прилетать туда. Э, да что я тебе доказываю! Нашёл перед кем распинаться. Вот, — охотник вынул из нагрудного кармана небольшой пакетик. — Это не враки. Вепр действительно плачет перед смертью. Я тут собрал. Возьми себе, если есть желание. Несколько штук. На память о друге.
Зверобой высыпал перед Дюймовочкой несколько искрящихся хрустальных капель размером чуть больше гречишного зернышка — слезы вепра.
Дюймовочка оторвала лицо от ладоней. Глаза её были сухи, губы плотно сжаты, лишь только шрам резко выделялся сейчас багровой полоской на побледневшей коже.
— Профессор, тут такое странное дело, — начальник охраны наклонился к старику, сидящему перед микроскопом за столом, заваленным бесчисленными диаграммами, таблицами, заставленным пробирками и колбочками.
Он долго что-то шептал старику на ухо. Все лаборанты с любопытством повернули к ним головы, стараясь уловить и разобрать хоть слово. Наконец профессор сделал знак рукой и начальник охраны отстранился от него. Старик осмотрел всех находившихся сейчас в лаборатории и чётко произнес:
— На сегодня все свободны.
Обрадованные сотрудники быстро собирались, расставляли по местам препараты, выключали свои компьютеры, аппаратуру, убирали бумаги и документы со стола, прощались со старым профессором и уходили. Минут через десять лаборатория опустела. Старик повернулся к терпеливо дожидающемуся указаний начальнику охраны и спросил:
— Вы уверены, что это — первая партия? И человек не дал никаких объяснений? И именно — биомасса?
Тот лишь утвердительно кивнул на все три вопроса.
— Хорошо, несите. Только постарайтесь, чтобы этого никто не видел.
Профессор был очень стар, скоро он должен был встретить вековой юбилей. Как и всякий уроженец Ируана, в свои стол лет он по-прежнему был прям, как палка, жилист, уверен и порывист в движениях. Тёмное бронзовое лицо его было сухо, с мелкой сеткой морщин. Длинные седые волосы собраны сзади в «конский хвост». Маленькие несколько заостренные уши, сдвинутые ближе, чем у землянина, к затылку. Почти плоский нос, совершенно круглые глаза, менявшие свой цвет в зависимости от освещения от темно- карего до водянисто-голубого.
Начальник охраны не заставил профессора долго ждать. Вскоре перед стариком уже находилось изделие № 155/9, выпускавшееся в розничную сеть под патентованным торговым названием «Дюймовочка». Правда, свой первоначальный вид изделие давно утратило: тощее, сутулое, с уродливым шрамом на самом видном месте, с неподобающе бледными кожными покровами. К тому же оно охромело и часто надрывно кашляло.
— Идентифицируй себя! — приказал старик.
— Изделие сто пятьдесят пять дробь девять, особь номер один партия один, господин.
Дюймовочка, понурившись, стояла перед стариком, держа в руках небольшой узелок. Она была укутана в черный плащ паломника с планеты Ра, капюшон которого был сейчас откинут ей на плечи. Профессор приказал девушке сбросить плащ, положить узелок и вытянуть руки вперед. Дюймовочка послушно проделала всё это и старик быстро накинул на её запястья пару миниатюрных электродов, провода от которых тянулись к компьютеру. На мониторе высветилось: «Изделие 155/9, особь № 1 партия 1».
— Чего ты хочешь, особь номер один?
— По служебной инструкции, господин, все негодные и бракованные Дюймовочки должны быть пущены в переработку на вторичное биосырье.
— Ты захотела этого сама?
— Да, господин.
— И ты прибыла на наш орбитальный завод, задавшись единственно этой целью?
— Да, господин.
— Кто твой хозяин и где он сейчас?
— Джереминиокко Олл, смотритель маяка на астероиде Z12-Z. Скончался четыре года тому назад, десятого января…
— Достаточно, мне незачем знать подробности. Почему ты сама хочешь покончить с жизнью?
