Дамы и Господа

— Вот уйду и уберу, — огрызнулась нянюшка. — А теперь слушай меня. Она снова заявилась. И беспокоит нас. Вмешайся. Ты должен. Мы не допустим повторения Древней Напасти.

— Я должен? С чего бы это?

— Значит, ты хочешь, чтобы она снова обрела былое могущество?

Фигура фыркнула.

— Вы никогда не будете править миром, — сказала нянюшка. — Слишком много музыки. И слишком много железа.

— Железо ржавеет.

— Но не в головах.

Король фыркнул.

— Тем не менее… даже оно… в один прекрасный день…

— В один прекрасный день, — повторила нянюшка и кивнула. — Ага. Я выпью за это. В один прекрасный день. Кто знает? Может, когда-нибудь, в один прекрасный день… Все на это надеются. Но сегодня — не твой день. Понимаешь? Так что выходи и восстанови равновесие. В противном случае я вот что сделаю. Я сделаю так, чтобы люди раскопали Верзилу железными лопатами. И они меня послушаются, они скажут, почему бы и нет, это ведь обычный курган, а потом всякие волшебники на пенсии да жрецы, которым больше делать нечего, будут ковыряться в этих земляных кучах и писать скучные книги о традициях погребения. Это станет еще одним железным гвоздем в твой гроб. Хотя, честно говоря, мне тебя немножко жаль. Но у меня есть дети, и сейчас они живут нормальной жизнью: не прячутся под лестницей при каждом ударе грома, не выставляют на улицу молоко для эльфов и не торопятся домой, потому что приближается ночь. Поэтому, прежде чем все вернется к старому, я лично позабочусь о том, чтобы тебе рога посшибали.

Слова рассекали воздух.

Рогатый поднялся. А потом еще больше поднялся. Его рога коснулись потолка.

Казанунда открыл от удивления рот.

— Итак, ты меня понял? — спросила нянюшка уже несколько поспокойнее. — Сегодня просто не твой день. Когда-нибудь — быть может. Так что сиди здесь и потей себе, ожидая свое Однажды.

— Я… приму решение.

— Очень хорошо. Ну, мы пошли.

Рогатый посмотрел на Казанунду.

— А ты чего уставился, гном?

Нянюшка Ягг толкнула Казанунду локтем:

— Отвечай же, не заставляй почтенного господина ждать.

Казанунда судорожно сглотнул:

— Чтоб мне провалиться! А ты совсем не такой, как на картинках.

В нескольких милях от Верзилы, в узкой маленькой лощине, отряд эльфов наткнулся на кроличью норку. Она и муравейник неподалеку весьма развлекли их.

Даже у кротких, слепых и немых есть боги.

Кышбо Гонимый, бог всех преследуемых, полз по кустам и проклинал все на свете. Почему у богов не может быть своих богов?

Эльфы сидели на корточках, к нему спиной, и что-то увлеченно рассматривали.

Кышбо Гонимый заполз под куст ежевики, напрягся и прыгнул.

Он сжимал зубы на лодыжке эльфа, пока они не соединились. Эльф завопил и вскочил на ноги.

Кышбо разжал зубы, упал на землю и бросился наутек.

В этом и заключалась его проблема. Он не был создан для борьбы, в нем не было ни унции от хищника. Единственный выход — молниеносная атака и не менее молниеносное бегство.

Но эльфы тоже умеют быстро бегать.

Он перепрыгивал через стволы, отчаянно скользил по кучам листьев, в глазах у него все помутилось, и тем не менее он понимал: эльфы догоняют его, обгоняют, ждут, когда он…

Листья взорвались. Мелкий бог едва успел заметить полную ненависти жуткую зубастую тварь с множеством рук. А потом он увидел двоих взъерошенных людей, один из которых размахивал над головой какой-то железякой.

Кышбо не стал смотреть, что будет дальше. Он проскользнул у твари между ног и помчался дальше, но боевой клич еще долго звучал в его длинных, обвислых ушах:

— Ну конечно, я займусь твоим прыщом! Как мы желаем? Объемом!

Нянюшка Ягг и Казанунда молча прошли к выходу из пещеры и поднялись по ступеням. Наконец они вынырнули на поверхность.

— Ух ты! — выразил свое отношение гном.

— Ага, утечки чувствуются даже здесь, — согласилась нянюшка. — Слишком уж жуткое место.

— Нет, я имел в виду, о боги…

— Он умнее ее. Или ленивей, — сказала нянюшка. — Он предпочтет ждать.

— Но он…

— Для нас они могут выглядеть как угодно, — объяснила нянюшка. — Мы видим ту форму, которую сами им придали.

Она опустила камень на место и отряхнула руки.

— Но с чего ему останавливать ее?

— Ну, в конце концов, он ее муж. И терпеть ее не может. Можно назвать это гражданским браком.

— Но чего именно он будет ждать? — спросил Казанунда, высматривая, нет ли поблизости еще эльфов.

— Ну, понимаешь, — нянюшка небрежно махнула рукой, — он считает, что все это преходяще. Железо, книги и часы, вселенные и все прочее. Настанет день, когда все это закончится, люди посмотрят на закат и увидят его.

Казанунда вдруг обнаружил, что и сам смотрит на закат за курганом. Огромная воображаемая фигура вставала на фоне пламенеющего неба.

— Настанет день, и он вернется, — тихо произнесла нянюшка. — Когда заржавеет даже железо в головах.

Казанунда прищурился. Он всю свою жизнь провел среди представителей разных видов и, разумеется, научился понимать язык тела, особенно выделенный таким крупным шрифтом.

— И, похоже, ты об этом сожалеть не будешь, — сказал он.

— Я? Я не хочу, чтобы они вернулись! Они — не заслуживающие доверия, жестокие и высокомерные паразиты, и нам они совершенно не нужны.

— Поспорим на полдоллара?

Нянюшка вдруг разволновалась.

— И не смотри на меня так! Эсме права. Конечно, она права. Эльфы нам больше не нужны. Каждый нормальный человек это понимает.

— Эсме — это такая маленькая, да?

— Ха! Нет. Эсме — это такая высокая, с носом. Ты ее знаешь.

— Да, верно.

— А маленькая — это Маграт. Добрая в душе и немножко мягкотелая. Вплетает цветочки в волосы и верит песням. Кто-кто, а она моментально пустилась бы с эльфами в пляс.

Жизнь Маграт полнилась сомнениями. Возьмем, допустим, арбалет. Очень полезное и практичное оружие, в руках даже неопытного человека — быстрое, удобное и поразительно смертоносное, этакая быстродействующая версия обеда из замороженных продуктов. Но сконструирован арбалет для одноразового использования, после чего нужно прятаться где-нибудь и срочно его перезаряжать. Иначе арбалет превратится в обыкновенный кусок дерева и металла с тетивой.