– Надо, если вы хотите; никто вас к этому не вынуждает.
– Нет, вынуждают, раз вы угрожаете мне убийством.
– Я вам не угрожаю, монсеньер, боже упаси, я вас предупреждаю, это большая разница.
– Давайте, – сказал герцог.
И, словно сделав над собой усилие, он взял или, скорее, выхватил перо из рук графа и подписал.
Монсоро следил за ним взором, горящим ненавистью и надеждой. Когда он увидел, что перо прикоснулось к бумаге, он вынужден был опереться о стол; зрачки его, казалось, расширялись все больше и больше по мере того, как рука герцога выводила буквы подписи.
– Уф! – вздохнул Монсоро, когда герцог кончил. И, схватив бумагу таким же резким движением, каким герцог схватил перо, он сложил ее и спрятал между рубашкой и куском шелковой ткани, заменявшим в то время жилет, застегнул камзол и поверх него запахнул плащ.
Герцог с удивлением следил за ним, не в силах понять выражение этого бледного лица, по которому молнией промелькнула свирепая радость.
– А теперь, монсеньер, – сказал Монсоро, – будьте осторожны.
– То есть? – спросил герцог.
– Не ходите по улицам в ночное время вместе с Орильи, как вы делали только что.
– Что это значит?
– Это значит, монсеньер, что сегодня ночью вы отправились добиваться любви женщины, которую ее муж боготворит и ревнует так, что способен.., да, клянусь честью, способен убить всякого, кто приблизится к ней без его разрешения.
– Не о себе ли, часом, и не о своей ли жене вы говорите?
– Да, монсеньер. Раз уж вы угадали с первого раза и столь точно, я даже не попытаюсь отрицать. Я женился на Диане де Меридор, она принадлежит мне, и никому другому, даже самому принцу, принадлежать не будет, во всяком случае, пока я жив. И дабы вы твердо это знали, монсеньер, глядите: я клянусь в этом моим именем на своем кинжале.
И он почти коснулся клинком груди принца, который попятился назад.
– Сударь, вы мне угрожаете, – сказал Франсуа, бледный от гнева и ярости.
– Нет, мой принц, я вновь только предупреждаю вас.
– О чем предупреждаете?
– О том, что моя жена не будет принадлежать никому другому!
– А я, господин глупец, – вскричал вне себя герцог Анжуйский, – я отвечаю вам, что вы предупреждаете меня слишком поздно и она уже принадлежит кое-кому.
Монсоро страшно вскрикнул и вцепился руками в свои волосы.
– Не вам ли? – прохрипел он. – Не вам ли, монсеньер?
Ему стоило только протянуть руку, все еще сжимавшую кинжал, и клинок вонзился бы в грудь принца.
Франсуа отступил.
– Вы лишились рассудка, граф, – сказал он, готовясь позвонить в колокольчик.
– Нет, я вижу ясно, говорю разумно и понимаю правильно. Вы сказали, что моя жена принадлежит кому-то другому, вы так сказали.
– И повторяю.
