Он действительно никакого удержу не знал. Но похоже, девушка накинула уздечку на этого бабника. Пора ему остепениться, время пришло. И угомониться он должен с ней.
– А его семья не станет возражать? Ведь она незаконнорожденная, у нее нет ни земли, ни состояния.
Уолтер хмыкнул и пожал плечами:
– Думаю, что нет. Скорее всего с ее видениями и прочими штуками ее примут в клане как родную. Ведь среди Мюрреев тоже есть барышни с такими способностями. Этим даже, гордятся. – Он посмотрел на Адама, они уже шли к дому. –
– Продолжай гадать, старина. – Адам постарался скрыть усмешку, заметив, что Уолтер что-то бормочет с досадой себе под нос. – Так ты думаешь, что сэр Торманд влюбился в мою сестру?
– Рухнул как подкошенный. Вы бы и спрашивать не стали, если бы увидели, что с ним было, когда эти мерзавцы захватили ее и ранили. И он догадывается о своих чувствах, уже давно ни на одну другую не смотрит. Ведь этот ловелас мог заполучить любую девушку, какую хотел, что он и делал, особенно в последние несколько лет. Но вот ничего подобного не было за последние три, может, четыре месяца.
Адам даже остановился и удивленно посмотрел на Уолтера:
– Ты хочешь сказать, что Торманд, этот великий любовник или великий грешник – это уж как посмотреть, – воздерживался так долго?
Уолтер кивнул с самодовольным видом:
– Так оно и есть. Укладывался в свою собственную постель каждый вечер в течение нескольких месяцев, и можете мне поверить, в одиночестве, без девицы. Он их в свой дом никогда не водит. Он просто дожидался достойной девушки.
– И этой девушкой оказалась Морейн?
– Я в этом нисколечко не сомневаюсь. Так вы что, собираетесь здесь задержаться, чтобы посмотреть, как наш рыцарь будет беситься, когда увидит, что птичка упорхнула из гнезда?
– Пожалуй, да.
– Может, пока в кости перекинемся?
– Почему бы и нет, если вы готовы проиграть пару монет?
– Располагайтесь в зале, а я принесу эль и кости. Посмотрим, кто из нас ловчее и на чьей стороне удача. Думаю, что скоро вы станете молить Бога, чтобы сэр Торманд вернулся поскорее, иначе вам придется снять с себя последнюю рубашку.
Адам покачал головой и отправился обратно в зал. Он был наслышан о сквайре сэра Торманда, который в свое время отказался от рыцарского звания. К этому относились по-разному: кто-то считал его трусом, кто-то – глупцом, но и те и другие ошибались. Уолтер относился к числу тех редких людей, которые точно знают, чего хотят и в чем состоит их счастье. Их не так-то легко свернуть с выбранного пути.
Усаживаясь за стол, Адам думал о том, что Уолтер очень хорошо знает своего господина. Интересно будет увидеть, как Торманд воспримет новость об отъезде Морейн. Ощупав рукой документы, аккуратно сложенные в кармане камзола, Адам решил, что внесет в них небольшие изменения. Если Торманд действительно питает такие чувства, как сказал Уолтер, если он любит Морейн, тогда то, что Адам собирался представить как братский подарок своей единственной сестре, превратится в замечательное приданое.
– Где Морейн? Где Уолин? Где эти чертовы коты?
Каждый вопрос звучал все громче, а последний прогрохотал с такой силой, что Адаму показалось, что вот-вот обвалится потолок, Он сдержал усмешку и, подмигнув Уолтеру, жестом предложил продолжить игру, Когда в очередной раз выигравший Уолтер с торжествующим смешком сгреб деньги Адама, тот, скрипнув зубами от досады, наконец обернулся к Торманду.
Доблестный рыцарь метался, как разъяренный лев. Было видно, что он обеспокоен и даже напуган. Это совсем не походило на реакцию мужчины, лишившегося одной из своих женщин. Еще совсем недавно Торманд в такой ситуации просто бы выругался и тут же отправился искать другую. Но нынешний Торманд выглядел так, словно собирался вырвать у кое-кого ответы на свои вопросы. Чего бы это ему ни стоило.
– Моя сестра решила, что пора отправляться домой, – ответил Адам, с удовлетворением наблюдая, как кровь отхлынула от лица Торманда. – Уолин поехал вместе с ней.
Мгновение Торманд не мог даже вздохнуть, словно ему нанесли удар в самое сердце. Как она могла уйти после всего, что было между ними? Ни с одной женщиной он не испытывал такого блаженства, как с ней этим утром, и, уходя, он надеялся снова увидеть ее, готовую выслушать все, что он собирался ей сказать. Он даже покинул двор раньше обычного, передав обязанность отстаивать интересы клана своим родственникам, потому что ему не терпелось сказать Морейн все самое главное. Но оказывается; как только он ушел, она собрала свои пожитки и сбежала.
