брачную ночь один в своей постели?
– Он только на четверть сиу, – пробормотала Энн.
– Далси, по-моему, наша любимая хозяйка, наша маленькая снежная королева вступила в права собственности.
– Энни! – взмолилась Далей. – Ну, скажи, он хорош?
– Пожалуйста… – запротестовала Энн.
– Похоже, она даже не знает, что приобрела, – с отвращением сказала Далси, обращаясь к Коко.
– Ах, напрасная трата железных мускулов и пыла, – со вздохом согласилась та.
– Если вы обе не возражаете…
– Возражаем. Мы хотим знать детали, – настаивала Далси.
– И что вы собираетесь с ними делать? – раздался насмешливый голос. – Картины рисовать?
Макшейн!
Энн испуганно оглянулась. Он стоял, небрежно облокотясь о дверной косяк. Покраснев до слез, она собралась уйти, но Йен взял ее за руку и притянул к себе.
Она уперлась ему в грудь, а он, не обращая внимания на девушек, легко поднял ее и начал целовать. Энн задохнулась, сердце у нее громко стучало.
Наконец он опустил ее на пол, продолжая обнимать за талию. Темные глаза вопросительно смотрели на нее, как бы стараясь проникнуть в ее душу.
– Макшейн, – начала она, пытаясь освободиться от его объятий. Гнев вернул ее к действительности. – Давайте…
Но он уже повернулся к девушкам.
– Она была великолепна. Просто великолепна! – сказал он и подмигнул. – А что касается деталей, то у нас будет время для совершенствования.
Оттолкнув его, Энн сбежала по лестнице, влетела в кухню и потребовала у Анри кофе.
– Сейчас, сейчас,
– Доброе утро, Анри.
Макшейн придвинул стул к массивному деревянному столу, на котором повар обычно готовил свои блюда, и улыбнулся жене.
Вероятно, он успел помыться. Влажные волосы зачесаны назад, свежая рубашка оттеняет бронзовую кожу.
– Любовь моя, как насчет кофе? – беззаботно осведомился он.
– С удовольствием обслужу тебя.
Ее тон испугал Анри. Возможно, он решил, что благородный напиток сейчас окажется у Макшейна за шиворотом или на брюках, поэтому засуетился, стараясь избежать кофейного кризиса.
– Энн, пожалуйста, садись. Я уже приготовил свадебный завтрак. Нежнейшая ветчина, воздушный омлет, окорок и мои знаменитые круассаны.
Взяв Энн за плечи, он усадил ее рядом с Йеном, который продолжал улыбаться. Ей захотелось хорошенько стукнуть мужа, чтобы изменить выражение его лица, но она молча пила дымящийся кофе.
– Круассаны! – Анри поставил на стол тарелку, однако на Йена они не произвели особого впечатления.
«Настоящий хозяин не должен проявлять эмоций», – без обиды подумал француз.
Словно прочитав его мысли, Макшейн взял золотистый хлебец, попробовал и одобрительно взглянул на повара.
– Месье, вы можете открывать ресторан в любой части света!
Тот с достоинством наклонил голову.
– Мерси, но я вполне счастлив здесь, работая для мадмуазель Энн… мадам Энн.
– А кто еще работает на мадам Энн?
– Люди приходят и уходят… – начала та.
– А кто работает сейчас?
– Коко, Далси и Джинджер. У нее прекрасный голос, а Далси и Коко…
– Я уже знаю об их талантах. Кто еще?
– Эрон играет на пианино.
– Смазливый парень, с которым ты шепталась. Дальше.
– Бармен Гарольд, его помощник Марк Энгл, на кухне – Анри, Бетти и Лэлла, Сэмми-Джейн убирается наверху, а близнецы Игеры следят, чтобы игра была честной.
– Ясно.
– Еще у нас есть два профессиональных игрока. Майкл Тайлер и Трет Вильямсон. Сегодня суббота, и ты можешь увидеть их игру.
– А чем занимаешься ты? – небрежно спросил Макшейн.
– Я слежу, чтобы все было в порядке.
– Очень удобная работа.
– Что ты имеешь в виду?
– Можно найти время и куда-нибудь исчезнуть.
– У меня много дел, – пожала плечами Энн.
– Не сомневаюсь. Хотелось бы узнать, что это за дела.
– Напитки, игра… отдых клиентов. – Она отвернулась, чтобы муж не заметил ее волнения.
– Энн, налей мне еще кофе. Но Анри ее опередил.
– Мадам, разрешите мне.
И тут же объявил, что завтрак готов, прервав неприятную ей беседу.
Энн думала, что не сможет есть, однако при виде деликатесов Анри не устояла и слишком поздно заметила насмешливый взгляд Макшейна.
– Сегодня утром у вас превосходный аппетит, любовь моя.
– О! – простонала она, вскочив с места. – Прошу меня извинить, но я вынуждена закончить
И она ушла в салун.
