кажется хрупким, во я, признаться, всего несколько минут назад думала, что более крупного младенца на свете нет. — Она улыбнулась краешками губ, когда Мэгги с шумом втянула в себя воздух и вспыхнула, пораженная тем, с какой откровенностью Эмил делилась своими переживаниями с мужем, отцом и братом.
— Бравый парень, — провозгласила старая Мег. — Уж детей я на своем веку навидалась и хочу сказать, что для новорожденного он весьма силен. Даже цвет его кожи позволяет предположить, что он значительно старше, чем есть на самом деле.
— Да, я тоже подумал, что для новорожденного у него слишком светлая кожа, — согласился Лахлан. — Некоторые младенцы красны, как кусок мяса, и до того неприглядны, что несчастные отцы задаются вопросом; кого же я произвел на свет?
— Необходимо показать младенца людям клана. Они ждут этого уже несколько часов.
Взглянув на Эмил, чтобы выяснить ее мнение по поводу того, что сказала старая Мег, он вдруг заметил, что его жена лежит без движения, закрыв глаза.
— Что с ней случилось?
— Да ничего особенного, дурачина; — сказала старая Мег, не обратив ни малейшего внимания на суровый взгляд, который направил на нее Парлан, недовольный столь фамильярной манерой обращения. — Она просто заснула.
Роды — дело утомительное. К тому же эта крошка любит поспать.
Парлан от души расхохотался, почувствовав удивительное облегчение. Теперь он смотрел на старую Мег привычно доброжелательным взглядом.
— О да, поспать она любит.
Поняв, что поговорить с Эмил ему не удастся, Парлан отправился с сыном на руках к людям своего клана. Сначала, правда, он зашел к Артайру, чтобы избавить того от волнений, — Парлан понимал, каково приходится младшенькому в одиночестве, когда в Дахгленне происходят такие важные события. Потом он спустился в большой зал, где собралось великое множество народу. Члены клана самым загадочным образом уже были осведомлены обо всех новостях дня, включая наиважнейшую: рождение наследника лэрда.
Распеленав малыша с помощью служанки, Парлан поднял мальчика вверх, чтобы собравшиеся лично удостоверились не только в том, что у лэрда родился сын, но убедились, что ни уродств, ни изъянов на теле будущего наследника рода Макгуинов нет. Подождав с минуту, Парлан громогласно провозгласил малютку своим сыном и преемником. Означенное заявление было поддержано одобрительными криками — никто не выказал даже малейшего неудовольствия или сомнения. Завернув сына в пеленки и одеяльце, Парлан отдал его служанке и приказал отнести к старой Мег, после чего началось грандиозное пиршество, посвященное появлению на свет наследника рода Макгуинов.
В течение некоторого времени Парлан пировал вместе со всеми, выслушивая здравицы в свою честь. Отдаться празднеству всей душой он, однако, не мог, поскольку его сердце и мысли были заняты одной только Эмил. Именно с ней ему хотелось разделить радость от рождения сына. Наконец он поднялся и отправился туда, куда его призывало сердце, отметив, что его уход отнюдь не повлиял на течение пира.
Вернувшись в покои Эмил, он поблагодарил старую Мег и Мэгги, после чего отослал женщин из спальни. У него возникло чувство, что старая Мег пытается передать свои знания Мэгги, с тем чтобы последняя заняла со временем ее место в замке. Поскольку до сих пор ни одна служанка не проявляла большого интереса к постижению искусства заживления ран, Парлан порадовался, что старая Мег нашла наконец себе замену.
Усевшись на лавке у окна, Парлан принялся наблюдать за спящими женой и сыном. Он понимал, что был благословлен Господом дважды — и сын и жена пережили тяготы родов и, судя по всему, чувствовали себя отменно. Даже Рори Фергюсону не удалось им навредить. Сейчас Парлану не хотелось думать о том, чего он мог лишиться, если бы Рори удалось схватить Эмил.
Он приготовился к долгому сидению и ожиданию, но вдруг почувствовал, что ждать более не в силах. Ему не терпелось поговорить с Эмил — и не только об их новорожденном ребенке. Ему хотелось сказать Эмил, что до тех пор, пока Рори Ферпосон на свободе, и ее и ребенка станут охранять, причем наблюдать за ними будут куда тщательнее, чем прежде, что, возможно, его жене и не понравится. Словно повинуясь невысказанному призыву мужа, Эмил неожиданно пробудилась.
Выбираясь из объятий Морфея, Эмил быстро-быстро мигала. В первое мгновение она никак не могла сообразить, отчего такое ощущение, будто ее основательно отколотили, но потом вспомнила, что произошло. Ее рука инстинктивно потянулась к животу, после чего она оглянулась и поискала глазами сына. Увидев колыбельку и спящего мирным сном младенца, она обратила внимание на Парлана, который вышел из скрывавшей его тени.
— Наконец-то ты проснулась, — пробормотал он, присев на край кровати.
— Я долго спала?
— Довольно доля".
Когда он ее поцеловал, она на мгновение ощутила острый укол желания и улыбнулась. Ничто другое не могло в полной мере доказать, насколько ей нужен был этот человек.
