удалось. Видимо, во время стоянки их заперли в трюме.
Зато корабельная команда старалась вовсю, явно пытаясь как можно быстрее свернуть паруса, чтобы отправиться на берег – пить, играть в карты, веселиться с девочками. Отлично. Если повезет, то они попадут прямиком в лапы хитрого Барнаби Кента.
Гидеон постарался хорошенько рассмотреть корабль, насколько это возможно с такого расстояния. Прямое парусное вооружение, три мачты... посадка очень низкая. Пушек издалека не видно, матросов человек двадцать с небольшим. Против его шестидесяти трех жалкая горстка. О более легкой добыче трудно даже мечтать.
О да! Губы капитана тронула мечтательная улыбка. Такое прекрасное судно, а груз просто бесценен. Словно сладкий, истекающий соком перезревший виноград, мечтающий о том, чтобы его поскорее сняли с ветки.
Скорее бы настало утро!
Питер ловко, словно обезьяна, забрался на королевскую рею и начал четко отработанными движениями сворачивать главный парус. Однако действовал он машинально: мысли были полностью заняты решением загадки таинственной мисс Уиллис.
Со времени первого разговора с учительницей прошло уже две недели, а она все еще настаивала, чтобы он каждую ночь караулил заключенных. Больше того, ей даже удалось убедить капитана регулярно назначать Питера на дежурство в трюм. Он-то надеялся, что скоро можно будет расслабиться, однако мисс Уиллис, видимо, никому не доверяла и упорно требовала, чтобы из ночи в ночь вахта была одна и та же.
Тыльной стороной ладони Питер вытер со лба капли пота, перевел дух, перекинул канат через блок и начал осторожно продвигаться по королевской рее. По правде говоря, его сиятельство упредил, что мисс может доставить немалые неприятности, так что Питер имел возможность подготовиться и настроиться. Хорошо еще, что леди строго соблюдает условия договора и стычек между ней и матросами больше не происходило. Слава Богу, пока жизнь идет мирно. Душевное спокойствие почти компенсировало бессонные ночи, которые приходилось проводить на нижней палубе, сторожа заключенных.
На самом деле особых трудностей с дежурством не возникало – во всяком случае, начиная со второй ночи. В первую ночь женщины немного нервничали: присутствие постороннего мужчины их раздражало. Дети с любопытством таращили глазенки, пытаясь сквозь решетку рассмотреть странного матроса, который невозмутимо привязывал к железным прутьям гамак. Ночь выдалась не слишком спокойной. Люк то и дело открывался, и один за другим в тесноту и полумрак трюма заглядывали матросы. Любопытных не смог остановить даже приказ капитана не покидать верхнюю палубу без крайней необходимости. Однако едва ребята поняли, что Питер намерен строго следить за выполнением распоряжений начальства, как крышка люка перестала пользоваться повышенным вниманием.
Начиная со второй ночи заключенные молча терпели присутствие надзирателя. Больше того, некоторые пытались благодарить за заботу, а одна милая маленькая девушка даже предложила разделить с ней ужин. Питер решил, что женщины умеют лучше распоряжаться продуктами, чем корабельный повар, и не стал отказываться.
Разумеется, матросов возмущало бесцеремонное вмешательство в их личную жизнь, однако Питеру не было никакого дела до недовольства товарищей. Ведь хозяин, граф Блэкмор, заплатил за службу в три раза больше матросского жалованья. За такие деньги можно не только подежурить, но при необходимости даже проявить боевую сноровку.
К счастью, схватиться пришлось лишь с одним из любителей ночных приключений, да и тот оказался в сильном подпитии. Разумеется, матросы мстили как могли и изо всех сил пытались навредить предателю. Но они плохо себе представляли, что именно может оказаться для него тяжким наказанием. Первый помошник капитана то и дело посылал Питера на королевскую рею, считая задание трудным и опасным. С одной стороны, если принять во внимание маленький рост и обезьянью ловкость матроса Харгрейвза, выбор можно было бы считать вполне оправданным. Но в то же время сворачивать главный парус – задача сложная, коварная, опасная.
К сожалению, первый помощник понятия не имел, как нравилось Питеру карабкаться по корабельной оснастке, – чем выше, тем приятнее! Где еще можно с такой полнотой ощутить соленый морской воздух, почувствовать на лице свежесть сияющих всеми цветами радуги брызг, увидеть бескрайние океанские просторы, бездонную чистую воду, в которой отражается и голубое небо, и белые облака, и ослепительные солнечные лучи? К счастью, фрегат «Добродетель» уже покинул холодные, угрюмо-серые волны Британии и вошел в тропические воды, так что на недостаток тепла и света жаловаться не приходилось. К тому же лучше выполнять опасную, но красивую работу, чем нудную и грязную – например покрывать дегтем канаты.
