животное в столь пустынной местности.
Вдруг тишину разорвал дикий вопль – явно крик человека, испытывающего смертные
муки. Лисинка увидела, что щупальца страха объяли всех вокруг нее, и им с Кларнидесом
пришлось пресечь зарождавшуюся панику несколькими крепкими выражениями. Никто из
командиров не собирался позволять мыслям подчиненных останавливаться на том, что,
могло бы вырвать такой крик из человеческого горла.
Наконец, легко раненные остались с теми, кто не мог передвигаться, а здоровые воины
возобновили подъем. Их теперь насчитывалось не более двух десятков, и если бы Лисинка не
поклялась своей честью перед богами найти Конана или умереть, то она не стала бы
рисковать жизнями многих людей в этих поисках.
Вероятно, Kлaрнидес думал также. Женщина намеривалась спросить его, когда они
натолкнулись на первого мертвеца. Или скорее на что-то, бывшее человеком до момента
смерти. Кожа трупа приобрела коричневый оттенок и растрескалась – сильный порыв ветра
обратил бы тело в разноцветную пыль. Глаза побелели. Губы плотно сжаты и искривлены в
гримасе, не имеющей названия ни в одном языке. Пальцы рук превратились в почерневшие
когти.
Оба предводителя перевели взгляд от кошмара под их ногами на воинов, замерших и,
казалось, даже не смеющих дышать без приказа. Затем они посмотрели друг на друга, и
Kлaрнидеса произнес:
— Я начинаю испытывать беспокойство при виде таких покойников. Но раз нам
довелось это увидеть, значит, нужно найти того, кто так делает. Никто и никогда больше не
сможет без опаски ходить в эти холмы, если мы не разберемся. Каждый погибший человек
будет лежать на нашей совести.
Некоторые воины выглядели так, словно выбирали между чистой совестью и парой
чистых пяток, исключивших бы их из списка потенциальных смертников. Лисинка с ними не
соглашалась, но она понимала своих людей. Определение местонахождения Конана
подвергло смертельному риску всю ее группу. Поиски обернулись чем-то неимоверным, что
ужаснее любого дурного сна.
* * *
Гролин (он старался не думать о себе как о Боге Смерти, боясь рассердить Душу Taнзы)
105
делал все возможное, чтобы не оставить в живых никого из разбойников у себя за спиной.
Барон не нуждался во всех жизнях, но это было необходимо, чтобы дать достойный отпор
вмешательствам со стороны обезумевшего мага. Он не хотел, чтобы кто-то попал в руки
воинов Лисинки и был бы ими замучен (такой судьбы его люди не заслуживали). Кроме того,
мертвецы не смогут никому рассказать о том, что случилось на горе.
Усилиями колдуна или еще кого-нибудь, рельеф местности изменился. Гролин не
сомневался, что на последних подступах к вершине затянувшаяся игра обернется настоящим
сражением. По подсчетам расстояние до входа в пещеру не превышало двухсот шагов, и он
ускорил темп.
На полпути к пещере вдалеке возникла фигура. Сначала Гролину показалось, что это
чудом уцелевший разбойник поджидает главаря на валуне с тщетными мыслями о мести.
Потом он подумал о чародее, который, наконец, решил предстать во плоти и бороться с
Гролиным более эффективно. В таком случае, пусть колдун узнает, что живая плоть уязвима
в отличие от магических образов.
Но главной задачей было добраться до Души Taнзы. Хотя маг стоял между пещерой и
бароном, для последнего с его новыми силами это не представлялось неразрешимой
проблемой.
Гролин побежал по россыпи камней прямо на противника. Тогда колдун поднял руки. С