Эрон играл на пианино. Когда Энн остановилась рядом, он поднял глаза и вопросительно посмотрел на нее.
– Твой благоверный заметил, что тебя не было?
– Мой благоверный сам куда-то уезжал. Но мне нужно спрятать мужскую одежду и оружие. Он собирается осмотреть все заведение. Вдруг он найдет потайную лестницу?
– Тогда одну прелестную птичку запрут в клетке, кузина. – Эрон пристально глядел на нее, потом улыбнулся. – Я никогда не одобрял жизнь, которую ты ведешь.
– Эрон, ты знаешь…
– Я знаю, что ни твоя смерть, ни арест или виселица прошлого не изменят. Энни, если ты научишься жить в настоящем, это и будет твоей самой большой победой.
– Если бы я могла, – прошептала она. Эрон снова взглянул на нее и предупредил:
– Он здесь, разговаривает с Гарольдом. Хочешь что-нибудь спеть? Кстати, он знает, что мы родственники, или мне нужно опасаться за свою жизнь, если он решит, что ты со мной кокетничаешь?
– Тебе не нужно опасаться за свою жизнь.
– Он не знает, что мы родственники.
– Сыграй «Лорену», – попросила она и ее нежелание отвечать уже было ответом.
Эрон проиграл вступление, и Энн запела старинную балладу.
«Он – настоящий талант, – думала она, – любая песня звучит у него одухотворенно, берет за душу. Анри готовит лучшие на свете деликатесы. А девушки…»
Каждый из них – ее друг, каждый с нею и за нее. Но в самые опасные дела посвящен только Эрон.
Уже наступил полдень, и до Энн доносились привычные шумы: звон стаканов, хлопанье карт по столу, разговоры, смех. Обычный субботний день.
Внезапно двери салуна распахнулись, и яркий дневной свет на мгновение ослепил Энн. Но когда она разглядела вошедшего, холодок пробежал у нее по спине.
Шериф Бикфорд исподлобья оглядел присутствующих и направился к бару.
– Добрый день, Энни, вернее, миссис Макшейн. Прими мои поздравления.
– Спасибо, шериф.
Это был рослый человек крепкого телосложения, с седыми волосами, длинным лицом со скорбным, как у охотничьей собаки, выражением и темными проницательными глазами. Он принадлежал к тому типу людей, которые с особым уважением относятся к закону. На свою работу он смотрел просто и при каждом удобном случае цитировал Конституцию. Бикфорд не писал законов, с некоторыми даже не соглашался, но твердо верил, что преступником можно считать человека лишь тогда, когда его вина будет доказана судом присяжных.
Энн шериф нравился. Несмотря на медлительность, а временами даже наивность, Бикфорд был отнюдь не глуп, и с ним приходилось держать ухо востро.
– Гарольд, подай шерифу большую кружку пива.
– Благодарю, Энни.
Она молча кивнула, дожидаясь, когда шериср перейдет к цели своего визита.
– Энн, ты не видела в городе незнакомцев?
Она нахмурилась.
– Нет. В среду, правда, несколько человек приехали с дилижансом. На этой неделе приедет еще больше. Но никто в городе не останавливался.
Бикфорд раздраженно покачал головой.
– В последнее время здесь творятся странный вещи. Сначала кто-то украл золото Кэша Уэзерли которое охраняли двое его лучших парней. Один убит, другой ранен, но ничего не знает. Он видел только силуэт мужчины в шляпе. Золото исчезло. А вчера наш уважаемый гражданин Грейнджер Беннингтон лишился поместья. Старик утверждает, что его кто-то оглушил, и, пока он находился без сознания, дом подожгли. Когда мы прибыли на место, то увидели лишь обгоревшие балки. Я слышал, в полнолуние всякое случается, но до него еще далеко. Зачем кому-то поджигать дом Грейнджера? Может, он сам уронил лампу или забыл погасить свечу? Поэтому мы должны благодарить Господа за твоего мужа, Энни.
– Благодарить Господа за… моего мужа? – удивленно повторила она.
– Макшейн, – позвал шериф, отхлебнув изрядный глоток пива.
– Шериф, здесь и говорить-то не о чем, – спокойно ответил подошедший Йен. – Мы с Ральфом случайно увидели, как с ранчо Беннингтона выезжают какие-то всадники, и, по-моему, я попал в одного. Найдите раненого, и вы узнаете, кто поджег ранчо.
Энн побледнела и оперлась рукой о стойку. Слава Богу, все были заняты разговором, и никто не обратил на нее внимания.
Шериф нахмурился.
– Мы не можем обвинять честных граждан этого города, не имея доказательств.
Макшейн знаком велел Гарольду принести кружку пива и тут увидел, что Энн буквально сверлит его глазами.
– Шериф, вы отказываетесь видеть то,