В сущности, желание близости с ним должно было быть последней на свете вещью, которая могла потребоваться ей после изматывающих родов. Она не должна была ощутить даже вкуса поцелуя, не то что возбуждения. Но уж коли это произошло, Эмил предпочла посмеяться над собственной слабостью, а не удивляться.
— Ты уже выбрал имя для нашего сына? — спросила она.
— Да. Лайолф. Мне показалось, что оно больше подходит мальчику, чем те, о которых мы говорили ранее.
— Что ж, отличное имя, красивое, — согласилась она.
— Ты дала мне возможность гордиться собой, дорогая.
Родила такого крепкого парня.
— В этом не только моя заслуга, — запротестовала Эмил тихонько, но тепло его похвалы мигом растеклось по всему ее телу.
— Знаю, но твоя часть представляется мне наиглавнейшее.
— Мне кажется, ребенок удивительно похож на своего отца, — с улыбкой произнесла Эмил, — взгляни, какие у него густые черные волосы.
— Бедный мальчик, — притворно вздохнул Парлан. На самом деле ему было чрезвычайно приятно, что во внешности сына проглядывали его собственные черты.
— Скажи лучше, бедные девочки. Пройдет несколько лет — и он начнет ими интересоваться. Мне придется Бога молить, чтобы он простил меня за то, что я дала жизнь очередному ловеласу.
Парлан тихонько рассмеялся, но, взяв ее руку а свои ладони, вмиг стал серьезнее.
— Нам необходимо поговорить, Эмил. О Рори Фергюсоне.
Женщина поморщилась, но поняв, что избежать неприятного объяснения не удастся. Гнев Парлана давно растаял, но желание серьезно с ней поговорить не прошло. Эмил поняла, что речь пойдет об определенных ограничениях, в рамках которых ей придется отныне жить, но жаловаться те приходилось. Она сама, ее еще не родившийся ребенок и Артайр едва не пали жертвой ее легкомыслия, поэтому напоминать о существовании опасности было излишне. В то же время на угрозу со стороны Рори нельзя было не обращать внимания.
— Эмил, я больше не сержусь на тебя за ту прогулку верхом. Я разгневался оттого, что очень испугался за тебя.
Я, видишь ли, догадывался, что Рори может сшиваться поблизости от Дахглепна. Саймон Брот рассказал всем нам одну страшную историю, которая и навела меня на эту мысль.
Дело в том, что свершилось новое убийство.
— Господи, Парлан, неужели он убил еще одну невинную женщину? — Она содрогнулась при воспоминании о мучениях, которым Рори подвергал свои жертвы.
— Вряд ли слово «невинная» подходит к той, которую он лишил жизни, но суть не в этом. Ни одного, даже самого грешного человека, нельзя убивать, подвергая при этом таким изощренным, чудовищным пыткам. Так вот, он расправился с Кэтрин Данмор. Лаган поехал, чтобы поставить в известность о случившемся ее родственников.
— Ты уверен, что это была именно она? — Эмил не любила Кэтрин, но была согласна с Парланом — нет на свете женщины, которая бы заслуживала подобной участи.
— Да, мы нашли кольцо. Лаган уверяет, что оно принадлежало Кэтрин. Кроме того, описание, данное местными жителями, соответствовало внешности Кэтрин. Ни у меня, ни у Лагана нет сомнений, что Рори убил именно ее.
Хотя Эмил была в ужасе, она все-таки задала новый вопрос:
— Скажи, ее убили так же, как мою мать?
— Да, дорогая, — кивнул Парлан. Потом он поцеловал ее в щеку и почувствовал, что жену бьет крупная дрожь.
— Хотя она и предала нас, такого конца я ей не желала.
— Я знаю, детка. Вот в этом-то разница между ней и тобой. Она тебя не пожалела. Ее ошибка заключалась в том, что она слишком приблизилась к Рори и не почувствовала опасности, которая ей угрожала. Как бы то ни было, такова ее судьба — и нечего особенно грустить по этому поводу.
— Опять ты прав. Признаться, мне уже надоело с тобой соглашаться. — В ответ на это он расхохотался, а она улыбнулась краешками губ.
— А теперь я должен сказать тебе кое-что. Конечно же, тебе это не понравится, но мой долг — поступить именно так. А тебе необходимо прислушаться к моим словам. Во-первых, я отлично понимаю, почему тебе вдруг захотелось проехаться верхом, знаю, что тебе осточертели здешние стены. Тебе остается лишь благодарить собственную удачливость и силу Элфкинга — иначе не быть бы тебе живой. Так вот, запомни, больше конных прогулок в сопровождении одного человека не будет. Если ты куда-нибудь отправишься, за тобой будет скакать с полдюжины хорошо вооруженных людей. За тобой будут наблюдать круглые сутки. Я должен быть уверен, что Рори не сможет к тебе подобраться, как бы он ни старался. И если мне для этого придется тебя держать взаперти — что ж, я на это пойду.
— Нет, я не буду считать себя пленницей, Парлан. Ты здесь ни
