– Предположительно в интересах Наполеона, – сказал Джастин и, помолчав, добавил: – И вашего отца.
– Полнейшая чушь! Отец скорее бы умер, чем причинил вред своей стране.
– Над чем он работал перед смертью?
– Вы хотели сказать «перед тем, как его убили»? – Эвелина помолчала секунду. – Испания уже вошла в коалицию – окончательно и безоговорочно. Поэтому отец поддерживал связи с Пруссией, Россией и Швецией. Наполеоновские шпионы проникали везде, пытаясь посеять раздор среди наших союзников. Мы с отцом остановились в Швеции, и он часто совершал поездки в страны, входящие в альянс, проверяя надежность рядов. Отец был непоколебимо предан своему делу.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– А Салливан?
– Вы не там копаете, Баркли! Я точно вам говорю! – Эвелина начинала терять терпение. – Мой отец, не раздумывая, отдал бы жизнь за своего короля! Ищите виновных среди ваших руководителей, а не в моей семье!
– Боюсь, что тут вы можете быть правы, – спокойно заметил Джастин.
Она сделала вид, что не удивилась и не обрадовалась. Но втайне торжествовала: ей в конце концов удалось достучаться до его здравого смысла. Эвелина потерла лоб и глаза и устало спросила:
– Так что же им нужно от нас?
– Не знаю. Я должен был выведать у вас секреты вашего отца. Или выманить Салливана из укрытия.
– Вы со… – Она сглотнула, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди. – Вы соблазнили меня, чтобы я прониклась к вам доверием и рассказала вам… О чем? О чем я должна была вам рассказать? О каких секретах идет речь?
Баркли опустил голову и сделал вид, что внимательно разглядывает свои пальцы.
– Предполагалось, что вы знали о заговоре против короны. – Он поднял на Эвелину глаза и спросил: – Так вам что-нибудь известно об этом?
В ответ Эвелина только горько рассмеялась. Она просто не могла в это поверить.
– Если бы вы знали, насколько нелепо звучит то, что вы говорите! Я ни за что на свете не стала бы ввязываться в политику. – Эвелина отвернулась от Джастина и задумалась, сразу став очень серьезной. – Я все время стараюсь убежать от мира, в котором вращался мой отец. Но кажется, он везде настигает меня. Да, я понимаю: это грязное дело необходимо для оздоровления страны. Зато на мое собственное здоровье оно, похоже, влияет не слишком хорошо. Мне бы хотелось дожить хотя бы до двадцати трех лет.
– Во взгляде на этот вопрос наши мнения полностью совпадают, – спокойно сказал Джастин и потер ладонью висок. – Все это означает, что меня одурачили, заставив передать Салливана в руки Уитона. Но для чего? Если французский заговор тут ни при чем, что в таком случае должно было их заинтересовать? Они считают, что вам что-то известно. Но что?
Эвелина сжала кулаки.
– Как же я не догадалась, что вы за всем этим стоите!
Он поморщился.
– Да, я ужасно виноват перед вами. И я искренне раскаиваюсь.
В комнате на минуту воцарилось молчание. Похоже, что оба они были пешками в чужой смертельной игре в кошки-мышки. И Эвелине в этой игре отводилась роль сыра – приманки.
– Кто такой Уитон? – спросила она.
– Он возглавляет службу разведки в министерстве иностранных дел.
– Может быть, он и есть предатель?
Джастин покачал головой.
– Уитон ни за что бы не совершил государственную измену.
– А разве убийство английского тайного агента нельзя расценивать как предательство по отношению к своей стране?
– Ничего не понимаю. Не вижу во всем этом никакого смысла! – Он поморщился и снова поднял руку к виску.
Глядя на маркиза, Эвелина нахмурила лоб, как будто сама испытывала боль. Она видела, что Джастин страдает. Хотя ее чувства к этому человеку были крайне противоречивы, его мучения не доставляли ей радости.
– Вам очень больно?
Он ответил сквозь зубы, стиснутые от боли:
– Только когда я думаю. Или когда дышу. Или когда я говорю…
Желая хоть чем-то ему помочь, девушка предложила:
– Я принесу вам еще бульона.
– Нет, мне просто нужно немного поспать, – сказал он устало.
Глядя, как Джастин пытается лечь, Эвелина поднялась с места.
