нем есть что-то хорошее, раз он взял к себе девятилетнего сироту и стал о нем заботиться. – Хелена вертела в руках карандаш. – А как насчет твоих родителей? Ты их помнишь?
На секунду боль исказила его суровые черты.
– Немного. Но одно я помню отчетливо. Мама всегда целовала меня в кончик носа перед тем, как уложить спать. «Вот мой храбрый мальчик, – говорила она. – Такой же храбрый, как его папаша». – Лицо Дэниела стало жестким. – Да, он был отчаянным человеком, мой отец. Втянул маму в свои грязные дела, довел ее до виселицы, ни секунды не думал о том, что может случиться с его сыном, – в этом было все его бесстрашие. Какой благородный характер, ты не находишь?
Дэниел говорил равнодушно, словно его боль была настолько сильной, что он боялся ей поддаться. Сердце Хелены заныло.
– Значит, твоя мама попала на виселицу из-за отца?
– Частично. Она была с ним в ту ночь, когда их схватили. А в том, что их схватили, виноват дядя. Брат мамы. Он выдал родителей солдатам. Я сам узнал об этом несколько лет назад, когда начал собирать информацию о своей семье. Услышав о том, что сделал дядя, я хотел выследить его и прикончить голыми руками. – Ярость исказила лицо Дэниела, и Хелена припомнила, с какой убийственной злобой он недавно смотрел на Уолласа. Но внезапно вспышка гнева прошла, и Дэниел тяжело вздохнул. – Однако оказалось, дядя утопился вскоре после того, как моих родителей повесили. Думаю, он просто не вынес того, что сделал.
– Ах, Дэнни! – прошептала Хелена, не в силах скрыть жалость.
Голос Дэниела стал жестким.
– Вот в двух словах история моей семьи. Банда отъявленных негодяев, ты не находишь?
Хелена подыскивала ответ, который не задел бы его гордость.
– Ну что ж, ты выиграл у меня пару очков, не больше.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросил он.
– Мой отец тоже негодяй, помнишь? А вот мерзавца дяди у меня нет, так что твои родственники ведут в счете.
Он смотрел на нее долгую минуту. Затем легкая улыбка тронула его губы.
– Если считать мать, получается один к трем. Но мои-то все мертвы, а твой живет и обделывает свои грязные делишки. Один живой родственник даст фору целой череде мертвецов.
– Возможно. – Она покачала головой и грустно улыбнулась: – Ах, Дэнни, подумай о наших бедных детях. Представляю, с чего придется начать их воспитание – раздадим им пистолеты и научим мошенничать. Ведь их дурная кровь рано или поздно обязательно даст о себе знать.
Дэниел откинулся назад, его взгляд потеплел.
– Ты даешь мне надежду, милая, говоря о детях. Правда, для них я бы желал лучшей жизни. Пусть они будут похожи на тебя и твою маму.
– А я бы не возражала, если бы они походили на тебя, – сказала Хелена, смущаясь, – хотя бы чуть-чуть.
– Значит, я все-таки не такой уж злодей? – усмехнулся он.
– Я этого не говорила, – поддразнила она. Но, по-моему, в каждом ребенке должен жить чертенок.
Дэниел неожиданно встал на колени, взял у нее из рук альбом и отложил его в сторону.
– А мой чертенок, похоже, как раз хочет пошалить. Раз уж такая девушка его в этом поддерживает…
Одеяло упало, обнажив его «дружка», который увеличивался прямо на глазах. Во рту у Хелены пересохло, она почувствовала, как в ней просыпается желание, несмотря на то, что ее плоть все еще слегка болела.
– Я ведь пока не дала согласия на брак. Разве нет? – сказала она, напоминая об этом скорее себе, чем ему.
Однако Дэниела это не остановило. Он начал медленно стягивать сорочку с ее плеча.
– Но ты согласишься, девочка. Обязательно.
Сет снова выглянул в окно. Наконец-то свет в сарае погас. Он выскользнул наружу и быстро побежал в его направлении. Бесшумно отворив дверь, он прислушался, но не услышал ничего, кроме храпа. Внутри было темно, но Сет надеялся, что сможет найти лошадь без помех.
Он на секунду засомневался – мистер Бреннан такой огромный, он может сбить его с ног одним ударом. Но миссис Бреннан – очень милая леди, она не позволит мужу так поступить. А, кроме того, Сет собирался одолжить лошадь только на время и вернуть ее задолго до наступления утра. Бреннаны даже не узнают, что он ее брал.
Когда еще у него появится такой шанс – в карманах звенит серебро, родители уехали на всю ночь, в конюшне стоит оседланная лошадь. Идеальный момент! Мэг увидит, как он с важным видом входит в пивную ее родителей, заказывает эль, расплачивается собственными деньгами, и сразу поймет, что он уже не мальчик. И на этот раз не будет так обидно смеяться, если Сет попытается ее поцеловать позади пивной.
Он прокрался в стойло и осторожно вывел лошадь из сарая, затем прикрыл за собой дверь и сел в седло. Как только он выехал на дорогу в Седлском, его мыслями снова завладела Мэг с ее мягкими и нежными губами. Ярко светила луна, поездка сулила немало удовольствий.
