будет иметь значение, раз она станет моей женой? – Когда лорд Несфилд побледнел, Блэкмор добавил: – Да, я намерен жениться на ней, и теперь больше, чем когда-либо. И никому не позволю сказать что-нибудь против нее в моем присутствии. Может быть, на это даже посмотрят как на великую мелодраму, затеянную и осуществленную негодяем. Леди Данди со своей стороны даст собственное изложение истории, а Йен сможет поразить друзей заявлением, что все время был участником этого маскарада. И ваше имя будут трепать грязью всякий раз, когда его упомянут.
– Довольно! – Несфилд покачнулся на месте, лицо его исказилось от ужаса.
Эмили никогда не видела, чтобы маркиз выглядел таким старым. Или таким беспомощным. Лишившись дочери и всякой возможности как-то отомстить человеку, отнявшему ее у него, он поник и имел очень жалкий вид. Если бы не все те страдания, которые ей пришлось пережить по его вине, Эмили, возможно, даже пожалела бы его.
Вполне возможно.
– Ну хорошо, – пробормотал он, сжимая трость дрожащей рукой. – Ни слова из того, что было здесь сказано сегодня, не должно выйти за пределы этой комнаты!
– Этого недостаточно! – рявкнул Джордан. – Я не желаю, чтобы мою жену вынуждали и дальше лгать! – Он взглянул на девушку с улыбкой, и она ответила ему со всей любовью, переполнявшей ее сердце. – Эмили терпеть не может лжи, и я не позволю огорчать ее. Но ведь вы повсюду объявили ее дочерью леди Данди!
Граф скрестил руки на груди.
– Поэтому вот что мы сделаем. Мы распространим в свете несколько подправленную историю этого представления. Эмили, сочувствуя своей подруге Софи, добровольно согласилась участвовать в маскараде, чтобы отыскать человека, пытавшегося бежать с вашей дочерью. Это был благородный поступок, но с самого начала обреченный на неудачу, потому что я всегда знал, кто такая Эмили.
Когда Несфилд ошеломленно заморгал глазами, насмешливая улыбка появилась на губах Джордана.
– Вы ведь не знали об этом, не правда ли? Во всяком случае, в нашей истории мы скажем, что я решил помочь ей, как и мой друг Йен. Между тем мы с ней полюбили друг друга. Но когда выяснилось, что это ее собственный кузен, человек весьма обеспеченный, бежал вместе с Софи, она сдалась на вашу милость, и вы, будучи великодушным и любящим отцом, приняли кузена Эмили в качестве мужа Софи и добавили две сотни фунтов к годовому жалованью мистера Фэрчайлда.
– Вы не можете требовать от меня… – начал было Несфилд.
– Не беспокойтесь об этом, – вмешался отец Эмили. – Я не желаю больше иметь никаких дел с этим мерзавцем!
Джордан пожал плечами.
– Прекрасно. Это легко уладить. Мистер Фэрчайлд оставил ваш церковный приход из-за более чем щедрого предложения своего нового зятя.
– Никто не поверит в эти… эти ваши волшебные сказки, – слабым голосом пробормотал Несфилд.
– Вы правы, – ответил Джордан. – Но это не имеет значения. Все будут строить предположения, что же случилось на самом деле, и это послужит темой для разговоров на много недель вперед. Но поскольку тут замешано так много высоких персон, вряд ли осудят хоть кого-нибудь за участие в этом маскараде. Кроме того, это было затеяно с благими намерениями и закончилось хорошо – соединением двух пар влюбленных.
В голосе графа зазвучал сарказм:
– И поскольку все вели себя хорошо, несколькими мелкими уловками можно пренебречь. Моя жена и леди Данди будут выглядеть благородными защитницами молодых влюбленных, а вашу дочь станут прославлять за ее преданность любви. Конечно же, мы не станем упоминать, что ее молодой муж – адвокат. Мне жаль только, что вы выйдете из этой истории в образе святого.
Несфилд собрал последние остатки своей былой запальчивости:
– Если вы думаете, что я буду поддерживать эти ваши сказки просто ради того, чтобы не пострадала репутация мисс Фэрчайлд…
– Берегись, Рандолф! – предостерегала леди Данди. – Если твое имя начнут обливать грязью, это отразится и на мне тоже, а я не собираюсь служить мишенью для шуток на званых обедах.
Джордан насмешливо поднял одну бровь.
– Ну так как, Несфилд? Удастся ли нам всем выйти из этого положения без потерь, отделавшись одной лишь забавной историей? Это лучше, чем вы того заслуживаете. Но поскольку иная версия может повредить Эмили – а я больше не позволю вам причинять ей вред, – это единственный выход.
Несфилд заметно вздрогнул, услышав угрозу в голосе Джордана. Он оглядел людей, сплотившихся против него. Двое из них имели высокие титулы, а третьей была его собственная сестра. Внезапно он осознал, что борьба против такого союза может обернуться бедой только для него одного.
– Ну ладно, – проворчал он. – Но вам пятерым придется закончить этот фарс без меня. Я отправляюсь в Шотландию. Еще есть небольшой шанс, что мне удастся помешать моей дочери загубить свою жизнь.
С этими словами маркиз, тяжело ступая, вышел из комнаты и приказал подать карету.
