столько же лет, сколько тебе сейчас, когда мы познакомились... Нет, нет, я напрасно пытаюсь относиться к тебе с предубеждением, нет, черт побери, он не был так красив, как ты. Твоя мать тоже внесла свою лепту, милый Пьер, и этим ничуть тебе не напортила. Глядя на твое юное лицо, я и сам чувствую себя лет на двадцать пять моложе, мальчик мой. Ну садись, дай на тебя наглядеться.
Вытерев глаза рукавом, он усадил Петруса на канапе.
- Надеюсь, я тебя не стесняю, - сказал он, прежде чем сесть самому, ты сможешь уделить мне несколько минут?
- Да хоть весь день, сударь, а если бы я даже был занят, я отложил бы все свои дела.
- 'Сударь'!.. Что значит 'сударь'? Да, культура, город, столица. В деревне ты звал бы меня просто крестным Берто.
Вы - caballero [кавалер (итал.)], и называете меня 'сударем'.
Капитан вздохнул.
- Ах, если бы твой отец, мой бедный старый Эрбель, знал, что его сын говорит мне 'сударь'...
- Обещайте, что не расскажете ему об этом, и я буду называть вас просто крестным Берто.
- Вот это разговор! Ты должен меня понять, я же старый моряк. И потом, я должен говорить тебе 'ты': так я обращался даже к твоему отцу, своему капитану. Посуди сам: что будет, если такой мальчишка, как ты, - а ведь ты еще совсем мальчишка! - заставит меня говорить ему 'вы'.
- Да я вас и не заставляю! - рассмеялся Петрус.
- И правильно делаешь. Кстати, если бы мне пришлось обращаться к тебе на 'вы', я не знаю, как бы я мог тебе сказать то, что должен сказать.
- А вы должны мне что-то сказать?
- Разумеется, дражайший крестник!
- Ну, крестный, я вас слушаю.
Пьер Берто с минуту смотрел на Петруса в упор.
Сделав над собой видимое усилие, он выдавил из себя:
- Что, мальчик, у нас авария?
Петрус вздрогнул и залился краской.
- Авария? Что вы имеете в виду? - спросил он. Вопрос застал его врасплох.
- Ну да, авария, - повторил капитан. - Иными словами, англичане набросили абордажный крюк на нашу мебель?
- Увы, дорогой крестный, - приходя в себя и пытаясь улыбнуться, отозвался Петрус. - Сухопутные англичане еще пострашнее морских!
- Я слышал обратное, - проговорил с притворным добродушием капитан, похоже, меня обманули.
- Тем не менее, - выпалил Петрус, - вы должны все знать:
я отнюдь не из нужды продаю все свои вещи.
Пьер Берто отрицательно помотал головой.
- Почему нет? - спросил Петрус.
- Нет, - повторил капитан.
- Уверяю вас...
- Послушай, крестник! Не пытайся заставить меня поверить в то, что если молодой человек твоих лет собрал такую коллекцию, как у тебя, эти японские вазы, голландские сундуки, севрский фарфор, саксонские статуэтки - я тоже любитель антиквариата, - то он продает все это по доброй воле и от нечего делать!
- Я и не говорю, капитан, - возразил Петрус, избегая слова 'крестный', казавшегося ему нелепым, - что продаю все по доброй воле или от нечего делать, но никто меня не вынуждает, не заставляет, не обязывает это делать, во всяком случае сейчас.
- Да, иными словами, мы еще не получили гербовой бумаги, суда еще не было. Это полюбовная распродажа во избежание распродажи вынужденной: меня не проведешь. Крестник Петрус - честный человек, который готов скорее переплатить своим кредиторам, нежели облагодетельствовать судебных исполнителей. Но я остаюсь при своем мнении: ты потерпел аварию.
- Если смотреть с вашей позиции, признаюсь, в ваших словах есть доля истины, - произнес Петрус.
- В таком случае, - заметил Пьер Берто, - счастье, что меня занесло сюда попутным ветром. И вела меня сама Пресвятая Дева Избавления.
- Не понимаю вас, сударь, - молвил Петрус.
- 'Сударь'! Ну на что это похоже?! - вскричал Пьер Берто, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. - Где тут 'сударь' и кто его зовет?
- Садитесь, садитесь, крестный! Это просто lapsus linguoe [обмолвка, оговорка (латин )].
- Ну вот, ты заговорил по-арабски, а я как раз этого-то языка и не знаю. Черт побери! Говори со мной по-французски, по-английски, по-испански, а также на нижнебретонском, и я тебе отвечу, но только не на этой абракадабре, я не знаю, что это значит.
- Я вас всего-навсего попросил сесть, крестный.
Петрус подчеркнул последнее слово.
- Я готов, но при одном условии.
- Каком?
- Ты должен меня, выслушать.
- С благоговением!
- И ответить на мои вопросы.
- С твердостью.
- В таком случае я начинаю.
- А я слушаю.
Что бы ни говорил Петрус, капитан сумел разбудить его любопытство, и теперь он приготовился слушать во все уши.
- Итак, - начал капитан, - у твоего отца, стало быть, ни гроша? Это и неудивительно. Когда мы с ним расстались, он был на грани разорения, а его преданность императору помогла ему лишиться состояния быстрее, чем рулетка.
- Да, верно, именно из-за преданности императору он и лишился пяти шестых своего состояния.
- А последняя, шестая часть?
- Почти полностью ушла на мое образование.
- А ты, не желая окончательно разорять несчастного отца, но мечтая жить барином, наделал долгов... Так? Отвечай!
- Увы!..
- Прибавим к этому какую-нибудь любовь, желание блеснуть в глазах любимой женщины, проехать перед ней в Булонском лесу на красивой лошади, явиться вслед за ней на бал в изящном экипаже?
- Невероятно, крестный, какой у вас острый взгляд моряка!
- Чтобы стать моряком, друг мой, необходимо еще быть великодушным.
Мы поистине несчастны:
Мы рабы своей любви!
- Как, крестный?! Вы знаете наизусть стихи Шенье?
- Почему нет? В молодости я приехал в Париж, потому что хотел увидеть господина Тальма. Мне сказали: 'Вы прибыли вовремя, он играет в трагедии господина Шенье 'Карл Девятый'.
Я сказал: 'Посмотрим 'Карла Девятого'. Во время представления происходит стычка, появляется полицейский, меня уводят в участок, где я остаюсь до следующего утра. Утром мне говорят, что ошиблись, и выставляют за дверь. В результате я уезжаю, чтобы вернуться в Париж лишь тридцать лет спустя. Я спрашиваю, как поживает господин Тальма: 'Умер!..' Я полюбопытствовал, где теперь идет 'Карл Девятый': 'Запрещен начальством!..' 'Ах, дьявольщина! - сказал я. - А мне бы так хотелось досмотреть конец 'Карла Девятого', ведь я успел увидеть только первый акт'. 'Невозможно, - отвечают мне. - Однако, если желаете прочесть, нет ничего проще'. - 'Что для этого необходимо?' - 'Купите книгу!' И действительно, это оказалось несложно. Я вхожу к книготорговцу. 'У вас есть Шенье?' - 'Да, сударь, пожалуйста'. - 'Ладно, - думаю я, - прочту это у себя на корабле'. Возвращаюсь на борт, открываю книгу,
