпустил? Ну?
– Я… Я не знаю его, – прошипел обездвиженный уголовник.
– Допустим. Куда он пошел?
– С мужиками… К стартовому комплексу…
– А смысл? – усомнился Рыков. – Шлюзы-то перекрыты по тревоге!
– Они хотят захватить… Автозак…
Рыков удрученно крякнул. Ну, конечно! Как он не подумал об этом? Следственный изолятор примыкает к специальным шлюзам, к которым стыкуются челноки для перевозки заключенных. Там автономная система безопасности. Значит, пока остальные выходы перекрыты, Томилин намерен скрыться на единственном доступном корабле.
У этой новости есть и плюсы. Столь поспешное бегство косвенно свидетельствует о причастности Томилина к темным делишкам. Нервишки не выдержали у парня. Значит, подозрения оправдываются. Его надо брать – пока не успели прикончить самого Рыкова.
Не стоит связываться с бандитами. Ни при каких обстоятельствах. В этом Рыков еще раз убедился, обнаружив, Томилина забаррикадировшимся в туалете под залом судебного заседания. Новые приятели кинули «освободителя», и челнок-автозак стартовал без него. Теперь орбитальной погоней займется полицейский патруль. Но это другая история.
– Томилин, сдавайся! – крикнул Рыков. – Я знаю, что это ты меня подставил!
В ответ загрохотали беспорядочные выстрелы. Томилин стрелял через дверь, в коридор летели щепки. Рыков отпрянул, зашипел от боли, схватился за плечо. Ну, вот, еще одно пулевое. Хорошо хоть, поцарапало только… Мозг машинально отсчитывал количество выпущенных пуль. Есть – обойма пуста! Несколько секунд на перезаряжание – и их надо использовать.
Дверь вылетела под ударом плеча. Старый знакомый отпрянул назад, выронив пистолет и запасную обойму.
– Ох, и разозлил ты меня, Томилин! – поделился Рыков круша сантехнику увесистым телом предателя. Иногда хочется дать волю эмоциям и наказать негодяя физически. Что, конечно, не предусмотрено должностной инструкцией.
Расправу остановил мегафонный окрик из-за истерзанной двери.
– Эй Рыков, выходи сдаваться! – это голос начальника службы безопасности.
– Выхожу, выхожу! – глухо отозвался Рыков. – Ты там не забыл, что у меня Жетон и пистолет?
Ответом было молчание.
– Знаю, что тебе не терпится попортить мне шкуру! – крикнул Рыков, удерживая за шиворот обвисшее тело Томилина. – Но, поверь – это не лучшее решение. Во-первых, для карьеры, во-вторых, для собственной жизни. Я тут не один в сортире – со мной важная шишка из Службы. Слышишь меня?
Снова тишина.
– Могу предложить вариант! Я выйду вместе с коллегой и мы самостоятельно проследуем в зал суда. А твои ребята не будут пытаться меня прикончить. Иначе мне придется пристрелить приятеля – отпускать его я просто не имею права!
– Бог мой, ты взял заложника? – удивленно произнес за дверью начальник службы безопасности. – Не ожидал от того, кого считают лучшим судебным приставом!
– Сам не ожидал, – признался Рыков. – Считай, что я слегка превысил свои полномочия.
Он снова стоял перед судьей. Только на этот раз у его ног безвольно сидел бывший коллега. Выглядел Томилин неважно. За спиной, вооруженные до зубов, стояли полицейские вперемешку с сотрудниками службы безопасности. Они жаждали его, Рыкова, крови.
– Говорите! – хмуро позволил судья.
– Ваша честь! – заговорил Рыков. – Мною доставлен в суд подозреваемый в неисполнении судебных решений, а также в злоупотреблении служебным положением. Он выразил желание дать признательные показания. Немедленно.
Рыков наклонился и глухо произнес Томилину прямо в ухо:
– Давай, не тяни, сволочь!
– Я признаю себя виновным… – прохрипел Томилин. Капельки стекали по его бледному лбу.
– Фиксирую! – мгновенно отозвался секретарь судебного заседания.
Откуда-то сбоку, уже умудрились просочиться аккредитованные представители СМИ. Судья быстро оценил ситуацию.
И молча кивнул.
Через полчаса все было кончено. Едва Томилин подписал протокол, и был взят под конвой, Рыков демонстративно достал Жетон и положил его на стол перед судьей. Рядом лег отобранный у охранника пистолет.
– Чего вы еще хотите, Рыков? – устало спросил судья.
– Теперь можете арестовать меня, – протягивая перед собой руки, сказал Рыков. – Пусть все знают: закон для меня – превыше всего.
Судья взял Жетон, задумчиво повертел в руках. И протянул Рыкову.
– Властью, данной мне Федерацией, возвращаю Жетон вам. Вы единственный известный мне человек, в чьих руках он не несет угрозы.
Рыков спокойно принял Жетон обратно. Он снова оказался прав.
Мельком подумал: теперь уж точно пора в отпуск.
Слишком уж неблагодарное занятие – всегда быть на стороне закона.
Время отдавать долги
Отпуск – самое никчемное времяпрепровождение. Особенно для того, кто не привык тратить время попусту.
Судебный исполнитель Рыков не привык. А потому откровенно скучал, глядя в потолок своего роскошного номера. Не то, чтобы у него водились лишние деньги или имелась тяга к особому шику, просто в руководстве конторы считали, что носителю Жетона Всевластия не к лицу толкаться рядом с простыми смертными. Его скромные апартаменты класса «люкс» соседствовали с президентским номером. Дали бы и президентский, но не следовало привлекать слишком много внимания к персоне специалиста по тайным операциям.
В отеле – вышколенная прислуга, рестораны, танцполы, игровые залы, изысканная музыка и роскошные женщины. За окнами – бассейны с лазурной водой, океан с белоснежными парусами и, опять же, роскошные женщины. И неограниченный кредит на все это.
На все, до чего ему нет никакого дела.
Рыков давно познал истинную цену вещам. О прекрасно знал, что банка тушенки в на борту подбитого метеоритом корабля куда вкуснее всех этих омаров в тропическом соусе, а фляга спирта в иной ситуации дарит больше счастья, чем ванна с шампанским «Кристалл». Не говоря уже про ценность человеческого общения. С кем здесь общаться – со скучающими женами миллионеров, с кинозвездами, которых не интересует ничего, кроме них самих?
Есть, правда, океан. Но через три однообразных дня наскучит и пенный прибой, и бескрайние просторы. А и что говорить: тому, кто ощутил пространство космоса, даже океан кажется уютным