Чувство вины на минуту посетило Сета, когда он подумал о родителях. Его мамаша не одобрила бы, если бы узнала, что он потратил серебро на выпивку, в то время как оно очень пригодилось бы на ферме. Но ведь он взял не все деньги, а ровно столько, чтобы выпить пару кружек эля и произвести впечатление на Мэг. Остальное пойдет родителям, которые все равно никогда не узнают, какую сумму дал ему мистер Бреннан. На этом чувство вины покинуло Сета, снова уступив место мыслям о Мэг.
Он уже приближался к мосту через Брэд, когда прямо перед ним возникли две темные фигуры. Суровый голос окликнул:
– А ну-ка постой!
Сета охватил ужас. Разбойники? И так близко от Седлскома? Он слышал рассказы об их страшных делах от отца, но не слишком в них верил и, уж конечно, был не настолько храбр, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Сет развернул лошадь, надеясь побыстрее убраться прочь, но позади раздался пронзительный свист, и лошадь застыла на месте, не пожелав сделать больше ни шагу.
Грубые руки стянули Сета на землю. Одна из темных фигур зажгла лампу и осветила его лицо. Он мог увидеть только горящие в темноте глаза и злобно искривленный рот.
– Кто ты, парень? – произнес рот. – И где ты достал эту лошадь?
– Я… я…
– А ну-ка говори! – прорычал мужчина и подал знак своему товарищу. Тот заломил руку Сета, заставив его вскрикнуть. – Ты украл мою лошадь.
– Я не крал ее! Это они ее украли! – воскликнул Сет, слишком поздно спохватившись, что сболтнул лишнее.
По губам мужчины пробежала улыбка.
– Они? Большой мужчина и хромая женщина? Так ты у них ее взял?
– Я… я… не брал ее. Я ее просто… одолжил ненадолго. Клянусь!
– А где они сейчас? – спросил человек.
Сет судорожно вздохнул. Меньше всего ему хотелось вести негодяя к своему дому, но выхода не было. Вдруг этот грозный мужчина выпорет его, решив, что именно он украл лошадь, или, хуже того, повесит? И хотя Сету было трудно поверить в то, что семья Бреннанов – воры, он вспомнил о том, что мистер Бреннан, возможно, хотел забраться в его собственный дом. Так зачем ему отвечать за их преступления?
– Я не знал, что они ее украли, а не то бы ни в жисть не позволил им остановиться у нас в сарае.
– Они все еще там? – спросил мужчина. Сет поколебался, затем кивнул:
– Они спят.
– А они знают, что ты взял их лошадь?
– Нет, Я… Я не собирался уезжать надолго. – Он молился о том, чтобы эти люди не нашли серебро в его карманах. Может быть, оно тоже украдено, и, кому бы оно ни принадлежало раньше, теперь они обвинят в краже Сета.
– Скажи-ка мне: а где он, этот твой сарай? – Сет объяснил, как добраться до его дома.
Внезапно фонарь убрали от его лица, и мужчина, который его держал, обратился к своему товарищу:
– Ты все слышал. Теперь поезжай к тому человеку Крауча, Сьюарду, и скажи, что мы их нашли, да приведи его к ним. Он говорил, что не заплатит, если не увидит Дэнни Бреннана живьем. А теперь поторапливайся.
Сету стало ужасно стыдно. Он и раньше слышал имя Крауча. Похоже, дело здесь вовсе не в воровстве лошади, речь идет о каких-то грязных делах, в которых замешаны контрабандисты. А он только что отдал им на расправу своих гостей.
Глава 17
Проснулся я на рассвете, спросонья протер глаза —
Вокруг стояли солдаты, и не было им числа.
Дэниелу снилось, что он снова в работном доме, пытается выскрести со дна тарелки остатки каши. Один из старших мальчиков толкнул его так, что он упал, затем наступил ногой на грудь и ткнул в щеку вилкой. «Уйди прочь!» – пробормотал Дэниел, пытаясь убрать от лица острый предмет. Рука наткнулась на холодную сталь. В следующую секунду Дэниел проснулся и обнаружил, что к его щеке приставлена сабля.
Прогнав остатки сна, он протер глаза и увидел прямо перед собой владельца оружия. Конечно, это был Уоллас, и его нога покоилась на его груди. Проклятие! Значит, сукина сына запугать не удалось. И как он смог найти их так быстро? Судя по тусклому свету, проникающему сквозь щели сарая, на улице едва забрезжил рассвет.
Похоже, Уоллас был чрезвычайно доволен собой. Он сильнее нажал каблуком на грудь Дэниела:
– Ну что, Малыш Дэнни, не нравится, когда тебя топчут ногами?
Дэниел почувствовал, как кто-то зашевелился, справа от него, и с ужасом вспомнил, что рядом лежит Хелена. Краешком глаза он заметил, что ее голое тело прикрыто одеялом. Слава Богу!
– Разбирайся со мной, если хочешь, а жену оставь в покое. Ни к чему ее в это впутывать.
– Дэнни? – Хелена резко села, прижимая одеяло к груди. – Мистер Уоллас! Уберите саблю! Не смейте трогать моего мужа!
– Хватит, Уоллас, – послышался смутно знакомый голос откуда-то сзади. – Ты достаточно повеселился. А теперь забирай деньги и убирайся
