По-твоему, я большой зануда, не так ли?
– Если туфли впору…[3] – Когда Джордан хмуро взглянул на него, Поллок поправил на шее свой слишком высоко завязанный платок и упрямо продолжал: – Ты должен признать, что иногда ведешь себя как механизм. Твоя жизнь уходит на то, чтобы умело управлять поместьями и заседать в парламенте. Организованно. По определенному плану.
– Это неправда.
Однако так оно и было. Джордану нравилась упорядоченная жизнь. Бог свидетель, он вытерпел немало беспорядка в детстве и отказался мириться с ним, повзрослев. Так что да, он терпеть не мог, когда все срывалось только из-за того, что какой-то болван действовал нелогично или несвоевременно.
Но вовсе не это разозлило Поллока. Он просто обиделся, что его назвали франтом.
– А как ты обращаешься с женщинами? – с горечью продолжал Поллок. – Я еще не встречал мужчину, который завел бы себе любовницу, а затем бросил ее не задумываясь, только за то, что она имела неосторожность в него влюбиться. А они все влюбляются в тебя, дьявол бы тебя побрал! Они не могут понять, что все твое обаяние – это только средство достижения цели. Они думают, что нравятся тебе. Ты всегда заставляешь их страдать по тебе, а потом бросаешь, когда им хочется большего, чем просто плотская связь.
Теперь уже Поллок задел его за живое, зайдя слишком далеко.
– Ты все еще зол на меня из-за Джулии, так, что ли?
– Она моя подруга.
– Твоя любовница, ты хочешь сказать. Если бы я не «бросил ее не задумываясь», сейчас ты не имел бы удовольствия пользоваться ее милостями.
Поллок отвел взгляд.
– На самом деле мы с ней расстались.
Это сообщение застало Джордана врасплох. – Уже?
– Я устал состязаться с тобой за ее любовь.
Джордан вздрогнул. Его разрыв с Джулией был особенно трудным и неприятным.
– Это не моя вина. У нас с ней было все четко оговорено: взаимное удовлетворение наших плотских потребностей, и ничего больше. Я не виноват, что ее надежды не оправдались.
Мгновенно атмосфера сгустилась. Раздражающее молчание Поллока действовало угнетающе, и только грохот колес по булыжнику нарушал тишину. С тех пор как Джордан связался с Джулией, их дружба с Поллоком дала трещину и граф не знал, что можно с этим поделать. Сам-то он никогда не страдал от романтических бредней.
Поллок тяжело вздохнул.
– Я тебя не понимаю. К любви нельзя относиться так, словно ее можно по желанию разжечь или затушить, включить и выключить, как проклятый фонарь. Ты не можешь контролировать ее подобно тому, как управляешь своими финансовыми делами. Скажи, тебе никогда не хотелось по-настоящему, безумно, без памяти влюбиться? Так, чтобы забыть обо всем на свете и с головой погрузиться в любовь?
– Что за нелепая мысль! Бросить все ради переменчивых чувств? Ни в коем случае! Какой глупец по своей воле захочет лишиться разума, здравого смысла и, конечно же, контроля над собой ради сомнительного удовольствия испытать любовь?
Только один раз за всю жизнь граф чуть было не утратил контроль над собой из-за женщины. Странно, почему он все еще помнил ту ночь в карете с некой мисс Эмили Фэрчайлд. Что за безумие тогда овладело им? Должно быть, под влиянием полнолуния, как она сказала. Это единственно возможное объяснение, почему он едва не соблазнил женщину «не того сорта».
К тому же позже ему пришлось дорого заплатить за это. Его сводная сестра Сара упорно донимала его вопросами, пока он не затеял нарочно потасовку с ее мужем, чтобы она и думать забыла о своем намерении его сосватать. Какая жалость, что это не помогло ему выкинуть из головы память о роскошных, с ароматом лаванды, волосах Эмили и ее соблазнительном теле. Или ее восхитительной манере высказывать утверждения, которые совершенно его обескураживали. Ведь женщинам редко удавалось поставить его в тупик.
Хорошо хоть, что их встреча была краткой, и иллюзия, что он нашел единственную в Англии женщину, которая сумела полностью околдовать его, в конце концов рассеялась. Нет никакого сомнения, что если бы он снова встретил мисс Эмили Фэрчайлд при свете дня – а это совершенно немыслимо, – то нашел бы ее весьма заурядной и совершенно непривлекательной.
– Мне никогда не постичь твоего циничного отношения к браку, Блэкмор, – сказал Поллок. – Но очевидно, Сен-Клер правильно выбрал тебя для своих планов. Любой на твоем месте соблазнился бы отбить такую обаятельную крошку, как леди Софи, хоть раз протанцевав с ней. Но только не ты – лорд с каменным сердцем!
– Смейся сколько угодно, но я очень доволен своим каменным сердцем. Оно не кровоточит, не болит, и его невозможно ранить.
– Да, но его можно расколоть, если ударить посильнее. Однажды появится женщина, которая разобьет его на тысячи кусков. И я, со своей стороны, жду не дождусь, когда это случится.
