— А из кустов, а из кустов нам пели соловьи… И вы пойте, паскудники! Два, три!
Они понятия не имели, где находятся. Не знали, где уже побывали. Не были даже уверены, кем стали. Однако ланкрские народные танцоры достигли такого состояния, в котором проще продолжать, чем остановиться. Пение привлекало эльфов, оно же завораживало их…
Танцоры вертелись и прыгали, вращали бедрами и скакали по лесным тропинкам. Они в танце проходили по деревням, и эльфы бросали свои любимые пытки, чтобы посмотреть на танцующих в свете горящих домов людей…
— И с
Шесть палок стучали в ритм мелодии.
— Джейсон, а куда мы идем?
— По-моему, мы только что миновали Скользкую лощину, а сейчас возвращаемся к городу, — ответил Джейсон, пропрыгав мимо Пекаря. — Эй, Возчик, не останавливайся!
— Дождь попал в клавиши, Джейсон!
— Не важно! Они все равно ничего не понимают! Для народной песни сойдет!
— Джейсон, кажется, я сломал свою палку!
— Просто продолжай плясать, Жестянщик!
— Ребята… а как насчет «Косил Джон конюшину»? Потренируемся, кстати, раз уж так попали…
— Впереди кто-то есть, — ткнул пальцем Портной, пробегая мимо. — Я вижу факелы.
— Люди, два, три, или эльфы?
— Откуда мне-то знать?!
Джейсон развернулся и запрыгал назад.
— Джейсончик, ты ли это?
Услышав этот разнесшийся среди деревьев голос, Джейсон от неожиданности дал «петуха».
— Это же наша мама! И наш Шон. И еще много людей! Ребята, у нас получилось! Слышите? Получилось!
— Джейсон… — окликнул Возчик.
— Да?
— Кажется, я не могу остановиться!
Королева разглядывала себя в зеркале, укрепленном на главном столбе шатра.
— Зачем? — спросила матушка. — Что ты там видишь?
— То, что хочу увидеть, — ответила королева. — И ты это знаешь. А теперь… отправимся в замок. Свяжите ей руки. А ноги пусть останутся свободными.
Снова пошел ласковый дождь, но рядом с камнями он превращался в снег. Вода намочила волосы Маграт, и упорные вихры временно распрямились.
Туман клубился вокруг деревьев — там, где лето сражалось с зимой.
Маграт наблюдала за сборами эльфийского двора. Она разглядела фигурку Веренса, двигающуюся будто кукла, и матушку Ветровоск, привязанную к лошади королевы длинной веревкой.
Лошади перебирали копытами, разбрызгивая грязь. Их сбруи были украшены великим множеством серебряных колокольчиков.
Эльфы в замке, ночь духов и теней — все это стало лишь воспоминанием, а звон колокольчиков действовал на нервы, словно кто-то водил по ее зубам пилкой для ногтей.
Королева остановила кортеж в нескольких ярдах от Маграт.
— А, храбрая девушка, — улыбнулась она. — Пришла спасать жениха? Совсем одна? Как мило. Эй, кто-нибудь, убейте ее.
Эльф пришпорил коня и поднял свой меч. Маграт сильнее сжала боевой топор.
Где-то за ее спиной раздался щелчок арбалетной тетивы. Эльф дернулся, потом дернулся его напарник, скачущий следом. А стрела продолжала лететь, только отклонилась чуть в сторону, пролетая над одним из поверженных Плясунов.
Разномастная армия Шона Ягга бросилась в атаку из-за деревьев. За исключением Чудакулли, который отчаянно пытался перезарядить арбалет.
Данный поворот событий, казалось, ничуть не удивил королеву.
— Их же всего сотни четыре, — покачала головой она. — Ну, Эсме Ветровоск, что скажешь? Последняя героическая попытка? Как это прекрасно, правда? Мне нравится, как мыслят люди. Они мыслят так же, как поют.
— Слезай с лошади! — закричала Маграт.
Королева только улыбнулась ей.
Шон почувствовал это. Чудакулли почувствовал это. Думминг почувствовал это. На них наступали чары.
Эльфы боялись железа, но оно действовало лишь вблизи.
С эльфами сражаться нельзя — хотя бы потому, что ты куда более ничтожен, чем они. И это правильно. Ты — ничтожен. Они прекрасны. Они прекрасны, а ты — нет. Ты всегда будешь последним отобранным в команду, даже того толстяка с вечно сопливым носом взяли раньше тебя; правила игры тебе всегда сообщают только после того, как ты уже проиграл, а потом забывают растолковать новые правила; все самое интересное всегда происходит с другими людьми, но только не с тобой, и ты это знаешь. Все эти самоуничижающие чувства сливались воедино. С эльфом нельзя сражаться. Такое бесполезное, флегматичное, слишком
Как рассказывают охотники, иногда зверь сам выходит из кустов и стоит, словно ожидая, когда в него всадишь стрелу…
Маграт удалось лишь приподнять боевой топор, но потом рука ее безвольно повисла. Она опустила взгляд. Правильная реакция человека, стоящего перед эльфом — всепоглощающее чувство стыда. И она посмела
Королева спешилась и направилась к ней.
— Не трогай ее! — рявкнула матушка.
Королева кивнула.
— Ты можешь сопротивляться, — сказала она, — но это все не важно. Мы захватим Ланкр без боя, и ты не в силах этому помешать. Посмотри на эту храбрую армию, разом превратившуюся в стадо баранов. Люди так
Матушка уставилась на свои башмаки.
— Пока я жива, тебе не править, — хмуро отозвалась она.
— Отныне все будет без обмана, — промолвила королева. — Глупые старухи, помахивающие пакетиками с конфетами, — все это в прошлом.
— Заметила, да? — усмехнулась матушка. — Но Гита хотела как лучше. Старая глупая курица. Не возражаешь, если я сяду?
— Конечно нет, — пожала плечами королева. — Ты же, в конце концов, старая женщина.
Она кивнула эльфам. Матушка, руки которой были все еще связаны, с благодарностью опустилась на камень.
— Особенность всех ведьм, — пояснила она. — Ведьмовство продлевает тебе жизнь, но не молодость, просто ты очень долго остаешься старой. А вы и вовсе не стареете, — добавила она.
— Да, мы не стареем.
— И тем не менее вас можно победить.
Улыбка не исчезла с лица королевы, просто застыла — такую улыбку, как правило, видишь, когда человек не совсем понял смысл сказанного и теперь не знает, что ответить.
— Ты вмешалась в пьесу, — продолжала матушка. — Наверное, ты еще не осознала, что натворила. Пьесы и книги… за ними нужен глаз да глаз. Иначе они обратятся против тебя. И я об этом позабочусь.
Она дружески кивнула измазанному синей краской эльфу, облаченному в плохо выделанные шкуры.
