— Вот защитные камни: аметист, изумруд, бирюза, лазурит и рубин мужского рода.
— Мужского рода?
— Плиний писал, что у рубинов имеются половые различия, — нетерпеливо сказала она. — Кто я такая, чтобы спорить с ним? Именно с камнями мужского рода и приходится иметь дело: женские камни не работают.
Я подавила настойчивое желание спросить, каким таким манером она определяет пол рубинов, и задала другой вопрос:
— «Не работают» — это в каком смысле?
— В смысле перемещения, разумеется, — ответила она, глядя на меня с любопытством. — Прохождения через стоячие камни. Они защищают тебя от… ну, от того, что там есть.
При мысли о переходе во времени в ее глазах промелькнула легкая тень, и мне стало ясно, что она смертельно боится этого. Чему не приходилось удивляться: я боялась не меньше.
— Когда ты явилась сюда в первый раз? — спросила Джейли, пристально глядя мне в глаза.
— В тысяча девятьсот сорок пятом, — медленно ответила я. — И попала в тысяча семьсот сорок третий, если тебя это интересует.
Мне не очень-то хотелось рассказывать ей слишком много, но мое собственное любопытство пересиливало. В одном ее правота представлялась несомненной: мы с ней были разными. И мне могло никогда не выпасть другого шанса поговорить с особой, прошедшей через камни. Кроме того, чем дольше я смогу занять ее разговором, тем больше времени будет у Джейми на поиски Айена.
Джейли удовлетворенно хмыкнула.
— Ну что ж, достаточно близко. По старым шотландским преданиям, двести лет — это как раз тот срок, на который усыпляют людей эльфы. Человек ночь напролет танцует с древним народцем, а когда приходит в себя и возвращается, узнает, что миновало два столетия.
— Но у тебя-то произошло не так. Ты явилась из тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, но оказалась в Крэинсмуире за несколько лет до моего прибытия.
— Да, за пять лет, — кивнула Джейли. — Но это понятно, тут сработала кровь.
— Кровь?
— Жертва, — бросила она с неожиданным раздражением. — Это расширяет возможности. По крайней мере, дает некоторую возможность контроля, определенное представление о том, куда ты перемещаешься. Как ты вообще ухитрилась трижды пройти туда и обратно, не пролив крови?
— Я… просто проходила, и все.
Необходимость говорить по возможности дольше заставила меня вспомнить и добавить то немногое, что я знала:
— Мне кажется, тут важна еще и способность сосредоточиться на какой-либо определенной личности из того времени, в какое ты направляешься.
Ее глаза округлились от нескрываемого интереса.
— Надо же, — пробормотала она, задумчиво покачав головой. — Об этом стоит подумать. Хм, должно быть, так оно и есть. Однако камни тоже работают неплохо, я имею в виду, что из разных самоцветов надо выкладывать особые узоры.
Она вытащила из кармана еще одну пригоршню камней и рассыпала по деревянной поверхности, перебирая их пальцами.
— Защитные камни укладываются в узловые точки, в углы пентаграммы, — пояснила Джейли. — Но внутри необходимо выложить узор из других камней, в зависимости от того, в каком направлении и далеко ли ты собираешься. А потом их надо соединить линиями ртути и поджечь ее, когда читаешь заклинание. Ну и разумеется, сама пентаграмма должна быть начерчена алмазным порошком.
— Разумеется, — зачарованно подтвердила я.
— Он пахнет? — спросила она, подняв взгляд и принюхавшись. — Ты, наверное, думаешь, что у камней нет запаха? Но это не так. Если растолочь их в порошок, они пахнут.
И вправду, казалось, что помимо запаха сушеных трав в воздухе повис какой-то другой аромат, слабый, но выделяющийся своей необычностью. Сухой, довольно приятный, но не поддающийся описанию — запах драгоценных камней.
Джейли подняла один из камушков с торжествующим возгласом.
