твоего бедного отца сочтены. Но он оставил после себя детей — ив них всегда будет жить его кровь.
— Ты… ты видела его смерть, Эдит?
— Видела. Хотя это не совсем верное слово. У меня нет никаких видений или снов. Я просто говорю то, что чувствую и что считаю правдой. Мысли сами приходят ко мне, слова сами срываются с губ. Иногда эти слова удивляют меня, потому что до того, как произнести их, я думала совсем о другом. Правда сама говорит моими устами. Я не могу этому воспрепятствовать и уже смирилась с этим.
— Но то, что ты сейчас сказала… Мне очень тяжело это слышать. — Ида зябко поежилась и судорожно сжала на груди складки плаща. — Значит, нас ждет большая война?
— Да, это так, и сердце мое полно печали. Когда-то завоевателями были саксы. Они забрали себе все, что могли взять. Теперь пришел их черед быть завоеванными и проститься с тем, что они нажили.
— Но они будут сражаться!
— И погибнут. Божью волю изменить невозможно. Бог позволил саксам владеть благодатными землями. Теперь Бог говорит, что настала очередь других.
— Это значит, что наш народ и все наши обычаи должны умереть?
— Нет, моя девочка, весь народ не умрет. Он изменится. И эта часть пророчества относится и к тебе.
— Ко мне?! — воскликнула Ида и сжала кулаки. Она с трудом подавила внезапно вспыхнувшее желание ударить старуху и потребовать, чтобы та прекратила говорить все эти ужасные вещи. — Но я всего лишь слабая девушка, и как я смогу…
— Скоро ты выйдешь замуж, — перебила ее Эдит. Такая внезапная смена темы вызвала у Иды смех, но она тут же снова стала серьезной.
— Я уже была замужем.
Эдит в ответ только фыркнула, кочергой протолкнув поглубже в печь обгорелое полено.
— Что? Замужем? За этим мальчиком, который напился и подрался на собственной свадьбе и был убит до того, как лечь в постель с новобрачной, чтобы оставить в ней свое семя? Ты осталась девушкой, так что твоя свадьба ни о чем не говорит. Я вижу, ты носишь свои волосы распущенными, как это делают не замужние.
— Да, я действительно осталась девушкой. Но для всех я — вдова. И поэтому буду носить на голове повязку до тех пор, пока траур не окончится. Мне не нужны лишние пересуды.
— Никаких пересудов не будет. Ты носишь повязку уже давно. И твой срок вдовьего одиночества тоже истекает. Очень скоро в твоей жизни появится мужчина, который будет тебя достоин.
— Красивый, отважный и сильный? — спросила Ида, пытаясь за игривым тоном скрыть напряженное ожидание.
— Да — красивый, отважный и сильный. И не надо считать это всего лишь вежливыми словами или утешительной выдумкой. Это правда. Так оно и будет.
— Я встречу его после того, как война завершится?
— Нет. Твой будущий супруг скачет сюда вместе с Вильгельмом.
Ида отшатнулась, с ужасом глядя на старуху. Старая Эдит никогда не говорила подобные вещи вслух, если не была в них абсолютно уверена.
— Норманн? — чуть слышно прошептала девушка. — Но ты только что сказала мне, что норманны явились забрать наши земли, и тут же говоришь, что я полюблю одного из них! Ты считаешь, что я способна на предательство?
— Глупое дитя, — мягко улыбнулась Эдит. — Разве я не говорила, что не весь наш народ умрет и не все наши обычаи исчезнут? Не бойся — такого не произойдет. Но в этом отнюдь не будет заслуги наших мужчин, — вздохнула она, и на миг ее бесцветные губы сжались в жесткую складку. — Сейчас они враждуют друг с другом, ослабляя себя в междоусобной борьбе. Когда придут завоеватели, наши мужчины объединятся, но будет поздно. Они одержат победы, но поражений их ждет гораздо больше, и еще до своей гибели они увидят, как их земли захватывают норманны. Будущее саксов уже никогда не будет связано с саксами-мужчинами. — Печальный голос Эдит вдруг стал увереннее и тверже. — Оно — в руках саксонских женщин, которые станут женами норманнов. Если эти женщины будут разумны, они выучат язык норманнов, но сохранят традиции саксов и позаботятся о том, чтобы их дети могли говорить и по-английски. — Старая Эдит повернула голову к Иде и едва заметно улыбнулась. — Вижу, тебе совсем не нравится правда, которую я поведала.
— Кое-чему я могу поверить, но… делить ложе с врагом? — Ида отрицательно качнула головой, крепко сжав рукой застежку своего плаща. — Неужели для того, чтобы продолжить жизнь своего народа, саксонские женщины должны стать шлюхами?
— Не шлюхами. Женами, хозяйками дома, матерями, хранительницами памяти о прошлом. Вижу, ты совсем не желаешь прислушиваться к тому, что я тебе говорю, не желаешь трезво мыслить и стараешься закрыть глаза на правду; но не забывай моих слов, Ида из Пивинси! Обещай мне, что ты хорошенько запомнишь их и как следует обдумаешь.
В голосе старой женщины послышались нотки горечи, и, подумав, что эти слова Эдит могут оказаться ее последним напутствием, Ида ласково обняла свою собеседницу.