– Тогда тебе придется очень долго ждать, – сказал Джордан, которому наскучила эта тема. – Уж точно не сегодня, во всяком случае. Я буду танцевать с Софи только из одолжения Йену. Он думает, что это подвигнет лорда Несфилда принять его ухаживания и тем самым вырвать Софи из моих грязных лап. Йен уверил меня, что это не займет много времени. Дай-то Бог! Очень надеюсь, что он прав. Все эти званые вечера слишком скучны и утомительны.
– Ничего не имею против них. Зато я знаю толк в хороших вечеринках, а ты нет.
Настойчивое желание Поллока представить его этаким холодным и бесчувственным негодяем начало раздражать Джордана.
– Зато я не подыскиваю себе жену, чтобы улучшить свое положение в обществе. А ты этим занимаешься.
Поллок с обидой взглянул на него.
– Ты намекаешь, что у меня нет титула и связей? Что мой отец занимался торговлей? По-моему, ты слишком уж задираешь нос. Ты можешь получить любую женщину, какую захочешь, поэтому и важничаешь перед всеми нами.
Горячность в голосе Поллока неприятно поразила и встревожила Джордана.
– Это неправда. Многие дочки богатых торговцев почтут за счастье пойти с тобой к алтарю.
– Мне не нужна такая дочка. Как ты довольно грубо заметил, мне нужен кто-то, способный улучшить мое положение в обществе.
– Зачем? Ты и сейчас вращаешься в самых высших кругах.
– Да, но мне нужна женщина, которая станет бриллиантом в моей короне, женщина настолько великолепная и неотразимая, что мое положение в обществе будет упрочено навеки. И предпочтительно та, которая полюбит меня, невзирая на мои недостатки.
Джордан не сумел удержаться от смеха.
– И ты рассчитываешь встретить ее у Меррингтона? Среди толпы жеманных девственниц и их интриганок мамаш?
– Все может быть. Перед тем как Сен-Клер положил глаз на Софи, я сам собирался к ней подъехать. – Джордж помрачнел. – Затем явился Сен-Клер и завоевал ее благосклонность. Он даже не влюблен в нее. Просто ему нужна покорная жена, Бог знает зачем.
Да, это было весьма любопытно. Джордан и сам удивлялся, почему Йен так усиленно стремится обзавестись женой в ближайшее время.
– На твоем месте я бы не стал ему завидовать, Софи довольно-таки красива и добронравна, но отец ее – тот еще ублюдок. Боюсь, Йен жестоко раскается, если женится и войдет в их семью.
Карета остановилась перед особняком Меррингтона, и Джордан посмотрел на часы. Они все-таки успели. Девушка, возможно, еще была здесь. Если так, на все уйдет один час. Этого вполне достаточно, чтобы взбесить лорда Несфилда и посодействовать сватовству Йена. Затем он сможет разделаться с этой бессмыслицей и спокойно отправиться в свой клуб.
Граф с приятелем вышли из кареты и молча вошли во внушительный особняк Меррингтона. Все помещение было убрано весенними цветами и лентами, причем в количестве, вполне достаточном, чтобы вызвать у мужчин тошноту. Когда они подошли к бальному залу, Джордан остановился, чтобы осмотреться. Как обычно, бал у Меррингтона походил на трюм корабля, забитый голубками и воронами, воркующими и каркающими, летающими повсюду, где им вздумается. Женщины в белых платьях кружились в рядах танцующих вместе со своими партнерами в черных фраках, чьи затянутые талии, узкие брюки и ярко расцвеченные жилеты делали их сильно похожими на птиц.
Держась в стороне, граф старался отыскать в толпе Йена или хотя бы леди Софи. Но, несмотря на свет тысячи свечей и газовых ламп, ему ничего не было видно, кроме мелькания пышных вееров, шлейфов и белых туфелек.
Затем их с Поллоком окружили друзья Джорджа, все холостяки, прибывшие на бал в поисках невесты. Несколько минут они обменивались шутками, затем принялись серьезно обсуждать и сравнивать достоинства молодых женщин. Джордану то и дело хотелось рассмеяться. Какой же романтический бред несли эти молокососы! Раз уж им приспичило заиметь жен, то хотя бы выбирали их разумно.
Итак, вот что он сделает, когда необходимость иметь наследника возьмет его за горло. Найдет себе опытную женщину – овдовевшую маркизу или что- нибудь в этом роде – с хорошим вкусом и здравым смыслом, которая станет вести его дом, не волнуясь по пустякам. Женитьба как деловая сделка. Разумная. Без всяких эмоциональных сложностей.
Чего он точно уж никогда не сделает, так это не женится на молоденькой девушке только что со школьной скамьи, которая стала бы ожидать, что он без ума влюбится в нее и будет исполнять все ее прихоти. Мужчины, окружавшие его, посмеиваясь, продолжали обсуждать присутствующих, уподобляясь болтливым молодым сплетницам.
Утомленный их болтовней, Джордан обернулся к Поллоку:
– Ты уже заметил Йена?
– Только что. Веселится изо всех сил. – Поллок указал в сторону кружащихся пар.
–
