владений, где Лахлан любил ловить рыбу.
Неужели нужно у нее отнять даже этот крошечный кусочек детства? Ярость охватила девушку, и она принялась разгонять овец, пытаясь заставить их уйти из ущелья, но они только отбежали на несколько футов и снова уткнулись в траву.
– В этом нет никакого смысла, – услышала она позади себя чей-то низкий голос. – Даже если вы выгоните их из этого ущелья, они уйдут в другое. В любом случае это не их вина, верно?
Сердце в ее груди, сжалось, когда она, обернувшись, увидела Лахлана. Он наблюдал за ней, прислонясь к тому самому корявому дубу, который ему так нравился в детстве. Со взъерошенными волосами, в грязных рабочих брюках, он выглядел точно так, как шестнадцать лет назад. Венеции захотелось броситься в его объятия.
Она едва не расплакалась. Он больше не был восхитительно своенравным Лахланом времен ее детства.
– Да, овцы в этом не виноваты, – сказала она, полная мрачных предчувствий. – Но моей вины в этом тоже нет.
Лахлан оттолкнулся от дерева.
– Я не говорил, что обвиняю вас.
– Вам не следовало сюда приходить. Кто-нибудь может вас увидеть.
Он пожал плечами:
– Кто-нибудь мог увидеть и вас, но это не помешало вам бродить здесь.
– Вы все это время следили за мной?
– Да.
– Зачем?
Вопрос, похоже, смутил его.
– Просто так.
Венеции захотелось закричать во весь голос. Он преследовал ее и теперь не может сказать зачем?
– Прекрасно, – сказала она, поднимаясь на холм позади домов.
Он легко догнал ее.
– Вам не следует бродить одной.
– Я не одна. – Венеция подобрала юбки и ускорила шаг. – Мне составляют компанию овцы.
На вершине холма она остановилась и посмотрела на Лахлана.
– Почему вас волнует, что я делаю, раз это никак не влияет на ваши планы? – От внезапного подозрения ей стало не по себе. – Вы думаете, что я собираюсь бежать?
– Не сходите с ума, – прорычал он, подходя к ней.
– Зачем же вы стали рисковать и отправились туда, где вас могут увидеть…
Он прервал ее речь поцелуем, крепким поцелуем, имеющим целью заставить ее замолчать. Это так ошеломило девушку, что в первый момент она не сопротивлялась. Но лишь до тех пор, пока не вспомнила, что это всегда начиналось так – он целовал ее, притворяясь, что между ними все может сложиться иначе, а после того напоминал ей, что они не могут быть вместе.
Она была уже по горло сыта этой игрой. Когда он попытался углубить поцелуй, она отстранилась.
– Не смейте! – воскликнула она и бросилась вниз по проходу между двумя домами, стараясь сдержать слезы.
– Это почему же? – Последовав за ней, он схватил ее, обняв за талию. – Я хочу всего лишь один поцелуй.
В том-то и беда. Он ищет мимолетного удовольствия.
– Два дня назад вы даже не побеспокоились спросить, как у меня дела. – Венеция сердито посмотрела на него. – А теперь вы хотите, чтобы я вас целовала?
По лицу Лахлана было заметно, что он расстроен.
– Я не… я хотел… Как вы поживаете?
– Прекрасно. А вы?
Ее отстраненный тон заставил его нахмуриться.
– Довольно скверно.
– Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, – сказала она, строго поджав губы.
– Силы небесные, почему вы ведете себя так, будто мы никогда…
– Есть там кто-нибудь? – послышался окрик откуда-то сбоку.
Они застыли. Оглядевшись, Лахлан заметил боковую дверь в ближайшем домишке. Он быстро втолкнул Венецию внутрь и осторожно закрыл за собой дверь. Затаив дыхание, они прислушивались к тому, что происходит снаружи. Кто-то прошел мимо них, а потом, убедившись, что тут никого нет, удалился.
Лахлан потянулся к девушке, но она увернулась, прежде чем он успел к ней прикоснуться. Но тут Венеция споткнулась обо что-то и чуть не упала. Оглядевшись, она увидела массу миткалевых мешков,