— Я слушала очень внимательно, Эдит, и я все запомню. Но хватит об этом. — Она отодвинулась обратно к огню. — Мое сердце просто разрывается от таких горестных и печальных вестей. Лучше посмотри, что у меня для тебя есть. — Ида опустила руку в холщовый мешочек и начала перечислять дары, извлекаемые ею на Божий свет: — Горшок с медом, сладкий сыр, хлеб и бутыль с прекрасным вином.
— Принеси мне нож и чашки, — довольно улыбнулась старуха. — Сейчас мы устроим себе небольшой праздник.
Ида поднялась с пола и подошла к столу.
— Ты не хочешь что-нибудь спрятать про запас?
— В моем возрасте, малышка, уже не думаешь о запасах, — пробормотала Эдит, принимая нож из рук Иды. — Ведь то, что я отложу на завтра, я могу не попробовать уже никогда. Я постоянно говорю себе: «Делай это сейчас, старая ворона, потому что в могиле ты этого уже не сделаешь». — Старуха рассмеялась. — Наш добрый Господь не будет ждать, пока я покончу со всеми этими вкусными вещами, чтобы наконец призвать меня к себе.
Ида натянуто улыбнулась этой жутковатой шутке и устроилась рядом со сгорбленной женщиной. Наверное, не стоило сегодня сюда приходить, подумала девушка. Пророчества Старой Эдит крайне встревожили ее. Ида внутренне содрогнулась, снова вспомнив о том, что они слишком часто сбывались. Тут девушка заметила, что тело старухи стало странно неподвижным; от ужасного предчувствия ее охватила дрожь. Какое-то мгновение Ида испытывала непреодолимое желание со всех ног броситься прочь из лачуги, но мысль, что Старая Эдит просто впала в оцепенение, удержала ее на месте.
— Эдит! — осторожно окликнула девушка, но старуха даже не шевельнулась, — Эдит! — крикнула Ида громче. — Тебе нездоровится?
Словно очнувшись от тяжелого сна, Эдит медленно подняла голову и глянула Иде прямо в глаза. На лице старухи была написана такая печаль, такая жалость к своей собеседнице, что сердце девушки сжалось от страха.
— Тебе не следовало сегодня приходить сюда, Ида из Пивинси, — словно прочитав ее мысли, произнесла Эдит. Затем, чуть подумав, старуха отрицательно покачала головой, и на ее лоб упала прядь седых волос. — Нет, что это я говорю? Ты не могла сделать ничего другого. Это Божья воля привела тебя сюда. Человек не в силах изменить свою судьбу, даже если тает ее. Он может лишь приготовиться к выполнению Божьей воли наилучшим образом. Но похоже, у меня уже нет времени подготовить тебя к твоим испытаниям. Тебе придется встретить их одной.
— Эдит… О чем ты говоришь? — выдохнула Ида.
— Опять о Вильгельме, дочка. Конец правлению саксов наступит сегодня.
— Сегодня? — Ида в изумлении вскочила на ноги. — Ты хочешь сказать, что война началась прямо сейчас?
— Если я скажу «да», это вовсе не значит, что ты должна немедленно бежать домой. Неужели ты думаешь, что одна маленькая девушка способна остановить целую армию? Ты не сможешь заставить корабли повернуть обратно во Францию.
— Я хочу убедиться, что с моей семьей все в порядке.
— Ведетт обо всем подумает и все сделает. Она из тех женщин, которые хорошо знают, что требуется для выживания. Она отправится в дорогу, как только увидит первые корабли, отправится туда, где можно будет переждать до самого окончания войны. А потом… потом она начнет все сначала, найдя кого-нибудь, кто сможет о ней позаботиться. Тебе нет нужды бояться за нее, моя девочка.
— Но мама не уедет без меня! — воскликнула Ида. — Я должна спешить, потому что она не может ждать.
— Она не будет ждать, даже ради тебя, — спокойно произнесла Эдит, медленно поднимаясь и провожая Иду к двери. — Ведетт — красавица, но неженкой ее не назовешь. Она способна принимать суровые решения. Ведетт поймет, что если она двинется в путь без одного своего ребенка, то сможет спасти остальных; если же станет ждать, когда ее старшая дочь вдоволь нагуляется, то потеряет всех детей. Ей будет тяжело принимать свое решение, потому что она любит тебя, но ради тебя она не станет медлить. Она схватит все, что будет способна увезти, и покинет Пив иней так быстро, как только сможет.
— Нет, — чуть слышно прошептала Ида, но внутренний голос подсказывал ей, что Эдит права. — Я даже не знаю, сбудутся ли твои предсказания! — Внезапно она разрыдалась и выскочила из хижины.
Ида бежала изо всех сил; за ней мчались обе ее собаки. Она стремилась как можно скорее добраться до дома. Может быть, на этот раз пророчество Старой Эдит не сбылось? Ида остановилась только на поляне — с нее открывался вид на Пивинси и реку, на которую выходили окна ее дома. Девушка замерла, с трудом переводя дыхание. Она не верила собственным глазам.
У самого берега бились бортами друг о друга длинные узкие корабли, с которых в волны прибоя прыгали вооруженные люди в
