О, я презренный, как я посмел, но… Прима всегда оставляет в столовой для моего мальчика еду и сладости, и разрешает ему заходить в дом и брать это… о только не убивайте моего мальчика за это… я не разрешал ему, страшась, что Вы узнаете об этом, но Прима Бэмби разрешала, и он меня не слушался… Два дня назад, он ночью выбрался из нашей комнаты в пристройке, и пошел в Ваш дом за сладеньким… о-о-о простите его… Он уже был в столовой, как услышал шум, испугался и спрятался… Он увидел как два духовника Вашего дома выводят через столовую в сад Приму… один шел впереди, второй держал нож на животе у Бэмби… простите… у Примы… мой сын сказал, что у нее были связаны рот и руки… Мой мальчик подождал, пока стихнут их шаги и кинулся в нашу комнату, разбудил меня… Я побежал и разбудил Стражей… Мы не нашли Приму… мы везде, на всей территории дома искали ее до самого утра. Стражи сказали нам возвращаться к своим делам, и выполнять приказ находиться на территории дома, ожидая возвращения Прима. Что Прим вернется и скажет, что делать… Что Прим сделает со мной?
— Где она?
— Не знаю, но мой сын повторял мне слова одного из Ваших духовников… что-то похожее на «в дом настоятеля», но он — ребенок, и мог что-то перепутать…
— Жди снаружи.
Он выползает на четвереньках… а я способен лишь на то, чтобы смотреть на его нелепые движения… Поворачиваю голову, вижу, как Вилен разрезает себе предплечье и пытаюсь остановить его:
— Нет, что ты делаешь? Они — не люди, Вил, и то, что они не убили меня тогда за ложный вызов, не означает, что они оставят в живых и тебя тоже. Вил, они убивают взглядом на расстоянии. Вилен — это самоубийство.
— Это — не самоубийство, а попытка спасти Бэмби.
И с этими словами переламывает пластинку надвое.
Полчаса томительного ожидания, полчаса обсуждения «кто? как? почему?», полчаса паники и… полог палатки слегка отодвигается в сторону…
Через две секунды мы с братом видим перед собой разъяренного не на шутку Сергея с каким-то ухмыляющимся незнакомцем. У меня в мозгу пульсируют два слова: Где Мира?
Сергей мне:
— Урод, какие из слов «не» «вызывать» «нас» «по» «пустякам» ты не понял?
— Где Мирослава?
— Саша, да ты посмотри на него и убедись, что я был прав — этот чел реально страдает олигофренией последней стадии.
— Где Мира? — чувствуя себя именно тем, кем назвал меня Сергей, переспрашиваю я.
— Ты что — придурок, долбанутый на всю голову?… Да неужели ты считаешь, что я бы разрешил ей приехать к тебе после того, что было в прошлый раз? Да к ней только зрение неделю возвращалось…
— Мне нужна помощь…
— Это мы как-то догадались, что никакой катастрофой здесь и не пахнет. Только вот мы тебе не Чип и Дейл, спешащие на помощь. Да мы, черт бы тебя побрал, вообще никакие не спасатели, понял? Ты нас реально с кем-то перепутал. Все, Саша, уходим — нам здесь делать нечего. И, скажите спасибо Мире за то, что оставляю вас в живых… если бы не мое обещание…
Мы с Вилом совершенно синхронно падаем на колени, и я почти кричу от отчаяния:
— Спасите мою жену. Помогите нам с братом оказаться в Запредельном — у нас мало времени… пока мы будем добираться туда своим ходом…
Саша, спутник Сергея, смотрит на меня и ржет:
— Да, Сереж, ты был прав, он — идиот. Этот чел принимает нас не только за спасателей, но и за таксистов.
Я тихо умоляю:
— Если у вас есть сердце, если вы хоть в какой-то степени умеете чувствовать, помогите… Заберите у меня все… королевство… жизнь… только дайте мне спасти мою жену…
Сергей уже смотрит на меня не насмешливо, а с интересом:
— Рэд, да ты… ты что… чувствовать научился? Но это же, вроде, невозможно… Это та девочка, которую спасла Мира? Это она — твоя жена?
— Да. И… она ждет ребенка… ее выкрали из нашего дома два дня назад… наш раб сообщил мне об этом… Я не знаю, теряли ли Вы когда-то любимого человека, не знаю, приходилось ли Вам пережить отчаяние из-за ужаса потерять ту, которую любишь больше собственной жизни… которой угрожает смертельная опасность…
Саша прерывает мои стенания уже на полном серьезе:
— Ты даже не представляешь себе, чел, насколько мы были близки к такой потере… Что ж, Рэд, ты нашел нужные для меня слова… Я помогу…
Сергей смотрит на него и кивает головой:
— Мы поможем…
Я спрашиваю с облегчением:
— Сколько по времени?
— На нашем Транспорте — пять минут…
Мы вчетвером беспрепятственно (естественно, мы же невидимые) входим в дом Настоятеля. Я быстро подхожу к его комнате, открываю дверь — он сидит за столом и в онемении смотрит на саму по себе открывшуюся дверь. Деактивирую Иллюзор:
— Где Она?
Он теряет дар речи…
— Где? Говори!
— В-в-в п-под-двале.
— Веди, быстро…
Я толкаю его, он, спотыкаясь, бежит впереди, два раза мордой здоровается с полом, поднимаю его за шкирку…
Те духовники и стражи, которые выходят на шум, падают без сознания (или замертво?) благодаря Сергею и Саше…
Козел трясущимися руками пытается вставить ключ в замочную скважину, я выхватываю его у него, и быстро открываю дверь… На полу на обшарпанном матрасе… спит моя девочка… Шум распахнувшейся двери выводит ее из состояния сна, и она открывает свои глазки, чтобы встретиться со мной взглядом…
Глава 14
Семья
Рэда нет уже неделю. Я и не думала, что буду так сильно тосковать по нему. Если бы не работа над учебниками, я бы, наверное, попросту свихнулась…
Но мне все равно не хватает моей умственной нагрузки для того, чтобы заснуть крепким сном…
Встаю, натягиваю свои любимые бриджи, и медленно иду в комнату Рэда. Открываю шкаф и вдыхаю аромат его вещей, его аромат. Нахожу ту рубашку, которая пахнет не порошком, а Рэдом, и натягиваю ее на себя. Делаю глубокий вдох… Да, так лучше — в ней мне будет легче уснуть, ощущая любимый запах.
Возвращаюсь в комнату и… застываю на месте, увидев нашего духовника. Я не успела испугаться, как почувствовала, что меня кто-то хватает сзади, одновременно заламывая мне за спину руки и закрывая мне рот.
Тот, кто стоит передо мной, показывает мне нож, прикладывает его к моему животу, и говорит:
