Войдя в клуб, Матеос и Агилар оказались в огромном, почти пустом зале со сдвинутыми к стене столами, которые требовалось заменить. В глубине помещения они сразу же заметили Делорма с его сверкающей бритой головой и рядом с ним двух рабочих в синих комбинезонах, которые заканчивали сборку двух уникальных столов, прибывших сегодня утром.
Сильный запах клея для сукна заставил Матеоса пожалеть о том, что он согласился встретиться с французом в подобном месте, но отступать было поздно: Делорм уже заметил полицейских и знаками подзывал их к себе.
Так как шеф, здороваясь с французом, не показал ему полицейский жетон, Агилар счел уместным и даже правильным предъявить свой, но сделал это как раз в тот момент, когда Делорм протянул ему руку. Спеша ответить на рукопожатие, помощник инспектора переложил жетон в другую руку, но к этому времени Делорм отказался от своего намерения, и рука Агилара повисла в воздухе. Чтобы выйти из затруднительного положения, он громко произнес фразу, к которой обычно прибегал его шеф:
— Благодарим за то, что согласились с нами встретиться, постараемся доставить вам как можно меньше беспокойства.
Неясно, слышал ли его собеседник, потому что он раздраженно повернулся к одному из рабочих и по-французски стал отчитывать его за небрежность в установке стола. Рабочий принял это близко к сердцу, швырнул уровень на зеленое сукно и выбежал на улицу, разразившись такой грубой бранью, что Матеосу, чтобы его понять, даже не пришлось прибегать к помощи своего помощника.
— Из-за большого объема работы, — заметил Делорм, как бы извиняясь, — я был вынужден взять новых людей. Вот почему я не мог с вами встретиться. Мне пришлось отправиться в Париж, чтобы привезти двух новых сборщиков. Не думайте, что я пытался избежать разговора с вами. Вы скоро поймете, что я больше других заинтересован в том, чтобы убийца Томаса был пойман.
Несмотря на сильный французский акцент, он говорил по-испански правильно, хотя и более высоким голосом, чем можно было ожидать от человека его комплекции.
— Некоторые вопросы, которые мы собираемся вам задать, имеют личный характер, сеньор Делорм, — сказал Матеос. — Надеюсь, вы это поймете.
— Я намерен сотрудничать с полицией. Спрашивайте о чем хотите.
— Почему вы обрили голову? — спросил Агилар, ошеломив Матеоса, который не только не собирался начинать допрос подобным образом, но даже и не думал затрагивать эту тему.
Француз отнесся к вопросу совершенно спокойно.
— Потому что это нравилось Рональду. Но разве это важно для расследования?
— Ваш бритвенный прибор на месте? У вас ничего не пропало?
— Абсолютно ничего, — уверенно ответил француз, догадавшись, куда клонит полицейский.
Матеос метнул в своего помощника выразительный взгляд, и тот, мгновенно сникнув, отступил на шаг назад, чтобы показать, что больше не станет вмешиваться.
— Отношения между вами и сеньором Томасом…
— Рональд был моим сексуальным партнером, если это то, что вы хотите знать.
— И как давно?
— На следующей неделе мы собирались отметить нашу первую годовщину.
— Что вы делали в Мадриде в ночь преступления, сеньор Делорм? Вы находились в городе по делам или ради удовольствия?
— И то и другое, — ответил француз. — Я сопровождал сюда Рональда отчасти затем, чтобы присутствовать на премьере воссозданной симфонии, а отчасти потому, что у меня в Испании был крупный заказ. Смерть Рональда нанесла мне сокрушительный удар, и я не уверен, что сумею довести работу до конца. Вы только что видели, как я сорвался. Я накричал на этого парня несправедливо, на самом деле он очень квалифицированный сборщик.
— Войдя сюда, я решил, что здесь работает персонал клуба. Ведь это место вам не принадлежит?
— Нет, я только устанавливаю здесь столы, но я всегда работаю со своими сборщиками.
Матеосу показалось, что на глаза Делорма навернулись слезы и он вот-вот расплачется. Ему захотелось дружески похлопать его по плечу, но это показалось ему непрофессиональным. Поэтому он просто сказал:
— Если вы хотите загладить грубость перед вашим служащим, мы можем сделать перерыв.
Делорм посмотрел на часы и, кивнув, ответил:
— Спасибо, приходите через полчаса. А я пойду попрошу у Франсуа прощения.
Когда Матеос с Агиларом, выпив кофе, вернулись в бильярдный клуб, они убедились, что Делорм действительно помирился со сборщиком, которому пытался что-то объяснить, размахивая кием.
— Вы играете? — спросил Делорм, когда полицейские приблизились.
Матеос отрицательно покачал головой. Агилар хотел ответить утвердительно, потому что отец научил его азам этой игры: в посольствах, где он работал, стояли бильярдные столы. Однако он предпочел не раздражать Матеоса своими познаниями в бильярде и ограничился словами:
— В настольный футбол я играю гораздо лучше.
— Не возражаете, если во время разговора я опробую стол? Боюсь не успеть к назначенному сроку.
— Нисколько, — ответил Матеос. — Играть я не умею, но мне нравится смотреть, как шары катятся по зеленому сукну.
Делорм поставил два из трех шаров в угол, а третьим провел серию ударов, чтобы проверить отдачу бортов и правильность их установки. В какой-то момент он взял в руку шар так, словно ему что-то в нем не нравилось, поднес ко рту, подышал на него и принялся тереть замшей, пока тот не заблестел, как его собственный череп. Затем, положив шар назад, он продолжил испытания. Матеос и Агилар почти минуту почтительно следили за ним, восхищаясь мастерством, с которым их собеседник выполнял самые разные удары —
— Как бы мне хотелось научиться так играть, — сказал Матеос.
— Не обольщайтесь на мой счет. Я посредственный игрок. Будь у меня талант, я посвятил бы себя этой игре. Хотя в это трудно поверить, но теперь, когда бильярд стали показывать по телевизору, хороший игрок может прожить вполне безбедно. Скажите, чем я могу быть вам полезен?
— Портье сказал нам, что в ночь преступления вы рано вернулись в гостиницу. Могу я узнать, почему вы не остались на торжествах?
— Мне показалось… как бы вам сказать… мне не хотелось портить впечатление от восхитительного концерта. Кому захочется слушать эстрадную музыку после симфонии Бетховена? К тому же у Софи разболелась голова, и надо было проводить ее в отель. Если хотите, можете спросить у нее.
— В этом нет необходимости. Камеры наблюдения запечатлели, кто и когда выходил из дома.
— В самом деле? А Рональд там есть?
— Конечно. Он вышел через полчаса после концерта.
— Возможно, он ушел, потому что хозяин дома нанял музыкантов, чтобы после его концерта устроить танцы?
— Вы не говорили с ним в тот вечер?
— Только перед концертом. Мы с Софи зашли в артистическую пожелать ему удачи. Но потом мы уже не могли с ним связаться, его телефон был вне зоны действия сети.
— Как по-вашему, куда он мог пойти?
— Понятия не имею. Насколько мне известно, у него здесь не было знакомых.
— Из-за чего, как вы думаете, убили вашего друга?
— Возможно, это как-то связано с татуировкой у него на голове?
— Кто рассказал вам про татуировку? В прессе об этом не сообщалось.
— Софи. Я часто с ней беседую.
— Вам что-нибудь известно, почему ваш друг сделал татуировку или хотя бы кто ему в этом помог?
— Абсолютно ничего. Рональд никогда не говорил о том, что у него есть татуировка.
