По закону каждому заключенному ежедневно полагалось по кварте овсянки и маленькая пшеничная булка. Раз в неделю, по воскресеньям, для подкрепления сил узников, занятых тяжелым физическим трудом по двенадцать — шестнадцать часов в день, им дополнительно выдавали овсяный отвар и кварту мясной похлебки.
Грей поднял бровь.
— Что вы хотите предложить, мистер Фрэзер?
— Я думаю, что тюрьме выделяются какие–то средства на покупку соленой говядины, турнепса и лука для воскресной похлебки?
— Средства–то есть, но они предназначены для расходования в следующем квартале.
— Тогда я предлагаю, майор, использовать эти деньги сейчас, чтобы обеспечить здоровым питанием больных. А те из нас, кто здоров, охотно откажутся от своей доли мяса на будущее.
Грей нахмурился.
— Но не ослабнут ли узники, не получая мяса вообще? Вдруг они не смогут работать?
— Ну уж те, которые умрут, работать не смогут точно, — резко заметил Фрэзер.
Грей хмыкнул.
— Верно. Но верно и то, что те из вас, кто пока еще здоров, недолго останутся таковыми, если на значительное время откажутся от дополнительного питания. Нет, мистер Фрэзер, боюсь, что ваше предложение неприемлемо. Я понимаю, что это, может быть, сурово, но уж лучше предоставить тех, кто уже болен, их участи, чем подвергнуть риску заболеть всех остальных.
Фрэзер был упрямым человеком. Он опустил голову, ненадолго задумался, а потом предпринял другую попытку.
— Но если корона не в состоянии обеспечить нас полноценным пропитанием, может быть, вы позволите нам пополнить свой рацион самим, с помощью охоты?
— Охоты? — Брови Грея полезли на лоб от удивления. — Дать вам оружие и позволить бродить по торфяникам? Да бог с вами, мистер Фрэзер!
— Вряд ли Он с нами: Он от цинги не страдает и в усиленном питании не нуждается.
Увидев, как дернулись губы Грея, шотландец слегка расслабился. Майор всегда старался подавить свое чувство юмора, несомненно понимая, что это поставит его в невыигрышное положение. В отношениях с Джейми Фрэзером так оно и происходило.
Ободренный этим предательским подергиванием, Джейми развил наступление.
— Ни о каком оружии, майор, речи, конечно, не идет, так же как и о хождении на охоту. Дайте мне разрешение ставить ловушки на торфянике, когда мы режем торф, и оставлять себе то, что в них попадется.
Узники и без разрешения ухитрялись расставлять силки, но частенько добычу у них отбирали стражники.
Грей сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, обдумывая просьбу.
— Разве вам не потребуются материалы, чтобы смастерить ловушки, мистер Фрэзер?
— Всего лишь немного веревки, майор, — заверил его Джейми. — Дюжина грузил, не больше, любая бечева или шнур, а все остальное предоставьте нам.
Грей медленно потер щеку, потом кивнул.
— Хорошо.
Комендант повернулся к маленькому секретеру, вынул из чернильницы перо и написал записку.
— Завтра я выпущу на сей счет официальный приказ. Что же касается остальных ваших просьб…
Четверть часа спустя все было обговорено. Джейми, вздохнув, наконец расслабился и пригубил херес, искренне считая, что заслужил его.
Ему удалось добиться разрешения не только на силки, но и на то, чтобы добытчики торфа, отработав полчаса сверх нормы, могли забирать это добавочное топливо с собой для обогрева камер, а также на то, чтобы Сазерленд послал весточку своей кузине в Уллапул, муж которой был аптекарем. Если муж кузины пожелает послать в тюрьму лекарства, узники их получат.
«Неплохая работа за вечер», — подумал Джейми.
Он сделал еще один маленький глоток вина и закрыл глаза, с чувством исполненного долга наслаждаясь исходящим от камина теплом.
Грей, наблюдавший за своим гостем из–под опущенных век, увидел, как широкие плечи слегка расслабились. Напряжение отпустило шотландца, ведь дело было сделано. Так, во всяком случае, он думал.
«Очень хорошо, — решил для себя Грей. — Давай пей свой херес и расслабляйся. Мне нужно, чтобы ты совершенно не ждал подвоха».
Он подался вперед, взял графин и почувствовал, как зашуршало в нагрудном кармане письмо Хэла. Сердце забилось быстрее.
— Не хотите ли выпить еще глоток, мистер Фрэзер? И скажите мне, как поживает ваша сестра?
От неожиданности глаза Фрэзера широко раскрылись, лицо побледнело.
— Как обстоят дела в Лаллиброхе? Так ведь, кажется, называется это место?
Грей отодвинул графин в сторону, не сводя глаз со своего гостя.
— Не могу этого знать, майор.
Голос Фрэзера звучал спокойно, но глаза опасно сузились.
— Нет? А вот я рискну предположить, что дела у них в последнее время обстоят очень неплохо благодаря золоту, которым вы их снабдили.
Широкие плечи под поношенным плащом напряглись. Грей небрежно взял одну из шахматных фигур с доски и переложил из одной руки в другую.
— Наверное, Айен — вашего зятя, кажется, зовут Айеном? — знает, как им распорядиться.
Фрэзер уже взял себя в руки, и его темно–голубые глаза невозмутимо встретили испытующий взгляд Грея.
— Раз уж вы так хорошо информированы о моих связях, майор, — сдержанно произнес он, — вам, полагаю, известен и тот факт, что мой дом находится более чем в ста милях от Ардсмура. Может быть, вы объясните, каким образом я мог дважды преодолеть это расстояние за три дня?
Взгляд Грея остановился на шахматной фигурке, которую он рассеянно перекладывал из одной руки в другую. Это была пешка, маленький воин со свирепым лицом и с коническим шлемом на голове, вырезанный из цилиндра моржового клыка.
— Возможно, что вы встретились с кем–то на торфянике, кто сообщил о золоте вашей семье или сам отнес им это золото.
Фрэзер хмыкнул.
— В окрестностях Ардсмура? И какова, по–вашему, майор, вероятность того, чтобы я случайно встретился на торфянике со знакомым мне человеком? Тем более с человеком, которому я мог бы доверить то, на что вы намекаете?
Он поставил бокал на стол, явно желая закрыть тему.
— Я ни с кем не встречался на торфянике, майор.
— И вы считаете, что я должен довериться вашему слову, мистер Фрэзер?
Грей позволил себе вложить в свои слова достаточно иронии. Высокие скулы Фрэзера слегка покраснели.
— Ни у кого еще не было повода усомниться в моем слове, майор, — тихо сказал он.
— В самом деле? — Грей уже не старался скрыть свой гнев. — Вы ведь, помнится, уже давали мне свое слово на том условии, что я прикажу снять с вас оковы?
— И я сдержал его!
— Ой ли?
Двое мужчин сидели выпрямившись, сердито глядя друг на друга.
— Вы поставили мне три условия, майор, и я в точности выполнил уговор.
Грей презрительно хмыкнул.
— Неужели, мистер Фрэзер? Но тогда что же побудило вас так неожиданно презреть общество ваших