– Приятной поездки! – сказал Джордан с угрозой в голосе.
Эмили содрогнулась. У нее создалось впечатление, что Джордан обязательно найдет способ заставить Несфилда заплатить за все, что он сделал. Не хотелось бы ей оказаться сейчас в шкуре маркиза.
Но тут Джордан удивил ее, обратившись к ее отцу:
– Вы поддержите мою историю, мистер Фэрчайлд? Я знаю, как вы не одобряете ложь.
– Я намерен всегда говорить правду, – ответил пастор, но, увидев, как встревожился Джордан, добавил: – И это совсем не трудно. Я ничего не знаю, кроме того, что слышал от других. Кто я такой, чтобы говорить о том, что происходило или не происходило, пока моя дочь была в Лондоне?
Отец Эмили окинул Джордана оценивающим взглядом.
– Сначала, однако, мне хотелось бы побольше узнать обо всем от вас и от моей дочери. Вы сейчас несколько раз упомянули о женитьбе на ней, хотя еще несколько минут назад я не знал даже, что вы с ней знакомы.
Когда Джордан нахмурился, пастор поспешно сказал:
– Поймите меня правильно. Я очень вам благодарен за то, что вы вмешались сегодня. Сам я не сумел бы даже наполовину так хорошо справиться с лордом Несфилдом, как это удалось вам. – Он еще крепче сжал руку Эмили. – И все же я почувствовал себя немного смущенным – и слегка обеспокоенным – узнав, что вы интересуетесь моей дочерью.
– В этом нет ничего странного, – заявил Джордан. – Впервые я познакомился с ней на балу у Драйденов в Дербишире. Затем, когда она уже была в Лондоне, мы часто встречались на различных приемах. – В его голосе послышались нежные нотки. – И я полюбил ее.
Снова он произнес это слово. Полюбил. Одно дело притворяться перед лордом Несфилдом, но совсем не нужно лукавить перед ее отцом.
– Джордан, нет никакой необходимости…
Он перебил ее, прежде чем она успела произнести: «лгать».
– Единственное затруднение в том, что я сделал ей предложение, а она все еще не приняла его.
Эмили не могла в это поверить. Могущественный граф Блэкмор стоял перед ней и выглядел так же неловко и неуверенно, как любой простой мужчина, пришедший с предложением руки и сердца во второй раз и не уверенный до конца, что ему ответят согласием.
Джордан взглянул на леди Данди и лорда Сен-Клера, которые радостно улыбались ему, стараясь подбодрить. Затем беспокойно посмотрел на отца девушки.
– Я понимаю, что прошу слишком многого, сэр, но не могли бы вы позволить мне поговорить с вашей дочерью несколько минут наедине? После этого мне будет намного легче отвечать на ваши вопросы.
Когда тот заколебался, Эмили обняла его за талию и прижалась к нему.
– Прошу тебя, папа!
– Как хочешь, – проворчал он. – Но только несколько минут.
Он отпустил руку дочери и направился к двери, но там остановился и озабоченно посмотрел на Джордана.
– Думаю, вам следует знать, однако, что, когда моя дочь вчера собирала вещи, чтобы отправиться сюда, ко мне в Уиллоу-Кроссинг зашел сосед и сообщил, что видел, как от моего дома отъехала роскошная карета. Эмили сказала мне, что домой ее подвез друг, но теперь я хочу спросить…
– Как я уже сказал, – заметил Джордан, – я буду рад ответить на все ваши вопросы позже.
К счастью, леди Данди и лорд Сен-Клер восприняли уход отца Эмили как сигнал удалиться и им тоже. Когда Эмили и Джордан остались одни, он нерешительно приблизился к ней.
– Эмили, я подтверждаю каждое слово, сказанное твоему отцу. Последние два дня я пребывал в состоянии постоянного ужаса, опасаясь, что ты можешь не выйти за меня. От мысли, что я потеряю тебя, у меня леденела кровь и разрывалось сердце. Я люблю тебя. Вот видишь, я сказал это. Прошу тебя, пожалуйста, положи конец моим страданиям и согласись выйти за меня замуж!
В первый момент Эмили едва не задохнулась от радости. Он ее любит! Джордан любит ее! Он действительно произнес эти слова!
Затем ее охватило другое, озорное, даже несколько злорадное чувство. После всех его упорных заявлений, что он невосприимчив к любви, и всех тех страданий, которые ей пришлось из-за него вытерпеть, она не могла удержаться, чтобы не подразнить его, хотя бы чуть-чуть.
– А ты уверен, что это любовь, Джордан? По твоему описанию это больше похоже на лихорадку. – Она дотронулась тыльной стороной ладони до его лба. – Может, ты заболел? Чтобы граф Блэкмор влюбился…
– Хватит дразнить меня, плутовка! – сказал он предостерегающим тоном и схватил ее за руку. – Ну ладно. Ты хочешь, чтобы я вел себя как сентиментальный дурак, так, что ли? – И когда он продолжил, его голос на самом деле дрожал: – Ты нужна мне, Эмили Фэрчайлд, ты моя вторая половинка! Я хочу тебя. И – да! – я люблю тебя! Я буду вечно тебя любить!
Он прижал ее руку к своему сердцу.
– В первый же
