– В лучшую или худшую сторону? – наконец спросил Данте.
– В лучшую. – Лусио старался быть максимально кратким, не вдаваясь в подробности. – Ана ведет себя более логично. Она все больше становится похожей на прежнюю Анабеллу.
– А ее память?
– Все по-прежнему.
– А!
Минуту они оба молчали, и в первый раз Лусио почувствовал родственную связь с братом Аны. К ней должна вернуться память, должны вернуться ее ошибки, взлеты и падения. Это нужно для истории ее жизни и жизни ее семьи. А история семьи Гальванов была очень сложная. Младший брат умер, обе старшие сестры уехали из Аргентины, мать Аны пристрастилась к спиртному и почти не занималась дочерью.
Но Ана должна знать эти вещи. Она не сможет жить дальше, пока не вспомнит прошлое.
– У нее есть альбомы с фотографиями, – устало сказал Данте. – Не могли бы вы…
– Я покажу их ей.
Данте вздохнул.
– Тадео был ее лучшим другом.
– Я знаю.
– Если это будет слишком…
– Я не стану торопить события. Вы же знаете, я стараюсь не давить на нее.
Они с Данте так долго презирали друг друга.
Сколько времени потеряно напрасно!
– Я не причиню ей вреда, и никому не позволю этого сделать.
Лусио повесил трубку и, обернувшись, увидел Ану, стоящую в дверях. Она была в халате, волосы обмотаны полотенцем. Она выглядела такой соблазнительной, что Лусио захотелось обнять ее и прижать к себе, но он быстро взял себя в руки.
– С кем ты разговаривал? – спросила она, прислонившись к двери.
– С Данте.
Ана помрачнела.
– Что ему было нужно?
Лусио подошел к ней, снял с головы полотенце, ее длинные волосы упали вниз.
– Он хотел узнать, как ты себя чувствуешь.
– В следующий раз пусть пришлет открытку, – она скорчила рожицу.
– Ты ведешь себя отвратительно, – сказал он, стукнув пальцем по ее носу.
– Знаю, но тебе это нравится, – улыбнулась она.
Ана была невыносима. Она будила в нем голод, страсть, желание. Как будто он снова переживал начало их романа, безумного опьянения друг другом, когда он не мог ни есть, ни пить, ни работать и ни спать. В эту минуту ему хотелось быть с Анабеллой, прижать ее к себе и зарыться с ней в теплую постель.
– Ты права, – мрачно произнес он. – Мне это нравится.
Он вдруг подумал, что постарается сделать все возможное, чтобы она никогда его не разлюбила.
Вскоре приехал доктор Домингес, чтобы навестить свою пациентку и сообщить Лусио приятные новости.
– У нее заметное улучшение. Что бы вы тут ни делали, продолжайте в том же духе.
– А как память? – спросил Лусио, провожая доктора до дверей.
– Память вернется к сеньоре, как и ее сила. Давайте ей информацию по частям. Она быстро устает, и если слишком на нее давить, может наступить ухудшение.
– Ухудшение?
– Могут начаться новые провалы в памяти, слезы, перемены в настроении. Но это нормально, учитывая, через что она прошла. Она замечательная женщина, сеньор, и я рад, что она поправляется. Доктор замешкался у дверей. – Вы хотите, чтобы сиделка осталась и продолжала присматривать за вашей женой?
– Думаю, это излишне, раз я дома.
Лусио замолчал. Раз я вернулся, мысленно поправил он себя. Он был не дома. Он просто вернулся.
– Скажем, что сегодня последний рабочий день Патриции, – доктор протянул руку Лусио. – Позвоните мне, если вам что-нибудь будет нужно. И жду сеньору у себя в кабинете через неделю.
– Спасибо.
День прошел не так гладко, как хотелось. Анабелла не понимала, почему Патриция осталась до конца дня. Ей не хотелось оставаться на вилле. Она сложила вещи в маленький дорожный чемодан и спустилась вниз.
