доходил свет. Тут он остановился и стал ждать товарищей.
Через мгновение в нескольких футах от него на поверхности показалась голова другого пленника, потом третьего, за ним - четвертого.
Вдруг по воде скользнул луч, раздался выстрел: часовой открыл огонь.
Никто не вскрикнул, но и из воды никто не вынырнул, зато почти немедленно вслед за тем раздался звук упавшего в воду тела, а через три секунды на поверхности появилась хитрая физиономия Парижанина.
- Вперед! - сказал он. - Времени терять нельзя: пятый номер готов.
- Следуйте за мной, - приказал Пьер Эрбель, - и старайтесь держаться вместе!
Пятеро беглецов под предводительством Пьера Эрбеля поплыли в открытое море.
Позади них, на борту плавучей тюрьмы, поднялась настоящая тревога. Выстрел часового заставил всех позабыть о сне.
Раздалось несколько выстрелов наугад, над головами пленников просвистели пули, но никого не задело.
На воду поспешно была спущена лодка, в нее прыгнули четверо гребцов, за ними спустились еще четверо солдат: и сержант с заряженными ружьями и примкнутыми штыками; началась погоня за беглецами.
- Расходимся в разные стороны, - предложил Эрбель, - и, может быть, кому-то повезет.
- Да, это наша последняя надежда! - согласился Парижанин.
Лодка прыгала на волнах. Один моряк сидел на носу и держал в руке факел, горевший так ярко, что в его свете можно было отличить окуня от дорады. Расстояние между лодкой и беглецами сокращалось. Вдруг слева от лодки раздался крик, похожий, скорее, на стон какого-нибудь морского духа.
Гребцы замерли, лодка остановилась.
- На помощь! Помогите! Тону! - послышался чей-то жалобный голос.
Лодка легла на левый борт и, изменив курс, направилась в ту сторону, откуда доносились стоны.
- Мы спасены! - сказал Эрбель. - Славный Матье, видя, что ранен, отплыл в сторону и отвлекает их на себя.
- Да здравствует номер пятый! - молвил Парижанин. - Когда выберусь на сушу, обещаю выпить за его здоровье.
- Ни слова больше! Вперед! - приказал Эрбель. - Мы должны беречь силы, не будем же тратить их на пустые разговоры!
Они поплыли дальше, Эрбель находился впереди.
Через десять минут четверть мили уже была позади.
- Не кажется ли вам, - нарушил молчание Эрбель, - что плыть стало труднее? Я выбился из сил или нас относит течением вправо?
- Берите левей! Левей! - прокричал Парижанин. - Мы попали в тину.
- Кто мне поможет? - спросил один из пловцов. - Я увяз.
- Давай руку, приятель, - предложил Эрбель. - Пусть те, кто еще могут плыть, вытягивают нас двоих.
Эрбель почувствовал, как кто-то схватил его за запястье и рванул влево, а уж он потянул за собой и увязшего в тине пленника.
- Ну вот, теперь легче, - сказал тот, почувствовав себя в относительно чистой воде. - Утонуть в море - достойная смерть для моряка, но увязнуть в тине - такого конца достоин золотарь.
Беглецы обогнули небольшой мыс и увидели огни.
- Фортонская тюрьма! - догадался Эрбель. - Давайте поплывем в эту сторону: островки тины останутся на западе, а здесь мы проплывем около двух лье морем, но нам доводилось проплывать и больше, когда от этого не зависела наша жизнь.
В эту минуту с понтона 'Король Жак' взвилась ракета, затем раздался пушечный выстрел.
Это был сигнал, означавший побег.
Через пять минут такой же сигнал был подан из Фортонской крепости, после чего в море вышли три лодки с факелами на носу.
- Правей! Берите правее, иначе они отрежут нам путь! - крикнул Пьер Эрбель.
- А как же тина? - возразил кто-то.
- Мы ее уже миновали, - сообщил Эрбель.
Все пятеро плыли некоторое время в полном молчании, забирая вправо. В тишине стало слышно, как один из пловцов задыхается.
- Эй! - крикнул Парижанин. - Если среди нас завелся слабак, пусть объявится.
- Я совсем выбился из сил, - признался третий номер. - Дышать нечем!
- Ложись на спину! - приказал Эрбель. - Я тебя буду толкать.
Беглец перевернулся на спину и, передохнув немного, снова принял прежнее положение.
- Уже пришел в себя? - удивился Парижанин.
- Нет, просто вода ледяная, я закоченел.
- Да уж конечно, не тридцать пять градусов! - подтвердил Парижанин.
- Погоди, - проговорил Эрбель и, подгребая одной рукой, протянул третьему номеру фляжку.
- Я не смогу, - сказал тот, - держаться на воде и пить.
Парижанин подхватил его под мышки.
- Пей, - приказал он. - Я тебя пока подержу.
Третий номер схватил фляжку и отхлебнул раз или два.
- Ну, теперь жить можно, - облегченно вздохнул он и вернул фляжку Эрбелю.
- А Парижанину ничего не полагается за труды?
- Пей скорей! - поторопил Эрбель. - Мы теряем время.
- Если человек пьет, то времени он не теряет, - назидательно молвил Парижанин.
И тоже сделал два глотка.
- Кто еще хочет? - спросил он, подняв над водой фляжку.
Двое других беглецов протянули руки, и каждый из них подкрепил силы ромом.
Фляжка вернулась к Эрбелю, и он снова привязал ее к шее.
- А ты почему не пьешь? - спросил Парижанин.
- Я пока не замерз и у меня еще есть силы, - сказал Эрбель, - пусть все, что здесь осталось, достанется тому, кто устанет больше меня.
- Заботливый ты наш! - прокричал Парижанин. - Я тобой восхищаюсь, но подражать тебе не намерен.
- Тихо! - предупредил четвертый номер. - Впереди голоса.
- А говор бретонский, чтоб я пропал! - подхватил номер три.
- Какие бретонцы в Портсмутской гавани?
- Молчите! - оборвал Эрбель. - Давайте как можно ближе подберемся вон к той черной точке, что перед нами: мне кажется, это шлюп [Одномачтовое судно].
Он не ошибался, голос доносился с той стороны.
- А ну, тише!
Все затихли, и скоро до них донесся шум весел и плеск воды.
- Давайте держаться от лодки подальше! - предостерег один из беглецов.
- На ней нет огней: нас с нее не увидят.
И действительно, лодка прошла в десяти саженях от беглецов, но их не заметили; однако те, кто в ней сидели, продолжали переговариваться с владельцем шлюпа.
- Смотри хорошенько, Питкаэрн, - говорил один голос, - и через час-другой мы вернемся с монетой.
- Не волнуйтесь, - донеслось со шлюпа (очевидно, это отвечал Питкаэрн), - я посмотрю как следует.
- Ах ты Господи! - пробормотал третий номер. - Откуда же в Портсмутской гавани соотечественники?
