вам взаимностью? – Эмили затаила дыхание. Этот маскарад мог бы закончиться этим же вечером, если замешан виконт.
– Вы хотите сказать, что она совсем не говорила вам обо мне? – спросил он.
О Господи! Она спешно попыталась исправить положение.
– Вы должны понять, у нас совсем не было возможности поговорить со времени моего приезда. Из-за своей болезни она почти все время спит, поднимается только, чтобы принять лекарство.
Для женщины, которую с детства учили, что лгать – смертный грех, она слишком уж быстро освоила это искусство. Очевидно, чем грех тяжелее, тем легче его совершить.
Она избавилась от необходимости и дальше сочинять неправду, когда леди Данди вынырнула из толпы и обрушилась на нее, подобно матери-слонихе, громогласно спешащей на выручку своего детеныша.
– Куда ты пропала, непослушная девочка? Я просила тебя не отходить слишком далеко!
Эмили потребовалось всего мгновение, чтобы вспомнить свою роль своенравной «дочки», и она живо ответила:
– Я отказываюсь все время ходить за тобой как дурочка, мама. Я намерена развлекаться, и не важно, что думаете вы с дядей Рандолфом.
Леди Данди раскрыла веер и принялась яростно обмахиваться.
– Что ты говоришь! Чтобы юная девушка думала о развлечениях, не считаясь с мнением старших! Куда только катится мир?! – Склонившись в сторону лорда Сен-Клера, графиня сказала заговорщическим тоном: – Я надеюсь, вы присматриваете за моей дочерью. Вы были так внимательны к Софи, что я решила, что могу доверить вам и это своевольное создание.
– Я изо всех сил пытался сдерживать ее пылкие порывы, так свойственные юности, – ответил лорд Сен-Клер, посылая Эмили сочувственный взгляд над головой графини.
Эмили едва сдержала улыбку. Очевидно, леди Данди тоже считает лорда Сен-Клера наиболее подходящим подозреваемым на роль возлюбленного Софи.
Внезапно из толпы появился мистер Поллок с бокалом пунша в руке и подошел к ним. Он угрюмо взглянул на виконта Сен-Клера и на нетронутый бокал шампанского в руке девушки и протянул ей пунш.
– Вот последний бокал, леди Эмма. Думаю, вы были правы насчет окончания бала.
Леди Данди окинула Поллока пронизывающим взглядом.
– Конечно, бал подошел к концу. Мне говорили, что приемы у Меррингтона никогда не продолжаются допоздна. Наши юные леди нуждаются в отдыхе.
Она вопросительно взглянула на Эмили, и та слегка кивнула ей, подтверждая, что мистер Поллок тоже среди подозреваемых. Тогда графиня одарила обоих мужчин царственной улыбкой.
– Боюсь, что нам тоже пора отправляться. Завтра мы должны быть на утреннем приеме.
– На котором? – спросил лорд Сен-Клер. Леди Данди сложила веер.
– У леди Астрамонт. Может быть, мы увидимся там с вами?
– Если позволите, хочу предостеречь вас, – вмешался мистер Поллок. – Леди Астрамонт ужасно старомодна. Только самые скучные люди бывают на ее приемах. Боюсь, вы умрете там от тоски.
– Возможно, – сказала леди Данди, нетерпеливо взмахнув отягощенной множеством колец рукой. – Но она моя старинная подруга. Мы в один и тот же год начали выходить в свет. Я не могу обидеть ее, отказавшись прийти на званый завтрак, когда впервые за много лет приехала в город.
– Очень великодушно с вашей стороны, – примирительно сказал лорд Сен-Клер. – Могу я надеяться, что леди Софи почувствует себя достаточно хорошо, чтобы тоже пойти с вами?
– Боюсь, это маловероятно. Но она прекрасно посидит дома, пока мы с Рандолфом поведем Эмму на завтрак. – Она потянула Эмили за руку. – Пойдем, девочка, тебе нужно отдохнуть. Нам не хотелось бы, чтобы ты тоже заболела.
Бросив на лорда Сен-Клера и мистера Поллока беспомощный взгляд, Эмили вручила каждому из них по бокалу и удалилась вслед за своей «матерью». Как только они достаточно далеко отошли от мужчин, девушка прошептала:
– Вы думаете, что это лорд Сен-Клер?
– Вполне возможно, но скоро мы это выясним. Теперь, когда он знает, что завтра Софи останется дома одна, он может попытаться тайно навестить ее. Это будет несомненным доказательством его вины.
– Как вы собираетесь не дать ему узнать, что ее там нет?
– Об этом не беспокойся, дорогая. Слуги знают, что говорить. Кроме того, Рандолф замыслил остаться дома. Он помешает лорду Сен-Клеру, если тот предпримет что-нибудь серьезное. – Графиня взглянула туда, где все еще стояли оба джентльмена. – Что ты думаешь о Поллоке? Его ты тоже подозреваешь?
– Я не знаю. Однако он сказал нечто странное о дяде Ран… и… я хочу сказать, лорд Несфилд запретил ему приближаться к Софи.
Леди Данди весело улыбнулась:
– Я вижу, ты хорошо вошла в роль. Эмили покраснела.
– Надеюсь. Но иногда я ее ненавижу. – Ее?
– Леди Эмму.
