Вот так, мой дорогой, ты еще не знаешь, насколько я злопамятная.
— И что же ты потребуешь взамен?
— То же что и ты тогда… Я тебя сегодня попробую… на вкус…
— Бэмби…
И целует-целует-целует… Надо придумать закон о запрете таких с ума сводящих и с ног сшибающих поцелуев… Только вот в чем загвоздка — законы-то в королевстве пишет именно мой муж…
Глава 13
Сергей
Три дня моя девочка просит меня не прикасаться к ней. Я не настаиваю, сдерживаюсь, терплю, сцепив зубы. Если она и сейчас скажет мне «нет», то мне придется идти в душ, чтобы не только помыться.
Мое солнышко, как всегда, медленно просыпается. Ее спина, попка и бедра вплотную прижаты ко мне (Бэмби всегда спит именно так), и я чувствую, как она слегка ворочается, укладываясь поудобнее, чтобы продлить минуты утренней неги.
Шепчу ей «Доброе утро, любимая», — нахожу ее груди, и начинаю через рубашку (чертова рубашка, она уже три дня спит в ней) ласково поглаживать их.
Моя рука уже чувствует это, но я понимаю это немного позже «что-то не так, что-то изменилось…». Ее пышные груди… стали больше? Как такое может быть?
Бэмби поворачивается ко мне, придерживая мою руку на своей груди и говорит:
— Хорошая мысль — не отпускай ее, пока я сбегаю в туалет.
Туалет? Да она же два раза ночью вставала в туалет:
— Девочка моя, с тобой все хорошо? Ничего не болит?
— Вроде нет, вот только мочевой пузырь стал слишком часто напоминать мне о своем существовании…
Бэмби не выходит из ванной уже несколько минут, а я лежу и не могу нащупать какую-то назойливую мысль, которая требует моего внимания к себе…
Встаю, чтобы спросить мою девочку, не нуждается ли она в моей помощи.
Стучу, без ответа… Открываю дверь — Бэмби сидит возле унитаза, смотрит на меня широко раскрытыми глазами и говорит:
— Рэд, выйди, сейчас.
И не подумаю:
— Что случилось?
— Ничего, просто вытошнило непонятно почему. Рэд, выйди, пожалуйста, и дай мне пару минут, чтобы привести себя в порядок.
Мне как-то… не по себе… не тревожно, нет, а именно не по себе…
— Ты уверена, что не нуждаешься в моей помощи?
— Да.
И, в подтверждении этих слов, встает и подходит к умывальнику.
Я возвращаюсь к кровати и сажусь на нее. Стоп… стоп… стоп… а-а-а… фак… сколько мы с Бэмби уже вместе? Прикидываю в уме… получается два месяца… Это невозможно… Почему нет? … Ура! …Ура!!.. Ура!!!.. Так, стираем с лица глупое победное выражение…
Моя красавица выходит из ванной, и я фиксирую, что выглядит она свежо, как обычно. Встаю, делаю шаг ей на встречу:
— Бэмби, ты ничего не хочешь мне сказать?
Она недоуменно смотрит на меня. Так, планы меняются, потому что, сдается мне, моя жена ничего не знает о своем положении (И как ей сказать об этом? Не знаю… насколько мне известно, обычно женщины говорят об этом отцам своих будущих детей, а не наоборот).
— Милая, х-м-м, ну ты нормально себя чувствуешь?
— Ты уже спрашивал.
— Я имею в виду, как обычно?
— Рэд, прекрати ходить вокруг да около, я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать.
— Бэмби, мы с тобой вместе… не формально, а фактически… мы живем как муж и жена уже без малого два месяца… и у тебя за это время не было… э-э… женских… женского цикла…
Ух, я сказал это. Какой я молодец!!! Но моя девочка, кажется, не понимает (или не хочет понимать). Я что, должен ей это сказать? Нет, вот на ее личике постепенно появляется… понимание. Бэмби, как всегда при волнении, прижимает ручки к своим щечкам, и начинает перечислять вслух:
— Задержка, изменение чувствительности кожи, грудь, мочевой, утренняя тошнота, непереносимость запахов из кухни… Рэд, ужас… нет, только не это… Я беременна?!
И начинает ходить по комнате взад-вперед… Я же, наоборот, столбенею. Она сказала «ужас»? Она не хочет ребенка? Она не хочет вообще ребенка, или моего ребенка?
— Рэд, что же будет? Как же будет? Мы же не планировали… Мы же не думали… Я только закончила составлять программу начального образования… у меня впереди столько планов… как ребенок?… ой-ой- ой… а смогу ли я его выносить?… а смогу ли я его родить? я же ничего не знаю об этом!.. А какая из меня получится мама? Да какая из меня мама? Я же ничего не умею, я же не знаю как пеленать ребенка, как его кормить!!! Ой-ой-ой… а если у меня не будет молока…
И тут до меня доходит, что моя девочка своим «ужас» выразила не свое нежелание иметь ребенка, а свой страх из-за того, что она станет мамой. Боже, да я впервые вижу свою жену в состоянии такого смятения, и вместо того, чтобы подойти и поддержать ее, чтобы успокоить ее, стою тут столбом…
Она все еще тараторит какие-то «ой-ой-ой», когда я ее обнимаю и нежно говорю:
— Бэмби, ш-ш-ш, успокойся, любимая, успокойся, моя хорошая… Все, ты успокоилась? Готова меня выслушать?
— Да.
Ее «да» такое жалобное и перепуганное, что я инстинктивно прижимаю ее к себе еще крепче:
— Бэмби, знаешь, какой день был самым счастливым в моей жизни? Тот день, когда ты пришла ко мне в комнату два месяца назад, когда ты сказала, что любишь меня… Сегодня же — тот день, который навсегда станет для меня еще одним самым счастливым в моей жизни. Сегодня я узнал, что стану отцом… я узнал, что женщина, которую я люблю больше всего на свете, носит под своим сердцем моего ребенка. И… Бэмби, я знаю точно, что третьим, самым лучшим в моей жизни, будет тот день, когда ты подаришь мне ребенка, когда ты родишь нашего первенца…
Она цепляется за мою шею, как за спасательный круг:
— Рэд, я боюсь.
— Нет, моя хорошая, ты не боишься, ты просто растерялась от неожиданности. Вот дай себе несколько минут, дай этой мысли окончательно завладеть твоим сознанием, и ты поймешь, что чувствуешь на самом деле.
— Из-за гормонов я стану капризной, противной и требовательной, и ты меня разлюбишь…
Моя жена чуть не плачет.
— Хорошая моя, Бэмби, я… тебя… люблю… и я всегда буду тебя любить…
— Ага, а еще я стану отвратительно толстой и ты меня…
Я не могу серьезно реагировать на ее глупые предположения — издаю смешок и говорю:
— Нет, любимая, ты будешь красавицей, только… беременной красавицей и,… Бэмби, ты будешь всегда желанной красавицей…
Так, она, кажется, начинает-таки приходить в себя:
