туда, где из платья вызывающе высоко выпячивались ее груди, как и у всех остальных женщин, которых она видела сегодня в театре. Он судорожно сглотнул и снова перевел взгляд на ее лицо.
– Для каких-то других женщин, может быть. Для вас оно неприемлемо.
– Если вы собираетесь оскорблять меня, то вам лучше уйти!
– Оскорблять вас? Я вас не оскорблял. По крайней мере не собирался. – Он вздохнул. – Все же не выгоняйте меня, ведь мне пришлось претерпеть столько мучений, чтобы узнать, куда вы пошли.
– Каких еще мучений? Я уверена, что ваш друг сообщил вам, что мы идем в оперу.
– Мой «друг», – произнес он с оттенком сарказма, – ничего мне не сказал. Я побывал на двух танцевальных вечерах, на званом ужине и еще на одном балу, разыскивая вас. В конце концов мне пришлось отправиться к Йену домой и расспросить его слуг, чтобы выяснить, где он, а следовательно, и вы можете находиться.
Ее глупое сердце радостно забилось.
– Вы обошли все эти места в поисках меня?
– Мне нужно с вами поговорить. Днем нам не все удалось уладить.
Ну что ж, ей тоже надо поговорить с ним. Но как подступиться к интересующему вопросу?
– Вы пропустили половину оперы.
– Нет, я пришел к началу. Просто я находился в своей ложе. Я круглый год держу ложу в опере, главным образом для моей сестры, когда она бывает в городе. – Он указал на ложу по другую сторону сцены, занавески в которой были наполовину задернуты. Голос его стал жестче. – Я сидел там и наблюдал, как все мужчины в театре пялились на вас.
– Почему вы не зашли к нам?
– Я не знал, позволит ли это леди Данди после того, что произошло днем. Я думал, она готова живьем содрать с меня шкуру.
– Она… ни о чем не подозревает, – солгала Эмили.
Он оглядел театр, постукивая пальцами по колену. Вид у него был взволнованный.
– Но Йен догадывается обо всем. Он полдня читал мне мораль по поводу заигрываний с невинными молодыми девушками.
Эмили застыла от ужаса.
– И вы сказали ему, почему… Я хочу сказать… о чем мы говорили и…
– Нет. – Его взгляд, направленный на нее, стал глубоко серьезным. – Я ничего ему не сказал. Вот почему я здесь. Чтобы уверить вас, что храню ваш секрет.
Она почувствовала такое огромное облегчение, что у нее закружилась голова.
– О, слава Богу! Я так беспокоилась! Он мрачно нахмурился.
– Не могли же вы на самом деле подумать, что я окажусь таким бездушным, чтобы выдать вас, не разобравшись как следует в том, что происходит? Я вовсе не бесчувственный негодяй, за которого вы меня принимаете.
Он был до такой степени оскорблен, что ей стало его жаль. – Очевидно, нет, – сказала она, смягчая тон. – По крайней мере вы собираетесь хранить мой секрет.
– Да. Но я все же хочу знать, что заставило вас участвовать в этом маскараде. Вы можете мне довериться. Клянусь вам в этом! Только потому, что я пытался соблазнить вас сегодня днем…
– Я не желаю говорить о сегодняшнем дне! – Силы небесные, она не выдержит, если он заговорит об этом! Положив сумочку на соседнее кресло, она встала и поспешила к двери ложи.
– Наверное, вам лучше уйти! Он последовал за ней.
– Эмили, я только пытался уверить вас, что этого больше не повторится.
– Я понимаю. Теперь, когда вы знаете, кто я такая, вы, похоже, и не притронетесь ко мне, ведь верно? Это леди Эмму вы желали, а вовсе не меня.
– О чем это вы говорите?
Силы небесные, на этот раз, кажется, она сказала слишком много.
– Ничего. Это пустяки. Он схватил ее за руку.
– Ясно, что это не «пустяки», иначе вы бы этого не сказали. Не думаете же вы, что я целовал вас сегодня днем только потому, что принимал вас за леди Эмму?
– Это не имеет значения. – Девушка старалась, чтобы голос ее звучал спокойно и ровно, хотя внутри ее терзала боль. – Я… я все понимаю. Правда. Вы предпочитаете более опытных женщин. Вы считали меня распутницей, поэтому пытались соблазнить меня. Но теперь, когда моя неопытность… совершенно очевидна, я могу больше об этом не беспокоиться, ведь так?
– Боже милостивый, если бы это было правдой! – Он зарылся пятерней себе в волосы. – Я убедил себя, что вы леди Эмма, потому что тогда я мог бы позволить себе то, чего я действительно желал – заняться с вами любовью. Но именно Эмили Фэрчайлд я на самом деле хотел, уверяю вас. И Эмили Фэрчайлд я все так же хочу.
– Прекратите! Перестаньте говорить мне все это только лишь для того, чтобы утешить меня! – Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась от него. – Я терпеть не могу, когда вы меня жалеете!
– Жалею вас? – Он прижал ее к стене и поднял вверх ее лицо за подбородок, вынуждая смотреть на него. – Жалеть вас! Ради Бога! Вы хоть понимаете, что вы со мной делаете? Если бы мы не находились в публичном месте, мы бы уже не разговаривали. Я бы давно уже освободил вас от этого проклятого лоскутка соблазна, который вы надели. Я бы пожирал глазами каждый дюйм вашего прекрасного тела. Мы бы уже оказались на полу. И я бы целовал вас во все места, которые вы только можете себе представить, и даже в те, что представить не можете. Вам не удалось бы уйти отсюда девственницей, клянусь!
Теперь она не могла сомневаться в его словах. Они подтверждались голодной жаждой в его глазах, хриплостью его голоса, учащенностью его дыхания. Она ощущала жар его тела, прижимавшего ее обнаженной спиной к холодной стене.
– И не имеет значения, притворяетесь ли вы леди Эммой или самой королевой Англии. Вы все равно та же Эмили, женщина, которая влечет меня так сильно, что я потерял сон. Я не переставая думал о вас с той ночи, которую мы провели вместе в карете…
Он коснулся поцелуем верхушки изящного ушка, потом чувствительного местечка под ухом. От него исходил аромат мыла и табака. И вожделения. Самого откровенного вожделения. Легкая дрожь предвкушения пробежала вдоль ее позвоночника.
Он продолжал строгим голосом:
– Поверьте мне, я никогда не целую женщин, если не испытываю к ним влечения. Но я понимал, что не должен, не могу себе позволить желать вас.
– Потому что я дочь священника и гораздо ниже вас по положению?
– Нет, – твердо сказал он. – Потому что вы нежная и невинная. И девственница.
Она повернулась к нему лицом. Их губы оказались всего в нескольких дюймах друг от друга, так близко, что она практически ощущала вкус его отдающего вином дыхания.
– Что плохого в том, чтобы желать девственницу? – Она не смогла скрыть горечь, прозвучавшую в ее голосе. – Большинство мужчин высоко ценят девственность.
– Девственницы очень опасные создания. Они верят в любовь и «романтические чувства» и все прочие глупости, с которыми я давно уже покончил. Девственница ждет, что мужчина продаст ей свою душу, а я не могу этого сделать. Это не в моем характере.
Эмили вонзила ногти себе в ладони, чтобы удержаться от крика.
– О да, я и забыла! Ведь вы человек с каменным сердцем, не правда ли? Вы испытываете только… вожделение.
Выражение его лица стало таким же ровным и жестким, как стекло.
– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать состояние своего сердца. Оно не имеет никакого отношения к тому, сможете ли вы довериться мне. Может, я и не сентиментальный глупец, но я порядочный и честный человек, и мне тяжело видеть, что вы участвуете в маскараде, который, как я понимаю, вызывает у вас отвращение. Я хочу помочь вам, Эмили. Вы можете доверить мне свои секреты. Я все сделаю, что в моих силах, чтобы защитить вас от Несфилда и леди Данди.
Девушка моментально встревожилась.
– Н-несфилда?
– Совершенно очевидно, что они имеют какую-то власть над вами. В противном случае вы не согласились бы на подобный обман. И я могу помочь вам в этом. Уверен, что смогу.
Эмили охватила паника. Если только он начнет расспрашивать лорда Несфилда…
– Никто не сможет помочь мне, в особенности вы. Пожалуйста, Джордан, оставьте все как есть!
– Я не могу.
– Почему? – Ломая руки, она бросилась к нему. – Это совсем вас не касается. Скоро все это закончится. Затем я вернусь в Уиллоу-Кроссинг и навсегда исчезну из вашей жизни. И больше уже не буду доставлять вам неприятности.
– Вы не собираетесь объяснить мне, что происходит?
– Нет! – Она понизила голос. – Пожалуйста, обещайте мне, что не станете вмешиваться. Вы не должны вмешиваться!
– Я не буду вмешиваться. Но я этого так не оставлю.
– Почему вы так стремитесь загубить мою жизнь?
– Я не собираюсь губить вашу жизнь. Я пытаюсь удержать вас от того, что может ее разрушить. – Он указал на ее платье. – Эта… эта ваша роль, видимо, требует от вас, чтобы вы соблазняли мужчин и слонялись повсюду полуодетой. Это гораздо опаснее, чем вы себе представляете.
– Единственный мужчина, представляющий для меня опасность – это вы!
– В самом деле? А Поллок? Он не прикасался к вам? Не пытался ухаживать?
Вопрос настолько застал ее врасплох, что она густо покраснела, прежде чем успела осознать это.
– Я так и думал! – прорычал Джордан. – Проклятый ублюдок…
– Не случилось ничего такого, с чем я не смогла бы справиться, – прервала она. – Я вовсе не так глупа и наивна, как вы думаете.
Он хрипло рассмеялся.
– Да уж, я смог убедиться в этом сегодня днем.
Эмили покраснела еще сильнее. Как он посмел напоминать ей, насколько распутно она себя вела?!
Интерлюдия закончилась, зрители начали возвращаться в зал. Скоро должны прийти леди Данди с Йеном. Эмили не хотела, чтобы они застали Блэкмора здесь.
Девушка подошла к двери и открыла ее.
– Немедленно уходите!
Он оглядел заполняющийся зал, затем подошел к ней.
