лежала сейчас перед ним, казалось, была абсолютно уверена, что является вдовой лорда Дагласа, и вместе с тем совсем ничего не знала о жизни своего мужа. Она не знала даже, что его зовут Дэвид, а совсем не Эндрю.
Все, что ей нужно было знать, решил Ястреб, — это то, что лорд Даглас — пэр и земли в районе Блэк-Хиллз, земли, которые индейцы племени сиу считали священными, земли, где отец обнаружил месторождения золота.
Как же хотелось встряхнуть ее хорошенько! Такая нежная и хрупкая с виду, а борется с отчаянностью пумы. Дикая кошка, да и только!
Женщина по-прежнему лежала тихо, едва дыша. Ничего, скоро придет в себя. Ястреб потер подбородок, чувствуя, как в нем растет раздражение, а вместе с ним поднимается и непрошеное желание. Мужской халат — малоподходящая одежда для такой красотки. И о чем только он думал, когда кромсал ее платье ради того, чтобы окунуть в ванну? Сама захотела, вот и поступил так. А может, его подстегнула жадность этой авантюристки? Жадность настолько сильная, что заставила ее вторгнуться на территории, принадлежащие племени сиу, куда еще не отваживались ступить даже постепенно продвигающаяся на запад армия и волна белых эмигрантов. А она рискнула. Что ж, тогда пусть испытает на собственной шкуре все опасности, которые подстерегают здесь неразумных путешественников. Ведь белых людей здесь вполне могли захватить в плен, ограбить, изнасиловать, убить, снять скальп.
Он еще не дошел до того, чтобы снять с нее скальп.
Пока.
Да нет, скальп он снимать и не думал. Эта женщина злила его. И дело даже не в том, что он расстроен из-за случившегося с отцом. Внезапно Ястребу захотелось встретиться с ней в зале суда. Впервые он увидел ее в трактире у Рили. Он был там со своими двоюродными братьями, а она ждала, пока починят карету. Тогда Ястреб сдержался, услышав, как она представилась леди Даглас, в то время как он и не знал, что такая вообще существует. Он никогда не видел эту женщину прежде, не слышал о ней. Как же хотелось изобличить эту авантюристку, разыгравшую нелепый спектакль, во лжи, силой заставить сказать правду! И вот теперь по какой-то иронии судьбы он и сам был близок к тому, чтобы поверить ей. А правда, смог бы он устоять перед этой хитрой маленькой охотницей за состояниями?
Да Бог с ними, этими хитростями. Просто она была удивительно хороша, и распахнувшийся халат позволял увидеть больше, чем Ястребу хотелось. Но он сам в этом виноват… Нет, он не даст себе пасть жертвой ее чар. Ястреб поспешно запахнул халат на ее груди, но полы снова разошлись. Злясь оттого, что не может справиться с поднимающейся в нем волной желания, он встал и подошел туда, где были свалены в кучу остатки черного траурного платья. Поднял юбку, отыскивая в складках карманы, пока наконец не нашел один. Несколько золотых монет, маленькое зеркальце и расческа — вот все, что там было. Ястреб небрежно отбросил изящные вещицы на кровать к ногам женщины и снова принялся обыскивать юбку. В другом кармане оказалось именно то, что он хотел найти. Документы. Он поднес их к свету и, нахмурившись, стал изучать.
Там было свидетельство о браке. Выглядит вполне настоящим, решил он. В документе утверждалось, что брак между Скайлар Конор и лордом Эндрю Дагласом, который не смог присутствовать на церемонии, но прислал свою доверенность, зарегистрирован мировым судьей Тимоти Кэроном в Балтиморе немногим более двух недель назад.
Дата на документе совпадала с датой смерти отца.
Ястреб тупо смотрел на свидетельство о браке, на котором стояла его собственная подпись. Опустив глаза ниже, он заметил приложение — это как раз и была доверенность. Когда подписывал бумагу, Ястреб не помнил, похоже, он никогда и не видел ее. Но подпись определенно его.
В те времена он был молод и нетерпелив. Отец уехал обратно на восточное побережье. Когда в поместьях, будь то в Мэриленде или в Шотландии, происходило что-то непредвиденное, Ястреб предоставлял отцу самому решать, что делать, хотя знал, что поместья в равной степени принадлежат и ему тоже. Дэвид распорядился оформить все свои земли в совместное владение с сыном для того, чтобы узаконить его права как законного наследника.
И вот — что за ирония! Отец всегда учил его тщательно прочитывать все документы, которые подписывает. Однако Ястреб полностью доверял ему и подписывал бумаги не глядя. Он по-прежнему считал, что отец является единственным владельцем всех своих земель, а потому волен распоряжаться ими, как сочтет нужным.
Слишком поздно Ястреб понял, каким был эгоистом. Его волновали лишь земли в Блэк-Хиллз и дом на западной границе — на линии фронтира.
Хотя, с другой стороны, у него просто не хватало времени думать о чем-то другом, кроме Блэк-Хиллз и прилегающих к нему земель, поскольку со времени окончания войны здесь стало очень неспокойно.
