– Зная меня за доверенное лицо вашего высочества, они сообщили мне все: и причины и планы.
– Так у них есть планы? Какие?
– Те же, что и прежде.
– И они считают их осуществимыми?
– Они в них уверены.
– А цель этих планов по-прежнему?.. Герцог остановился, не решаясь выговорить слова, которые должны были последовать за теми, что он произнес, Монсоро закончил его мысль:
– Да, монсеньер, их цель – сделать вас королем Франции.
Герцог почувствовал, как лицо его краснеет от радости.
– Но, – спросил он, – благоприятный ли сейчас момент?
– Это решит ваша мудрость.
– Моя мудрость?
– Да. Вот факты, факты очевидные, неопровержимые, – Я слушаю.
– Провозглашение короля главой Лиги было всего лишь комедией, в ней быстро разобрались, а разобравшись, тут же осудили ее. Теперь начинается противодействие, и все государство поднимается против тирана короля и его ставленников. Проповеди звучат, как призывы к оружию, в церквах, вместо того чтобы молиться богу, проклинают короля. Армия дрожит от нетерпения, буржуа присоединяются к нам, наши эмиссары только и делают, что сообщают о новых вступлениях в Лигу. В общем, царствованию Валуа приходит конец. В этих условиях господам де Гизам необходимо выбрать серьезного претендента на трон, и их выбор, натурально, остановился на вас. Так вот, отказываетесь ли вы от ваших прежних замыслов?
Герцог не ответил.
– О чем вы думаете, монсеньер? – спросил Монсоро.
– Проклятие! – ответил принц. – Я думаю…
– Монсеньер знает, что может говорить со мной вполне откровенно.
– Я думаю о том, – сказал герцог, – что у моего брата пет детей, что после него трон должен перейти ко мне, что король не крепкого здоровья. Зачем же мне в таком случае суетиться вместе со всем этим людом и в бессмысленном соперничестве марать мое имя, достоинство, мою братскую привязанность и, наконец, зачем мне добиваться с опасностью для себя того, что причитается мне по праву?
– Вот как раз в этом, – сказал Монсоро, – ваше высочество и ошибаетесь: трон вашего брата перейдет к вам только в том случае, если вы им завладеете. Господа де Гизы сами не могут стать королями, но они не допустят, чтобы на троне сидел неугодный им король. Они рассчитывали, что тем королем, который сменит ныне царствующего, будете вы, ваше высочество, но, в случае вашего отказа, они найдут другого, предупреждаю вас.
– Кого же? – вскричал герцог Анжуйский, нахмурившись. – Кто посмеет сесть на трон Карла Великого?
– Бурбон вместо Валуа, вот и все, монсеньер, потомок святого Людовика вместо потомка святого Людовика.
– Король Наваррский? – воскликнул Франсуа.
– А почему бы и нет? Он молод, храбр. Правда, у него нет детей, но все уверены, что он может их иметь.
– Он гугенот.
– Он! Да разве он не обратился во время Варфоломеевской ночи?
– Да. Но позже он отрекся.
– Э! Монсеньер, то, что он сделал ради жизни, он сделает и ради трона.