— Вот он! Тот самый, который так был мне нужен. Обнаружить подобный на островах не удалось, но я вовремя вспомнила о шкатулке, оставшейся в Шотландии.
Камень в ее руках представлял собой своеобразный угольно-черный кристалл. Свет из окна падал на него, и в ее белых пальцах он сверкал и светился, как гагат.
— Что это?
— Адамант, или черный алмаз. В старые добрые времена высоко ценился алхимиками. В книгах написано, что, если носить такой камень, он научит вас извлекать радость и удовольствие из чего угодно. — Она издала резкий смешок, лишенный ее обычного девического шарма. — Если что-то может научить извлекать удовольствие из прохода через камни, я не прочь иметь такую вещицу.
Только сейчас, с запозданием, для меня что-то начало проясняться. В оправдание моего тугодумства могу сказать лишь одно: слушая Джейли, я одновременно ловила каждый звук, который мог бы сообщить о возвращении Джейми.
— Значит, ты намерена вернуться? — осторожно спросила я.
— Я должна. — На ее лице играла легкая улыбка. — Это нужно сделать теперь, когда мне удалось раздобыть все необходимое. Уверяю тебя, Клэр, без этого я бы не стала рисковать.
Джейли воззрилась на меня, качая головой.
— Три перехода без крови, — проворковала она. — Значит, это можно сделать. Но сейчас нам лучше спуститься вниз, — сказала она, внезапно заторопившись, собрала все камни и убрала их в карман. — Лис вот-вот должен вернуться — Фрэзер его зовут, да? Я думала, Клотильда скажет что-то еще, но эта безмозглая сука, как всегда, дала маху.
Когда мы шли через длинную рабочую комнату, по полу передо мной проскочило что-то маленькое бурого цвета. Джейли, несмотря на полноту, оказалась ловкой: ее маленькая ступня придавила многоножку прежде, чем я вообще успела отреагировать. Несколько мгновений она смотрела, как пришибленное существо извивается на полу, затем нагнулась, подсунула под многоножку листок бумаги и, наклонив его над горлышком, отправила ее в стеклянную бутыль.
— Итак, ты не желаешь верить в ведьм, зомби и таинственных существ, являющиеся в ночи, — проговорила она с хитрой улыбкой и кивком указала па многоножку, яростно наматывавшую неровные круги. — Да, конечно, можно сказать, что легенды — многоногие твари, но, как правило, каждая из них хоть одной ногой опирается на правду.
Наклонив сосуд из чистого коричневого стекла, Джейли перелила жидкость в бутылку с многоножкой. В воздухе распространился резкий спиртовой запах. Многоножка, залитая алкоголем, бешено задергалась, но потом опустилась на дно бутылки и лишь ее конечности подергивались в предсмертных спазмах. Миссис Абернэти закупорила бутылку и повернулась к выходу.
— Ты спрашивала мое мнение о том, почему мы можем проходить через камни, — сказала я ей в спину. — А сама-то ты, Джейли, знаешь почему? И зачем?
Она оглянулась через плечо.
— Чтобы менять события, — ответила Джейли, и в ее голосе прозвучало удивление. — Зачем же еще? Пойдем, твоего мужа я выслушаю внизу.
Чем бы там Джейми ни занимался, это была работа, и работа нелегкая: его рубаха пропотела насквозь и липла к плечам. Когда мы вошли в комнату, он повернулся и я заметила, что перед этим он разглядывал деревянную шкатулку, которую Джейли оставила на столе. Выражение его лица не оставляло сомнений в правильности моей догадки: это была та самая шкатулка, которую он нашел на тюленьем острове.
— Надеюсь, миссис, мне удалось привести в порядок ваш пресс, — промолвил Джейми с учтивым поклоном. — Проблема заключалась в сломанном цилиндре, который мы с вашим надсмотрщиком восстановили с помощью клиньев. Боюсь, это временная мера и довольно скоро вам придется заменить его на новый.