Значит ли это, что он должен поверить женщине, распростертой без сознания на его кровати, будто она является леди Даглас? Значит ли, что у него действительно есть жена? Насколько это законно?
Ястреб сдавленно застонал. Отец очень хотел, чтобы он женился снова. Настаивал, что ему нужна жена. Женщина с белой кожей. Между ними был долгий, бурный разговор о том, какая судьба уготована индейцам на западе. Но что бы Ястреб ни говорил, какие бы ни приводил аргументы, он знал, что в конечном счете отец окажется прав. Верность его утверждения подкреплялась нескончаемым потоком белых поселенцев и армии. Жаждущие новых земель шли и шли на запад. Дэвид имел определенное влияние в Вашингтоне, кому как не ему было знать, что правительство откажется в конце концов выполнить взятые на себя обязательства перед индейцами. Незадолго до последней своей поездки на восток отец предупредил сына, сказав, что, несмотря на все свои обещания, белые отнимут у индейцев их земли. В недавно принятом «Манифесте Судьбы»[5] четко и ясно было сказано, что целью правительства Соединенных Штатов является завоевать весь североамериканский континент «от моря до моря». Будь их воля, они наверняка отправили бы всех мексиканцев и англичан в Канаду. Вот только в мире это могло вызвать негативную оценку. Однако когда речь заходила об истреблении индейцев… краснокожих дикарей…
Подобная угроза была вполне реальной. Причем произойти это могло не в каком-то необозримо далеком будущем, а прямо завтра.
Ястреб понимал: отец исключительно из любви к нему советовал жениться на белой женщине и жить среди белых людей. И вот вам, пожалуйста, — убедил молоденькую золото-искательницу, будто она выходит замуж за человека, который уже на ладан дышит, а сам даже не успел привезти ее с собой на запад.
И все потому, что надеялся уберечь своего сына от уготованной ему печальной участи, не хотел, чтобы его убили как краснокожего.
Так что же произошло с Дэвидом? Он был совершенно здоров, когда отправился на восток, никаких признаков болезни. Высокий худощавый человек преклонных лет с белыми волосами и исключительно проницательными глазами, которые, казалось, видели все насквозь и все понимали. На здоровье отец никогда не жаловался. Вечно ходил в походы. Он жил среди воинов племени сиу и все испытания на выносливость выдерживал с честью, не уступая самым сильным и отважным. Разумеется, то было много лет назад. И все же казалось, с ним все было в порядке, когда он уезжал отсюда.
«Надо было отправиться с ним!» — подумал Ястреб. Боль раскаяния сжала его сердце. Он никак не мог уехать, армия начала всячески притеснять индейцев.
Но… неужели это реально? И законно?
Ястреб прикрыл глаза. Для индейцев племени сиу он был отважным воином. Для армии унионистов — храбрым солдатом, и доказал это в недавней Гражданской войне. Но когда речь заходила о будущем, Ястреб понимал, что это ровным счетом ничего не значит. Понимал это и его отец.
На мгновение мысли Ястреба перенеслись в то далекое время, когда земли Блэк-Хиллз принадлежали индейцам. Сиу не жили там, то была священная земля. Здесь охотились, совершали религиозные ритуалы, находили укрытие, когда возникала необходимость. Индейцы племени сиу, кочевники по своей натуре, к тому времени были отброшены в эти края с берегов Миссисипи наступлением армии белых солдат. Сиу, народ многочисленный, делился на такие племена, как брюл, оглала, два котла, хункпапа и черноногие сиу, то были названия лишь немногих племен, говорящих на одном языке. Любой воин, любая семья могли отделиться, если хотели. Сиу, народ свободолюбивый, почитал человеческую жизнь величайшей ценностью. Каждый мог жить как пожелает, это его право.
Однако армия все дальше продвигалась на запад, вторгалась в исконные земли индейцев, и независимость племени была под угрозой. Разобщенность, отсутствие единства сделали их крайне уязвимыми.
Ястреб рос среди индейцев, то был мир его матери. В младенчестве его качали в деревянной люльке, и первое, что он увидел, — крытые шкурами бизонов стены вигвама.
Недостатка внимания он не испытывал: сиу очень любили своих детей. Мальчика обожали не только его мать, Звонкий Жаворонок, но и братья матери и его дед, вождь племени Мудрый Сокол. Ястреб обращался ко всем мужчинам племени «отец», а ко всем женщинам — «мать». Ему были рады в любом вигваме. Юный сиу знал, что должен научиться двум вещам — быть хорошим охотником и хорошим воином.
До своего одиннадцатого дня рождения Ястреб мало что знал о мире белых людей. Теперь ему было известно, что до войны с Мексикой 1846-1848 годов, в которой Соединенные Штаты отвоевали себе земли за Луизианой, земли, на которых жили сиу, считались пустыней, именно там фактически проходила граница. Но после войны граница отодвинулась до самого