Гнев захлестывал его, заглушая боль. Она даже не дала ему шанса. Он ходил вокруг нее на цыпочках, нежно ухаживал, потому что хотел показать, что он совсем не тот человек, каким был раньше и которого теперь стыдился. В затуманенной гневом голове пронеслась мысль: раз так легко она смогла уйти от него, значит, так тому и быть. В конце концов, для него никогда не составляло труда найти женщину. Но он тут же отогнал эту мысль. Пусть он разгневан, пусть ему больно, но другой женщины ему не нужно. Ему необходима только Морейн. На всю жизнь!
– Когда она уехала? – спросил он, мимоходом подумав, что не прочь поколотить этого Адама за огонек насмешливого изумления в его глазах.
Но обойтись подобным образом со своим будущим родственником перед свадьбой, еще до того как он сделал предложение, конечно, было бы не слишком разумно.
– Нынче утром. Часа три- четыре назад. Собираешься поехать за ней?
– Разумеется.
– Из-за мальчишки?
– Нет, хочу хорошенько встряхнуть эту дурочку, чтобы в ее голове все встало на место.
– Это будет до или после того, как ты сделаешь ей предложение?
Несмотря на то что в глазах Адама все еще искрились смешинки, в его голосе звучала решительность. И хотя он пока ничего не сказал об отношениях между своей сестрой и Тормандом, было ясно, что период любезностей закончен. Торманду хотелось напомнить этому человеку, что он лишь совсем недавно заявил об их с Морейн родстве, но он прикусил язык. У Адама, были свои причины умалчивать об этом, и Морейн приняла его объяснения.
– Я сделаю ей предложение и не оставлю в покое, пока она не ответит мне согласием.
– И будешь верен своим супружеским клятвам?
– Да, – процедил Торманд сквозь зубы. – Могу я наконец отправиться за этой глупой девицей, чтобы научить ее уму-разуму?
– Осталось последнее. – Адам достал из кармана камзола запечатанные документы. – Когда она скажет «да», открой вот это.
Торманд взял бумаги, засунул их под рубашку и торопливо вышел из дома. Он будет мчаться во весь опор, пусть ветер немного остудит его пылающее сердце. Не стоит врываться к ней в дом и сразу требовать ответа. Он даже готов взять на себя часть вины за ее поспешный отъезд. Ему следовало яснее дать ей понять, чего он хочет и что чувствует, а он непростительно медлил. На этот раз он сделает все, чтобы Морейн правильно поняла его, даже если для этого потребуется наступить на собственную гордость. Рядом с ним молча скакал Уильям, помощью которого он решил воспользоваться. Будет лучше, если они с Морейн смогут обсудить свои проблемы без Уолина, который наверняка будет ловить каждое их слово. Торманд был благодарен брату за помощь, но еще больше – за его молчание. Торманд никогда еще не признавался в любви и знал, что ему придется обдумывать каждое произнесенное слово. Потребуется немало сил, чтобы убедить Морейн в том, что он стал другим человеком, что с легкомысленным прошлым покончено раз и навсегда.
Глава 20
Морейн смотрела на свой сад и понимала, что пройдет еще немало времени, прежде чем она вновь сможет с прежним удовольствием ухаживать за растениями. Коты разлеглись на своих любимых местах. Уолин пинал тряпичный мяч, осторожно огибая клумбы и хрупкие цветы. Кузина Норы так хорошо ухаживала за садом, что даже в прополке не было никакой необходимости. Сад всегда был гордостью и радостью Морейн, но сейчас, глядя на него, она не испытывала никаких чувств.
Все это вина Торманда, сердито подумала она, отмахиваясь от слабого шепота внутреннего голоса, который бранил ее за необоснованные надежды. Глупо было мечтать о таком мужчине, как Торманд Мюррей. Он занимал настолько высокое положение, что над ее мечтами завоевать его сердце можно было только посмеяться. Этот человек спас ей жизнь, защищал ее и доставил ей такое удовольствие, какого она никогда не знала. Разве могла она потребовать от него чего-то еще?
Но, несмотря на все сомнения, в глубине души ей хотелось вернуться в дом к Торманду и решительно потребовать от него объяснений. Любит ли он ее, или она ему безразлична? Не поборол ли он свое отвращение к браку? Можно ли предположить, что наступит день, когда он поклянется в верности единственной женщине – ей? Пожалуй, лишь одно обстоятельство удерживало Морейн от этого поступка: ведь его ответы могли совсем не понравиться ей.
И еще Уолин. Он сын Торманда. Она не имеет никаких прав на этого мальчугана, хотя ухаживала и заботилась о нем целых четыре года. И нет вины Торманда в том, что он ничего не знал о рождении сына. Но сейчас он хочет, чтобы ребенок остался с ним. Из него получится очень хороший отец, в этом у Морейн не было никаких сомнений. И она не имела права даже пытаться лишить ребенка жизни лучшей, чем та, которую она могла ему дать. Хотя Торманд сказал, что они будут вместе воспитывать ребенка, Морейн понимала, что это возможно только в его доме.
«А если наступит время, когда он не захочет делить со мной постель?» – спросила она себя. Тогда она просто станет нянькой Уолина и будет молча наблюдать, как
