Она на мгновение оглянулась.
— Один ваш соотечественник уже позаботился об этом! — В ее голосе прозвучала откровенная ненависть.
— Лукас! — услышал он и неохотно оглянулся, заметив Далси, которая, приподнявшись на цыпочки, издалека махала ему рукой. Ему с большим трудом удалось протиснуться к ней сквозь плотную толпу гостей.
— Ты видела Татьяну? — встревоженно спросил он.
— Неужели ты потерял ее? — в ужасе воскликнула графиня, но тут же с облегчением вздохнула. — Успокойся, дорогой. Вот она. Смотри, рядом с царем!
Взглянув на женщину в белом, Лукас покачал головой:
— Это великая княгиня Олденбургская.
— Ты шутишь! Но я могла бы поклясться… — Далси вдруг замолчала. — Силы небесные, Лукас, неужели Татьяна…
— Не болтай лишнего, мама, — коротко приказал он. — Лучше помоги мне найти ее — я и без того потерял слишком много времени, — А куда исчез атаман Платов? — удивленно спросила графиня.
— Следит за Джиллиан; по крайней мере я очень надеюсь, что это так, — сказал Лукас, окидывая взглядом толпу в поисках Татьяны. Снова заиграла музыка — на этот раз вальс. У него застучало в висках. Он почувствовал себя беспомощным, потерпевшим поражение. Разве можно надеяться, что удастся узнать, кто отец Татьяны, если великая княгиня не пожелает открыть свой секрет?
— Смотри! — вдруг воскликнула Далси, указывая пальцем на танцующих. — Видишь? Она танцует! — Лукас взглянул на проносившуюся в вальсе пару. — С кем это?
Заметив черную повязку на глазу партнера Татьяны, Лукас ответил:
— С герцогом Камберлендским.
— Подумать только! С родным братом принца-регента! Тебе надо держать ухо востро, Лукас, иначе можешь потерять эту девочку. — Она некоторое время наблюдала за танцующими, потом покачала головой. — Нет, беру свои слова обратно. Ты, конечно, можешь ее потерять, но он тебе не соперник.
— Что ты имеешь в виду, мама? — поинтересовался Лукас, собираясь идти за Платовым.
Далси рассмеялась.
— Ты только посмотри, как напряженно она держится! Мне вспомнилось, что Татьяна так же держалась, впервые танцуя с тобой, дорогой, еще в Сомерли-Хаусе. Припоминаешь?
Лукас остановился, вспомнив, какой ненавистью горел ее взгляд, как напряглось ее тело, как утратила она привычную выдержку. Но почему она ведет себя таким образом с Камберлендом? Медленно повернувшись, он взглянул на другую леди в белом, которая все еще стояла на возвышении возле царя и тоже наблюдала за танцующими, точнее — за герцогом Камберлендским и его партнершей. Спина ее снова была напряжена, по-восточному раскосые зеленые глаза смотрели сквозь прорези белой маски с ненавистью, пылая адским пламенем.
Камберленд. Боже милосердный!
— Татьяна! — крикнул Лукас и бросился к ней, расталкивая танцующих. — Татьяна! — Голос его потонул в женских визгах, потому что в этот момент погасли огни и все погрузилось в кромешную тьму. Лукас услышал перекрывавший весь этот шум довольный хохот принца-регента. Потом над возвышением зажегся ярко-желтый огонь, и все присутствующие от неожиданности замолчали.
— Все на лужайку! — весело крикнул Примни, тучная фигура которого освещалась мерцающими огнями. — Все на лужайку, смотреть фейерверки!
То, что началось потом, можно сравнить лишь с паническим бегством. Лукас попытался идти против течения к тому месту, где последний раз видел Татьяну, но напор толпы был слишком силен. Его подхватило и понесло течением. Единственным утешением была уверенность в том, что Камберленд тоже не сможет противостоять натиску толпы и вместе с Татьяной обязательно окажется снаружи.
Нащупав рукоятку пистолета, спрятанного за поясом, Лукас продолжал оглядываться вокруг в надежде увидеть Татьяну. Раскат грома вдалеке заставил всю честную компанию дружно охнуть. В потемневшее небо над цветниками взвился огонек, рассыпавшийся множеством звезд. Пока они падали на землю, отражаясь в темном пруду, Лукас успел заметить Джиллиан Иннисфорд, опиравшуюся спиной о столб рядом с балюстрадой, и Матвея Платова, неподвижно стоявшего перед ней.
Звездочки погасли, Джиллиан и Платов исчезли из виду. Лукас бросился к ним, надеясь, что успеет — ведь они находились не больше чем в десяти шагах от него.
— Матвей! — крикнул он. В небо взлетел еще один фейерверк, осветив ночное небо каскадом синих, белых и желтых огоньков. В их неестественном свете он увидел улыбающуюся Джиллиан, которая доставала из рукава платья что-то сверкающее. Толпа замерла, любуясь россыпью огней в небе над садом. — Матвей! — снова крикнул Лукас, продираясь к нему сквозь толпу. — У нее…
Снова взлетел фейерверк, снова охнули восторженные зрители…
И тут Лукас услышал значительно менее громкий хлопок; прозвучавший совсем близко от него.
Атаман упал на колени.
— Будь ты проклята! — крикнул Лукас и, преодолев разделяющее их расстояние, успел подхватить его.
— И ты будь проклят! — в ярости прошипела какая-то дама, которой он нечаянно наступил на подол платья.
Лукас обеими руками поддерживал Платова. Гаснущие звездочки успели на мгновение высветить рыжеватые локоны.
— Останови ее! — хрипло пробормотал казак.
Лукас сделал выпад и успел зажать в кулаке рыжую прядь. Джиллиан взвизгнула, попыталась высвободиться, но он подтянул ее за волосы, как на канате. Она попробовала поднять пистолет, но Лукас выбил его из ее рук, и он упал где-то внизу, в цветнике.
— Ты тяжело ранен? — спросил он Платова.
— Пуля попала в плечо, но кость не задета. Ничего страшного.
Джиллиан упала на колени и приняла расчетливо соблазнительную позу, отчего ее грудь натянула ткань платья.
— Лукас, слава Богу, ты здесь! Этот иноземец имел наглость…
Лукас, воспользовавшись темнотой, дал ей увесистую затрещину.
— Кто убил Казимира Молицына? — прохрипел он, затем, не получив ответа, с такой силой дернул Джиллиан за волосы, что она громко лязгнула зубами.
— Ты делаешь мне больно…
— Ну же! Это Уиллоуби?
— Откуда, черт возьми, мне знать?
Он выхватил свой пистолет и приставил к ее щеке.
— Не рассчитывай, что я пощажу тебя. Тем более после того, что ты позволила ему сделать с Татьяной.
— Я не понимаю, о чем ты, — со злостью сказала она. Мускусный аромат ее духов смешался в ночном воздухе с запахом серы от фейерверков.
— Где твоя сабля, Матвей?
— Здесь, — со стоном расправил плечи Платов.
Лукас кивком головы показал на тициановские локоны, зажатые в кулаке.
— Режь, — сказал он.
— Нет, Лукас, только не это!
Клинок сверкнул в воздухе. Лукас зажал рукой следующую прядь волос.
— Ах ты, мерзавец!
Сабля со звоном опустилась. Джиллиан, всхлипывая, наблюдала, как к ее ногам падают рыжие локоны.
— Если угодно, он может обрить тебя наголо.
— Лукас, умоляю, ради любви, которую когда-то мы испытывали друг к другу… — Джиллиан с торжествующей ухмылкой пустила в ход главный козырь: — Ради нашей дочери…
