– Да.
– Так вот, монсеньер, вот, в двух словах, весь план. Герцог побледнел, но остановился, чтобы выслушать. Граф продолжал:
– Через восемь дней праздник святых даров, не правда ли, монсеньер?
– Да.
– Для этого святого дня король уже давно замыслил устроить торжественное шествие к главным монастырям Парижа.
– Да, у него в обычае устраивать каждый год такие шествия ради этого праздника.
– И как ваше высочество помнит, при короле в этот день нет охраны, или, вернее, охрана остается за дверями монастыря. В каждом монастыре король останавливается возле алтаря, опускается на колени и читает по пять раз «Pater» и «Ave», да еще добавляет сверх того семь покаянных псалмов.
– Все это мне известно.
– Среди прочих монастырей он посетит и аббатство святой Женевьевы.
– Бесспорно.
– Но поскольку перед монастырем накануне ночью случится нечто непредвиденное…
– Непредвиденное?
– Да. Лопнет сточная труба.
– И что?
– Алтарь нельзя будет поставить снаружи – под портиком, и его поместят внутри – во дворе.
– Ну и?
– Погодите. Король войдет, с ним вместе войдут четверо или пятеро из свиты. Но за королем и этими четверыми или пятерыми двери закроют.
– И тогда?
– И тогда… – ответил Монсоро. – Ваше высочество уже знакомы с монахами, которые будут принимать его величество в аббатстве.
– Это будут те же самые?
– Вот именно. Те же самые, которые были там при миропомазании вашего высочества.
– И они осмелятся поднять руки на помазанника божьего?
– О! Только для того, чтобы постричь его, вот и все. Вы же знаете это четверостишие:
– И они посмеют это сделать? – вскричал герцог с алчно горящим взором. – Они прикоснутся к голове короля?
– О! К тому времени он уже не будет королем.
