Господи, он был настроен очень решительно!
— Но все догадаются, что мы делаем. — Кэтрин швырнула под ноги Алеку стул.
— Если догадаются, что мы здесь. — Алек успел отскочить в сторону. — Всякий, кто снова вернется на балкон, увидит, что сад пуст, и решит, что мы вернулись в дом. А если кто-то что-то и заподозрит, тоже неплохо — в этом случае тебе придется выйти за меня замуж.
Он увлек Кэтрин в маленький альков с мягкой скамейкой в глубине и развернул ее таким образом, чтобы можно было расстегнуть пуговицы.
Достаточно было одного прикосновения, чтобы Кэтрин пришла в возбуждение, но она попыталась овладеть собой.
— Мы не можем, не должны…
— Очень даже можем.
Алек стал осыпать поцелуями ее шею, волосы, верхнюю часть спины, которую обнажал дюйм за дюймом. Кэтрин пыталась возражать:
— Мы еще не женаты.
— Мы будем женаты. — Алек стянул платье с ее плеч до самой талии и принялся расшнуровывать корсет.
— Ты определенно очень хорошо знаешь, как раздевать женщину, — проговорила Кэтрин, чувствуя невольное раздражение.
— Мне приходилось раздевать женщин, не скрою, — сказал Алек, отбрасывая корсет в сторону. — Однако не так много, как ты думаешь. И это было уже довольно давно. — Он просунул руки сзади и накрыл ладонями прикрытые тонкой рубашкой груди. — Тебя беспокоит моя порочность или то, что я соблазню тебя и не женюсь?
— Я никогда не говорила, что ты порочен…
— Что говорит твоя книга о женитьбе соблазнителей? Или они не женятся?
— Там говорится, что… женатые повесы должны быть… осмотрительны и скрытны… — сбивчиво проговорила Кэтрин, задыхаясь от волнения.
— Проклятие! Следует сжечь эту мерзкую книжку.
— Или перестать следовать ее советам. Алек повернул Кэтрин лицом к себе:
— Да я никогда…
— Я знаю. — Она прижала ладонь к его губам. — Я это знаю. — И только когда Алек немного успокоился, она убрала руку от его губ. — Но очевидно, что развратники и респектабельные мужчины, вырвавшиеся на свободу, мыслят одинаково.
Алек подозрительно посмотрел на Кэтрин:
— В каком смысле?
— Ведь ты пытаешься соблазнить меня, не так ли? Поколебавшись, он покачал головой:
— Я хочу заняться с тобой любовью. Это не одно и то же.
— Разве?
— Совращение — это когда мужчина принуждает женщину сказать «да». — Алек притянул Кэтрин к себе и, нагнувшись, зашептал ей прямо в ухо: — А заниматься любовью означает, что она говорит «да», потому что сама хочет этого.
Подобного определенно не было в «Руководстве для повесы». Кэтрин прочитала достаточно, чтобы понять: анонимный автор не верит в то, что у женщины может быть выбор.
— А почему я должна сказать «да»? — Едва Кэтрин произнесла эти слова, как поняла, что обречена, потому что она уже думает об этом, уже хочет этого, уже…
— Потому что ты нуждаешься во мне не меньше, чем я в тебе. — Алек снова поцеловал ее, и это был поцелуй мужчины, который знает, чего хочет она. — Докажи, что ты доверяешь мне, дорогая. Докажи, что ты больше не побежишь к Ловеласу в ту же минуту, когда я тебя разочарую. Докажи, что ты хочешь выйти за меня замуж.
— Я действительно хочу выйти за тебя замуж, но… должны быть определенные правила.
— Никаких правил! — решительным тоном произнес Алек.
—Но…
— Нет! — прорычал он и, стянув с Кэтрин рубашку, отбросил ее в сторону.
Увидев Кэтрин обнаженной, Алек широк раскрыл глаза. В смущении она попыталась прикрыться руками, но Алек схватил и развел их в сторону, чтобы полюбоваться обольстительным зрелищем.
— У тебя слишком много правил, дорогая моя, — сказал он и посмотрел Кэтрин в глаза. — Требуй от меня всего, чего желаешь, когда мы не одни, но когда мы наедине, правило должно быть только одно.
От пылающего страстью взгляда Алека Кэтрин почувствовала, как затвердели ее соски.
— К-какое же?
— Правило любовников: важно лишь то, что доставляет удовольствие другому.
— А если я хочу большего? Если я хочу… — Чего? Любви? Кэтрин говорила Алеку, что не верит в любовь. — Взаимной нежности? Внимания к моим чувствам?
— Ты получишь и это, — ответил Алек, и на его лице появилось незнакомое дотоле Кэтрин выражение. — Ты это обязательно получишь.
По какой-то непонятной причине Кэтрин поверила ему.
— Ну хорошо. Тогда я говорю «да». Алек обнял Кэтрин за талию.
— «Да» чему?
— Ты же сказал, что это означает «заниматься любовью». Если женщина говорит…
Алек не дал Кэтрин договорить, припав страстным поцелуем к ее губам. Очень скоро она почувствовала, как его язык глубоко проникает ей в рот… его палец сладостно ласкает сосок… другая его рука обнимает ее бедро и прижимает ее плоть к его бедрам…
Когда тугая мужская плоть оказалась прижатой к мягкой женской, Кэтрин вдруг вспомнила шокирующие картинки из «Руководства для повесы», где мужской орган выглядел поразительно большим.
