больше интересует леди Софи.
– Так и есть. Но мне нравится леди Эмма, и я не хотел бы, чтобы она пострадала.
– Я тоже, можешь мне поверить. Йен задумчиво потер подбородок.
– Понимаю. Ты все еще думаешь, что она дочь священника, изображающая леди?
Стремление рассказать другу правду было почти невыносимым. Но Эмили со слезами на глазах просила его не делать этого. Боже милостивый, он не хотел бы снова стать причиной ее слез!
– Нет, конечно, нет. Это было дурацкое заблуждение, ничего больше.
– Значит, она больше тебя не интересует?
– Этого я не говорил, – возразил он.
Разумеется, она его по-прежнему интересовала. Он не стал ее выдавать, но что ему мешает попытаться выяснить, какую власть имеет над ней Несфилд? Он будет действовать осторожно и осмотрительно, но непременно узнает правду. Кто-то же должен избавить ее от этого безумия, пока ее не раскрыли. Очевидно, ее отец даже не пытается сделать это.
– Позволь уточнить, если не возражаешь, – холодно сказал Йен. – Ты интересуешься женщиной брачного возраста и с положением в обществе?
Слово «брачного» привлекло внимание графа. Он хмуро взглянул на Йена.
– Это не то, что ты думаешь. Меня всего лишь развлекает её общество. Это просто интересная знакомая, ничего больше.
– Лжец. Из-за этой «просто знакомой»… – Йен поднял руку и принялся загибать пальцы один за другим, – начал опаздывать на встречи; пошел на завтрак к женщине, которую презираешь; попытался соблазнить упомянутую знакомую посреди переполненного музея, где, если бы вас поймали, тебе грозило бы всеобщее осуждение, а ей – вечный позор; угрожал избить своего самого близкого друга. – Он остановился. – Я ничего не упустил?
– Мой кулак тебе в зубы! – рявкнул Джордан.
– Учтем и это – дважды грозился избить своего друга. Скажи мне, что случилось с истинным графом Блэкмором?
– Очень смешно. Что до попытки соблазнить ее, то каждый мужчина, имеющий глаза на месте, попытался бы сделать это.
– Я, например, не пытался, – Йен наклонился вперед. – Сознайся, ты в нее влюбился?
– Господи помилуй, что за вопрос! – Блэкмор заставил себя цинично улыбнуться. – И ты спрашиваешь это у меня? У человека с каменным сердцем, как говорит Поллок?
– Поллок в корыстных целях строит из себя романтика. А ты, напротив, романтик, изображающий из себя расчетливого циника. Если я хоть что-нибудь смыслю, ты сильно влюблен в леди Эмму.
– Страшно подумать! Нет, ты ошибаешься. Это просто похоть и ничего больше. Это пройдет.
Внезапно он вспомнил ее голос. «Вы просто хотели меня, вот и все… вы… вы мерзавец!»
– Всего лишь похоть, да неужели? – продолжал Йен, вторгаясь в его мысли. – Тогда тебе, должно быть, нелегко постоянно крутиться возле этой «знакомой», ведь ты слишком честен, чтобы соблазнить девственницу, не имея намерения на ней жениться, а жениться ты явно не собираешься.
– Ты даже не представляешь, насколько трудно, – пробормотал Джордан себе под нос.
Он выглянул в окошко и почувствовал облегчение, увидев впереди особняк Йена.
– Похоже, мы добрались, дружище. Собираешься покрутиться по балам сегодня вечером?
– Я еще не решил, – ответил Йен. Карета остановилась.
– Один небольшой совет. Если ты действительно испытываешь к леди Эмме только физическое влечение, тебе лучше держаться от нее подальше.
– Совет? Это больше похоже на приказание. Йен спрыгнул на землю и захлопнул дверцу.
– Считай, как тебе больше нравится, друг мой.
Как только Джордан прибыл домой, он стремительно прошел к себе, громко призывая Харгрейвза.
Дворецкий появился мгновенно и засеменил вслед за Блэкмором по двум пролетам лестницы в его кабинет.
– Да, милорд? Что прикажете?
– Собирай чемодан, старина. Ты отправляешься в поездку. – Джордан отпер сейф и достал толстую пачку фунтовых банкнот.
Харгрейвз удивленно заморгал.
– Сейчас?
– Как только соберешься.
– Куда я направляюсь?
– В Уиллоу-Кроссинг.
Пока Джордан отсчитывал банкноты, дворецкий потихоньку откашлялся.
– Это… где живет мисс Фэрчайлд? Женщина, про которую вы думаете, будто она выдает себя за леди Эмму?
– Уже не думаю. Знаю. Она сама сегодня сказала мне правду.
– Не может быть!
– Да. К несчастью, она не захотела мне сказать почему. – Граф перестал считать деньги. – Тебе не удалось узнать еще что-нибудь?
– Кое-что разузнал. Не так уж много, но, может быть, вам будет полезно. Оказывается, леди Софи нет в доме. Она отсутствует уже несколько недель. Сказали, что она заболела и должна была уехать домой, но им приказали никому не говорить, где она.
