– Но тогда никто не захочет взять на себя это поручение.
– Полноте!
– Ты знаешь человека, который за это возьмется?
– Да, знаю одного.
– Кто он?
– Это я, монсеньер.
– Ты?
– Да, я. Мне нравятся трудные поручения.
– Бюсси, милый Бюсси, – вскричал герцог, – если ты это сделаешь, можешь рассчитывать на мою вечную признательность.
Бюсси улыбнулся, он знал пределы той признательности, о которой говорил его высочество.
Герцог решил, что Бюсси колеблется.
– И я дам тебе десять тысяч экю на твое путешествие, – прибавил он.
– Да что вы, монсеньер, – сказал Бюсси, – помилосердствуйте, разве за такое платят?
– Значит, ты едешь?
– Еду.
– В Париж?
– В Париж.
– А когда?
– Когда вам будет угодно, черт побери!
– Чем раньше, тем лучше.
– Разумеется. Ну и?
– Ну…
– Сегодня вечером, если желаете, монсеньер.
– Храбрый Бюсси, милый Бюсси, так ты действительно согласен?
– Согласен ли я? – переспросил Бюсси. – Но вы прекрасно знаете, монсеньер: чтобы сослужить службу вашему высочеству, я пошел бы и в огонь. Значит, договорились. Я уезжаю сегодня вечером. А вы тут веселитесь и заполучите для меня у королевы-матери какое-нибудь миленькое аббатство.
– Я уже об этом думал, друг мой, – Тогда прощайте, монсеньер!
– Прощай, Бюсси! Да! Не забудь сделать одну вещь.
– Какую?
– Попрощаться с моей матерью.
– Я буду иметь эту честь.
И действительно, Бюсси, еще более беспечный, веселый и живой, чем школьник, которому колокольчик возвестил о наступлении перемены, нанес визит Екатерине и приготовился выехать тотчас же, как придет сигнал об отъезде из Меридора.