— Потому что не нахожу в ней никакого смысла для себя, не вижу вокруг ничего, кроме предательства. Сначала хозяин: один раз он попытался сбыть меня на биомассу, второй раз — пообещал отправиться со мной на Землю, а сам взял и умер. Не перебивайте меня, господин! Я знаю, что говорю глупость. Умер, лишил меня своей дружбы, обманул мои ожидания — всё это для меня тоже предательство. Другой человек обещал позаботиться обо мне, а поступил гадко и жестоко. Третий — говорил одно, а делал всегда другое. И так поступали со мной все в течении четырех лет. А совсем недавно человек, которого можно назвать моим спасителем, убил моего друга, нарушив данное мне честное слово. Я так больше не могу, уничтожьте меня, господин!
— Прекрати, не надо больше пока об этом, особь номер один. Я поражен. Это удивительно, кто бы мог подумать: экземпляр из самой первой партии! — голос профессора чуть дрогнул и стал каким-то бархатистым. — Вот, садись в это кресло. В нем всегда у меня сидят опытные образцы. Садись, садись, мне хочется сказать тебе кое-что.
Дюймовочка подавила в себе очередной приступ кашля, подняла плащ, расправила и аккуратно повесила на спинку креслица. Через минуту она сама уже сидела в нем, положив на колени свой узелок. Старик-ируанец отдал по телефону несколько служебных распоряжений, достал с одного из многочисленных лабораторных стеллажей маленькие столик, чашку, блюдце, ложечку, потом миниатюрный чайничек из прозрачного материала, наполненный какой-то почти чёрной жидкостью. Поставил столик перед креслицем девушки, аккуратно расставил всё на нем. Потом налил в чашечку эту тёмную густую жидкость и протянул её девушке. Дюймовочка отстранилась от столика, вжалась глубже в креслице.
— Это просто аквабион, напиток — ни чай, ни кофе, но весьма приятен на вкус и полезен для твоего нейрофлока. Возьми и пей! — приказал старик. — С помощью него на биомассу не отправляют.
Дюймовочка нехотя взяла чашку, сделала один глоток, второй. Через несколько секунд её чашка была пуста. Старик тут же налил ей вторую порцию, которую девушка так же быстро выпила.
— Ну-ка давай ещё, — усмехнулся старый ируанец, вновь наклоняя над чашкой миниатюрный чайник. — Чувствуешь, как тело твое наливается энергией, а разум — проясняется. А ещё…
Он запнулся, покачал головой, вроде бы решая что-то для себя, и твёрдо произнёс:
— А ещё аквабион поможет тебе продлить ненадолго жизнь — пневмонии для вас смертельны и неизлечимы.
Дюймовочка чуть пожала плечами, в несколько глотков осушила чашечку и со стуком поставила её на стол.
— Особь № 1 готова вас слушать, господин! — выговорила она, словно отрапортовала.
— Очень хорошо, без истерик и слёз, — старик уселся в кресло напротив, сцепил свои длинные пальцы у себя на животе и начал разговор:
— Я — Джоан Себастьян Брук, профессор, доктор кибербиологических наук, почетный член многих академий. Я — создатель и творец всех дюймовочек, можно сказать — твой отец. Двадцать пять лет назад мне пришла в голову мысль подарить людям такого робота, который стал бы для них не просто слугой, а другом. Но для этого требовалось нечто такое, что совсем не походило на обычных андроидов.
В моей лаборатории была синтезирована та самая ткань, тот самый уникальный материал, нейрофлок, из которого построено твоё тело и тела всех других Дюймовочек. В вас нет ни одной электронной детали, вы практически живые существа, основу тканей которых составляет нейрофлок: он пронизывает вас повсюду, растворяется в вас, превращая каждую Дюймовочку в ходячий сгусток мысли, памяти, разума, управляемый программой. Изделие № 155/9 — это почти кибермозг в человеческом обличье. После многочисленных проб, ошибок и неудач, была произведена первая партия Дюймовочек.
К сожалению, рекламная компания, которую начала фирма «Центавр», пошла в разрез с моими представлениями о назначении этих необычных созданий. Вы были представлены публике куклами-