– Это любопытно. – «Может, маскарад Эмили как-то связан с леди Софи и ее болезнью? Но как?»
– И кое-что еще, милорд. Когда я справился насчет мисс Фэрчайлд, мне сказали, что она скоро должна приехать. Они сказали, что пока она в дороге, то не может получать почту, поэтому они хранят адресованные ей письма у себя, но всем им кажется немного странным, что отец пишет ей так часто, ни разу не получив ответа.
– Это очень ценные сведения, Харгрейвз. Держу пари, что ее отец понятия не имеет об этом маскараде. Я могу этим воспользоваться.
Он не хотел пока угрожать Эмили, что расскажет ее отцу, – она бы никогда ему этого не простила. Но если возникнет необходимость… Кто-то же должен за ней присматривать!
– Несфилд чем-то угрожает ей, – задумчиво пробормотал он. – Я не знаю, в чем дело, но хочу, чтобы ты это выяснил. За этим я и посылаю тебя в Уиллоу-Кроссинг. У тебя нет возражений против поездки в сельскую местность?
– Конечно, нет. Я давно мечтаю сбежать из города, милорд.
– Хорошо. Покрутись там несколько дней, поразузнай что сможешь. Но делай это скрытно. Постарайся по возможности выяснить все о Фэрчайлдах и Несфилде.
– Можете на меня рассчитывать, милорд.
Глава 12
Поход в оперу, подобно выпивке, такой грех, который содержит наказание в себе самом.
Ханна Мор, английская писательница
Эмили никогда еще не приходилось бывать в опере. В Уиллоу-Кроссинг имелся старинный оркестр, который играл на ассамблеях, да бродячая труппа актеров иногда представляла Шекспира. Но, уж конечно, никаких опер.
«Свадьба Фигаро» Моцарта полностью находилась за пределами ее познаний. К счастью, пели на английском. Эмили могла не только понимать сюжет, она наслаждалась спектаклем сверх всякой меры, восхищаясь музыкой, словно деревенская простушка, кем, в сущности, и являлась. Голоса звучали так ясно, так безупречно!
Радость девушки усиливалась еще и тем, что лорд Сен-Клер не обнаруживал никаких признаков того, что узнал о ней днем какие-либо темные сведения. Когда он пришел и повел себя как обычно, она почувствовала огромное облегчение, особенно когда выяснилось, что с ним нет Джордана.
Впервые за все время после бала у Меррингтона она веселилась от души.
К концу второго акта от постоянной улыбки у нее заболели щеки.
Но вот люстру с ее сотнями свечей слегка притушили на время интерлюдии, и леди Данди поднялась со своего места.
– Я видела, леди Меррингтон сегодня тоже здесь. Пойду немного с ней поболтаю.
– Я иду с вами, – сказал лорд Сен-Клер, тоже поднявшись. – Эти кресла явно не рассчитаны на мужчин с длинными ногами.
Он предложил руку Эмили.
– Вы идете, леди Эмма?
Снизу доносились нежные певучие звуки скрипки, и Эмили мечтательно вздохнула.
– Вы не станете возражать, если я останусь здесь и послушаю музыку?
Лорд Сен-Клер рассмеялся.
– Это всего лишь интерлюдия.
– Да, но она прекрасна, вам так не кажется? Леди Данди снисходительно улыбнулась:
– Да, в самом деле, дорогая. Пойдемте, Сен-Клер. Пусть забавляется.
Эмили благодарно улыбнулась и вновь принялась смотреть на сцену, где музыканты исполняли дуэт для скрипки и арфы.
Краем уха она услышала, как отворилась дверь, и подумала, что леди Данди что-то забыла в ложе и вернулась. Но тут хриплый мужской голос произнес:
– Добрый вечер, Эмили.
Она испуганно застыла. Джордан! Он был здесь.
Сердце ее забилось, и кровь быстрее заструилась в жилах. О, глупое безрассудное сердце – надо же влюбиться в такого мужчину!
Эмили скорее услышала, чем увидела, как он прошел в ложу. Откинув фалды фрака, он уселся в соседнее с ней кресло. Девушка сидела, напряженно выпрямившись, не смея поднять на него глаз после той близости, что они делили днем. Она с горечью подумала, что лучше бы он не приходил.
Но когда он так ничего и не сказал, она не удержалась и взглянула на него. Как обычно, фрак сидел на нем безукоризненно. Почему бы ему не носить плохо сшитые сюртуки, а рукам его не покрыться бородавками или обзавестись еще чем- нибудь отталкивающим, чтобы разонравиться ей? Нет, он совершенен во всех отношениях! Совершенный, прекрасный, запретный граф, который целуется как дьявол и держит ее судьбу в своих руках!
Он встретил ее взгляд, и она сразу же опустила глаза, устыдившись, что он поймал ее на подглядывании.
Потом он откашлялся.
– Вы прекрасно выглядите. Хотя я должен заметить, что ваше платье несколько затянуто, вам так не кажется?
В голосе его слышалось раздражение. Что он имел в виду? Что она слишком толста для этого платья? Она взглянула на него с возмущением.
– Леди Данди сказала, что для оперы оно подходит.
Его взгляд метнулся
