– На охоте, государь.
– Но сейчас вы чувствуете себя лучше, не так ли?
– Я поправился.
– Государь, – сказал герцог Анжуйский, – не угодно ли вам, чтобы после того, как мы исповедуемся и причастимся, граф де Монсоро отправился подготовить нам хорошую охоту в лесах Компьени?
– Но, – возразил Генрих, – разве вы не знаете, что завтра…
Он собирался сказать: «…четверо моих друзей дерутся с четырьмя вашими», но вспомнил, что тайна должна быть сохранена, и остановился.
– Я ничего не знаю, государь, – ответил герцог Анжуйский, – и если ваше величество желает сообщить мне…
– Я хотел сказать, – продолжал Генрих, – что поскольку эту ночь мне предстоит провести в молитвах в аббатстве святой Женевьевы, то к завтрему я, возможно, не буду готов. Но пусть господин граф все же отправляется: если завтра охота не состоится, то она состоится послезавтра.
– Вы слышите? – обратился герцог к графу де Монсоро, который ответил с поклоном:
– Да, монсеньер.
Тут вошли Шомберг и Келюс. Король принял их с распростертыми объятиями.
– Еще один день, – сказал Келюс, кланяясь королю.
– – Но, к счастью, всего один, – заметил Шомберг. В это время Монсоро, со своей стороны, говорил герцогу:
– Вы, кажется, добиваетесь моего изгнания, монсеньер?
– Разве долг главного ловчего состоит не в том, чтобы подготавливать охоту для короля? – со смехом спросил герцог.
– Я понимаю, – ответил Монсоро, – я вижу, в чем дело. Сегодня вечером истекает восьмой день отсрочки, которую вы, монсеньер, попросили у меня, и ваше высочество предпочитаете лучше отослать меня в Компьень, чем сдержать свое обещание. Но поостерегитесь, ваше высочество: еще до сегодняшнего вечера я могу одним словом…
Франсуа схватил графа за руку.
– Замолчите, – сказал он, – напротив, я выполняю обещание, которое вы помянули.
– Объяснитесь.
– О вашем отъезде для подготовки охоты станет известно всем. Ведь вы получили официальный приказ.
– Ну и что?
– А вы не уедете и спрячетесь поблизости от вашего дома. И тогда, думая, что вы уехали, появится человек, которого вы желаете знать. Остальное ваше дело. Насколько помню, я ничего больше не обещал.
– А! Если все обстоит так… – сказал Монсоро.
– У вас есть мое слово, – сказал герцог.
– У меня есть больше, чем ваше слово, монсеньер, – у меня есть ваша подпись.
– Да, клянусь смертью Христовой, мне это хорошо известно.
И герцог отошел от Монсоро, чтобы приблизиться к своему брату. Орильи тронул д'Эпернона за руку.
– Все в порядке, – сказал он.
– Как? Что в порядке?