Питер посмотрел вниз и увидел, как несколько женщин старательно моют палубу. Осужденных посылали на работу посменно. Они не возражали, поскольку это была единственная возможность оказаться наверху, на свежем воздухе. Но как изнурительна была сама по себе уборка! К счастью для Питера, он парил в воздухе словно птица.
Питер взглянул на товарищей. Они равнодушно поглядывали на женщин. Ночь мужчины провели в портовых кабаках и притонах, поэтому близость осужденных женщин их нисколько не волновала.
Беда в том, что спокойствие было недолговечно. Питер это хорошо понимал. Странно, но две недели регулярных ночных дежурств в женском отделении заставили Питера искренне сожалеть о том, что спокойствию корабельной команды скоро придет конец и осужденные женщины это почувствуют.
– Эй, приятель, – окликнул с марсовой площадки дозорный. – Мне бы на минуту спуститься по нужде. Не заменишь?
Питер кивнул и, цепляясь за канаты, быстро перебрался к мачте. Взяв из рук вахтенного подзорную трубу, он устроился на площадке. Обвел внимательным взглядом горизонт, затем перевел трубу на Сантьяго. «Добродетель» как раз огибала скалы. День выдался чудесный. Еще сутки-другие, и «Добродетель» попадет в мертвые воды экватора, однако сейчас паруса полнились игривым, веселым ветром и смело несли корабль вперед, вдоль африканского побережья.
Харгрейвз устроился поудобнее на марсовой площадке, для надежности прислонился спиной к страховочному ограждению и позволил себе немного расслабиться. Мысли почему-то сами собой вернулись к маленькой Энн. Манера речи ясно показывала что милая приветливая девушка – валлийка. Да и не только по выговору можно было сразу узнать уроженку Уэльса. Нежная, чуть смугловатая кожа, белоснежная широкая улыбка – черты типично валлийской красоты. Невольно хотелось спросить, что натворила очаровательная малышка, что привело ее за решетку. Не обошлась ли судьба с ней слишком несправедливо и даже жестоко?
Может быть, именно из-за таких девушек, как Энн, сестра графа рискует собой и всеми силами пытается помочь осужденным? Она замучила капитана постоянными претензиями и требованиями улучшить условия, с самого раннего утра и до темноты не выходит из трюма, посвящая подопечным все свое время. Корабль в пути всего две недели, а узницы уже говорят о мисс Уиллис как о святой.
Питер поднял трубу и снова обвел опытным взглядом профессионала воду, облака и линию горизонта. Всему свой черед: сначала океанская гладь, а уже потом береговая линия островов, которые остались за кормой. Внезапно глаз словно за что-то зацепился. Настроив трубу на значительное увеличение, Харгрейвз всмотрелся и едва не задохнулся.
С наветренной стороны острова Сантьяго показалось судно. Казалось, оно материализовалось из воздуха, и оттого выглядело еще более зловещим. Но самое неприятное заключалось в том, что корабль словно затаился в ожидании «Добродетели». Нет, все-таки он движется, идет навстречу! Сердце забилось стремительнее. Опытный моряк знает, что внезапная встреча в море не к добру, тем более если корабль неожиданно появляется из укрытия.
– По правому борту корабль! – оповестил Питер первого помощника капитана.
Тот не спеша прохаживался как раз под мачтой.
– Что за корабль?
Питер настроил трубу еще тщательнее. Всматривался долго. До тех пор, пока расплывчатое пятно не воплотилось в хорошо вооруженную, ощетинившуюся многочисленными пушками шхуну. Орудий явно слишком много – недобрый знак. Судно определенно не торговое, сомневаться не приходится. Да и флага не заметно.
– Ну что там, Питер? – нетерпеливо переспросил первый помощник.
– Да вот, пытаюсь рассмотреть. Быстроходная шхуна. Две мачты, много орудий.
Первый помощник нахмурился.
– А флаг? Флаг какой? – спросил капитан, которого боцман вызвал на палубу.
Питер снова настроил трубу и снова вгляделся. Через пару секунд уже можно было различить, как на мачте медленно поднимается флаг.
– Подождите минутку! Они разворачивают флаг!
То обстоятельство, что флаг поднимался прямо сейчас, в море, уже само по себе не сулило ничего хорошего. Цивилизованные суда не спускали флаги даже во время стоянки.
– Храни нас Господь! – шепотом взмолился Питер, вглядевшись в появившееся на мачте полотнище – черное, с устрашающим черепом и скрещенными костями. – Пираты! – закричал он. – Приближаются пираты!
– Всех наверх! – скомандовал капитан. Боцман бросился к колоколу. – Женщин в трюм. Команде – полная готовность!
Корабль мгновенно ожил. Матросы приступили к своим обязанностям. Двое стали загонять заключенных вниз через два люка. Капитан то и дело отдавал команды, смысл которых могли понять лишь посвященные. Некоторые из матросов бросились поднимать