Они вышли в холл, и Эмили огляделась, не подслушивает ли кто, но там было пусто.
– Я ненавижу ее за то, что она богата и кокетлива и заставляет всех мужчин ухаживать за ней. – Девушка подумала о том, как изменилось поведение Джордана по отношению к ней сегодня, и пылко добавила: – Они бы не увивались так вокруг Эмили Фэрчайлд. Они вообще не обратили бы на нее внимания.
– Не говори глупости – они ухаживали именно за Эмили Фэрчайлд. Это ведь маскарад, а не переселение душ. Обе эти женщины – ты. Право, тебе не удалось бы так убедительно изображать леди Эмму, если бы ее черты не таились скрытно в тебе. – Графиня поправила выбившийся непокорный локон девушки одним из тех материнских жестов, которые Эмили успела полюбить. – Скажи-ка мне честно, так ли уж тебе не нравится этот маскарад?
Эмили склонила голову, слишком устыдившись своего ответа.
– Нет. Но в этом- то и весь ужас. Он должен был бы вызывать у меня отвращение.
– «Должен», «обязан»… Эти слова для тех, у кого нет своих мозгов. К счастью, ты не из таких. – Графиня улыбнулась и добавила: – Знаешь ли, нет ничего стыдного в том, чтобы повеселиться. Жизнь предназначена для удовольствий.
«Жизнь предназначена для удовольствий», – думала Эмили, когда леди Данди ушла, чтобы распорядиться насчет их накидок и кареты. Никто никогда не заявлял ей такого. Ее родители говорили о необходимости безропотно исполнять свой долг и делать что-то полезное для мира. Они даже говорили ей, как важно отыскать свою любовь. Но никто ни словом никогда не упоминал об удовольствии.
Какой непривычный взгляд на вещи!
– Уже уезжаете, леди Эмма? – произнес вкрадчивый голос позади нее.
Эмили оцепенела. Почему Джордан продолжает преследовать ее? Или такова Божья кара за то, что она осмелилась радоваться своему маскараду?
Растянув губы в холодной улыбке, она повернулась к Блэкмору лицом.
– Да. Боюсь, вечер оказался утомительным.
– Я надеялся, что мы еще раз потанцуем. – Граф понизил голос. – Или еще раз прогуляемся в саду.
Ее глаза встретили его взгляд, непостижимый, напряженный… искушающий. Сердце девушки перевернулось в груди. Господи! Он не должен так воздействовать на нее!
– Без сомнения, у вас найдутся дела поинтереснее, чем танцевать со мной. Например, совращать чужих возлюбленных, игнорировать юных девушек, шокировать почтенных дам.
Он насмешливо приподнял бровь.
– Вижу, вы наслушались грязных сплетен обо мне. Интересно, кто бы это мог быть? Поллок? Или те молокососы, что вертелись вокруг вас весь вечер, выставляя себя на посмешище?
– Если бы я знала о вас меньше, – сказала она умильным гоном, – то подумала бы, что вы ревнуете.
Он угрожающе нахмурился.
– Просто мне любопытно. Вы укрылись в толпе этих хлыщей, потому что боялись не справиться с более сильным противником?
– Таким, как вы, хотите сказать? – Она с усилием подавила нервную дрожь, вызванную его всевидящим взглядом. – Я думаю, что умею справляться с подобными вам. Мне казалось, и ясно дала это понять раньше, в саду.
Она пожалела о сказанном в тот же миг, как слова сорвались с языка, потому что его тело напряглось, уголки губ приподнялись в улыбке, а выражение на лице могло бы совратить монашку.
Взгляд его просто кричал о соблазне, так что она могла бы поклясться, что все в зале могли это заметить. Когда он подошел к ней так близко, что она ощутила его мужской запах, ей потребовалось напрячь все силы, чтобы не отскочить назад. Он заговорил тихим, слегка хриплым голосом:
– Единственное, что вы дали понять в саду, – это что нам с вами следует почаще танцевать вашу особую вариацию на тему вальса.
По счастью, как раз в этот момент возвратилась леди Данди.
– Я не могу понять, что теперь творится со слугами. Клянусь, они не способны… О Боже! – Она остановилась возле Эмили и, прищурив глаза, взглянула на Джордана. – Не думаю, что мы знакомы, сэр!
Эмили поспешно представила их друг другу, сгорая от желания поскорее уйти.
– Я вижу, леди Эмма своей внешностью обязана вам. – Граф взял пухлую руку леди Данди и запечатлел на ней почтительный поцелуй.
Силы небесные! Он намекает, что леди Эмма подставное лицо? Или просто отпускает обычные комплименты?
В любом случае в лице графини он обрел достойную противницу.
– Конечно, так и есть, – спокойно сказала она, словно и не говорила самую отъявленную ложь. – Форма ее бровей, изящный нос… все это идет по моей линии, хотя на своего отца она тоже похожа. Знаете ли, у нее характерные губы Кемпбеллов.
Эмили едва не задохнулась, пытаясь удержать смех, когда Джордан и впрямь принялся изучать ее черты, словно проверяя слова леди Данди.
– Должна признать, Блэкмор, – продолжала графиня, – что вы опровергли те слухи, которые дошли до меня относительно вас. Мне сказали, что вы никогда не льстите молодым девушкам и их матерям.