Храни ее Господь, неужто и в самом деле может быть такое? Сгорая от любопытства, она просунула руку между их телами и вдруг почувствовала, как выпуклость в брюках у Алека шевельнулась.
— Ой, да он дергается! — вскрикнула Кэтрин от неожиданности и отдернула руку.
Алек сдержанно засмеялся:
— Тебе нечего бояться, дорогая! Можешь попробовать еще. — Он вернул руку Кэтрин на прежнее место, она принялась осторожно гладить его. Алек закрыл глаза от удовольствия и вскоре сказал: — Погоди! — И отстранился, чтобы расстегнуть пуговицы.
При тусклом свете лампы его глаза казались почти черными. Алек торопливо стянул с себя брюки, и Кэтрин увидела его вздыбленную плоть. Вокруг ее основания курчавились черные волосы, а в остальном он был в точности таким, как на картинках в книге. Вот это да! Стало быть, мужчины в самом деле способны увеличить его размеры, когда они…
— Потрогай его опять, — попросил Алек и, взяв Кэтрин за руку, положил ее на отвердевшую плоть. — Обещаю оставаться спокойным… ты только потрогай его, пожалуйста…
Судя по хриплому голосу, возбуждение Алека достигло предела. Он просил, умолял, чего вообще никогда не делал; он был всегда уверен в своих действиях. Чувствуя себя порочной — и страшно возбужденной, — Кэтрин сомкнула свою ладонь вокруг его плоти.
О да, она была определенно такой же большой, как и у мужчин, изображенных на картинках. И удивительно твердой — каким образом она становится такой? От нее исходило тепло, и она так чутко реагировала, когда Кэтрин принялась ее гладить.
Услышав, что Алек застонал, Кэтрин замерла:
— Я правильно делаю?
— Да, — выдохнул Алек.
— Покажи мне, как сделать тебе приятно.
— Ты просто… сожми его пальцами.
— Вот так?
— Покрепче. — Когда Кэтрин выполнила просьбу Алека, он застонал и толкнулся навстречу ее руке. — О Боже, это так сладко!
— Правда? — То, каким образом этот большой ствол реагировал на ее прикосновения, возможность сжимать его рукой и ласкать волновало и возбуждало гораздо больше, чем она могла себе представить. Более возбуждающим могло быть лишь одно: если бы он стал касаться ее плоти, как это делал раньше.
Словно прочитав мысли Кэтрин, Алек скользнул рукой к ее бедрам, отыскал среди волос влажную ноющую плоть и стал ласкать ее.
Когда его палец проник в Кэтрин, она ахнула и толкнулась бедрами навстречу его ладони. Алек ласкал ее энергично и в то же время нежно, вызывая восторг и трепет от сознания того, что его рука касается столь интимного места. Кэтрин развела колени и подалась навстречу руке Алека.
— Тебе приятно? — хрипло спросил он.
— Да, — так же хрипло ответила она.
Кэтрин энергично сжала его ствол, и Алек содрогнулся.
— А тебе? — в свою очередь, спросила она. Видя его реакцию, Кэтрин стала двигать ладонью вдоль ствола еще смелее.
— Очень даже, — прохрипел Алек. Внезапно он оттолкнул руку, положил Кэтрин на подушки и раздвинул ей ноги настолько, чтобы мог опуститься между ними на колени. — Теперь ты моя, Кэтрин Меривейл. Не Ловеласа, а моя!
— Да, — выдохнула Кэтрин, обнимая Алека за шею. Он раздвинул женскую плоть своими умелыми пальцами.
— Сейчас, совсем-совсем скоро, ты выйдешь за меня замуж.
— Да! — Кэтрин в нетерпении заерзала, желая снова почувствовать в своем лоне его пальцы. — Как ты скажешь.
Он поднял тяжелые веки и посмотрел на нее:
— Ты знаешь, что я буду делать?
Торжественное выражение, написанное на его лице, в сочетании с интимностью его позы и тем, что его пальцы самым бесстыдным образом играли с ее женской плотью, невольно вызвало у нее легкий смех.
— Если я чего-то не знаю, то пусть это окажется для меня сюрпризом.
— Кэтрин…
— Да-да, я знаю, что ты будешь делать. — Она потянула его за руку, инстинктивно желая чего-то большего. — Я ведь деревенская девушка, ты это помнишь? — Не говоря уж о том, что в течение нескольких месяцев она разглядывала картинки в книжке.
— Я не хочу причинить тебе боль, — сказал Алек, располагаясь над ней.
— Но ты не можешь этого избежать. — Кэтрин повернула голову, чтобы поцеловать Алека в руку. — Так что если ты не думаешь о том, чтобы на этом остановиться…
— Нет! — решительно произнес он. — Никаких остановок! И вот уже не пальцы, а нечто большое и твердое пытается проникнуть во влажную тесную щель.
Кэтрин закрыла глаза. Как это… интересно. Она замерла, чувствуя, как ствол прокладывает путь, растягивая и разогревая тесную глубину лона.
Внезапно Алек остановился и прижал губы к ее уху:
— Ну вот,