хотя он ел очень мало. Джинни, клянусь тебе, я даже не представлял, как он деградировал, иначе не согласился бы приехать сюда. Во время первой нашей встречи в Лондоне он казался немного подавленным, но все же здоровым. Он велел сегодня отрубить голову одному из слуг за самую ничтожную провинность! И этот человек управляет огромной империей!
— Не думай об этом, — прошептала Джинни, решив ни о чем не рассказывать ему до завтра.
Ричард крепко обнимал ее, но не затевал с ней любовных игр. Когда Джинни проснулась, оказалось, что Ричард уже ушел. Она позавтракала и отправилась в сад, благоухающий травами и цветами, немного покаталась верхом, а потом долго лежала в ванне.
«Если бы я только могла видеть! — горестно подумала она. — Тогда все, что меня окружает, казалось бы мне ожившей сказкой Шахразады».
Когда пришел Ричард, Джинни, одетая и благоухающая духами, поклонилась, соединив ладони, и произнесла по-турецки:
— Твоя рабыня покорно ожидает приказаний повелителя! — И после этого неожиданно разрыдалась.
Глава 36
Джинни чувствовала себя очень надежно в объятиях Ричарда, а его слова и голос успокаивали ее. С тех пор как Джинни утратила зрение, у нее резко обострилась чувствительность, и она почти физически ощущала его напряжение. Это тревожило ее все больше и больше.
Она объясняла все тем, что сейчас их жизнь зависела от прихотей этого безумца, турецкого султана. К тому же Ричард считал себя виноватым перед ней. Джинни была уверена, что он многое от нее скрывает, не желая ее расстраивать, а потому часто плакала, стыдясь своих слез. Джинни искала удобного случая, чтобы сказать Ричарду о своей беременности, и даже бессознательно злилась на него за то, что он сам еще этого не понял.
Зато он по-прежнему считал ее прекрасной.
— Ты все так же красива, и мне следует увезти тебя отсюда как можно скорее. Я обязательно это сделаю. — Потом без всякого перехода заметил: — Я сегодня видел генерала Игнатьева, русского посла.
Джинни изумилась.
— Я сказал ему, что ты здесь, — вздохнул Ричард, — это может оказаться полезным, если… — Он осекся, потом продолжал: — Он тоже друг султана; тот доверяет ему больше, чем англичанам и французам.
Почему Ричард вдруг рассказал русскому посланнику о том, что она здесь? Конечно, он мог просто упомянуть об этом случайно, но…
Чего боится Ричард? Что может случиться? Он осторожно положил ее на постель и начал нежно ласкать ее.
— Для меня счастье — доставлять тебе наслаждение… Она это знала, но что он сам при этом испытывал?
Джинни почувствовала стыд — ведь она никогда и ничем не платила ему за его заботу, поглощенная лишь своими ощущениями.
«Какая же я эгоистка!» — сокрушенно подумала Джинни и протянула к нему руку. Однако он отстранился.
— Ричард…
— Не надо. Ты не одалиска и не рабыня, которая должна доставлять удовольствие. Ты моя прекрасная возлюбленная, и позволь мне боготворить и любить тебя, дорогая, как ты того заслуживаешь.
На следующий день, после полудня, к Джинни явился посетитель. Горничная только что закончила причесывать ее и взяла в руки флакон с духами, когда в дверях появился евнух и дрожащим голосом объявил о прибытии гостьи — матери султана. Флакон выпал из рук Фатимы.
— Вы должны выказать почтение, миледи, — торопливо прошептала она.
Джинни сделала реверанс.
— Вы говорите по-французски? — Сама султанша говорила по-французски с таким ужасным акцентом, что Джинни едва понимала ее. Однако она кивнула, боясь обидеть султаншу. — Прекрасно, значит, мы сможем побеседовать.
Что же ей теперь делать? Предложить что-нибудь освежающее? Она не знала турецкого этикета, а Ричард не подготовил ее к этому визиту. Может, лучше признаться в своей неосведомленности?
Джинни извинилась за то, что не подготовилась к приему столь высокой гостьи и не знает, как принято вести себя в подобных случаях.
— Итак, вы, слепая женщина, жена эфенди Тиндэйла, чье настоящее имя Фуад? Вы вступили в брак по законам ислама?
Да как она смеет задавать ей такие вопросы! Джинни холодно ответила:
— Да, мы вступили в брак на Крите по мусульманским законам. И я… я пока ничего не вижу, хотя мой муж уверяет, что это не навсегда. Могу я предложить вам что-нибудь освежающее?
— Позднее. Мы с дочерью принесли с собой сладости. Для нас все готовят особым образом, но вы, разумеется, не знали об этом.
Другой голос, принадлежавший явно молодой женщине, произнес:
— Мы с матерью пришли сюда, потому что я пожелала вас видеть. Когда я переселюсь в эти покои, здесь хватит места для всех моих рабынь и для вас тоже.
— Что? — не веря своим ушам, спросила Джинни.
— А, ну конечно, он еще не сказал вам об этом. Мой сын, султан, решил это совсем недавно, — спокойно заговорила старуха. — Моя дочь Гульбегар — любимая сестра султана, а потому она до сих пор не замужем. Но вы, конечно, знаете, что правоверным разрешено иметь больше одной жены? Так что это не должно стать для вас большим потрясением.
— Я уверена, что мы будем как сестры, — вставила молодая женщина.
Джинни тихо сказала:
— Вероятно, я кажусь вам глупой, но мне все еще не вполне понятно… Вы говорите, что…
— Мой сын, — сообщила султанша, — решил выдать мою дочь замуж за вашего мужа. Это самая большая честь, которой он может удостоиться. Заслужить доверие моего сына очень нелегко, но вашему мужу это удалось.
— Мой брат, — вставила молодая женщина, — был так любезен, что поинтересовался моими чувствами. Я видела вашего мужа издали, и он показался мне красивым мужчиной. К тому же у него есть благословенный дар врачевания. Как жаль, что вы не имели удовольствия видеть его лицо!
Джинни с трудом овладела собой.
— А когда состоится церемония? — холодно спросила она и попросила принести освежающие напитки.
Женщины ушли до прихода Ричарда.
— Джинни… — В его голосе звучало страдание, но она даже не повернула к нему головы.
— Ты знал об этом? Или все это для тебя такой же сюрприз, как и для меня?
— О Боже, я и вообразить этого не мог, клянусь тебе! Только после того, как он сам об этом объявил, я узнал, что у тебя были посетители.
Он сел рядом с ней, и Джинни поняла, что он боится прикоснуться к ней.
— Поверь мне, Джинни, я… я в отчаянии! Я не знаю, что делать!
— Но ведь ты не так много можешь сделать! Я понимаю, что ты беспомощен… так же, как и я. Но объясни, что все это значит…
Он схватил ее за руки и прижал к себе.
— И зачем только я привез тебя сюда! И так уже все было скверно, но, поверь, я не принимал в этом участия и понятия не имел, что он задумал. Если б я только мог, но, увы, я несвободен! Султан, мой повелитель, отдает мне в жены любимую сестру, и нет никакой возможности от этого отказаться! Скажи мне, что все понимаешь, ведь ты должна это понять!
Она понимала не только это, но и то, что Ричард гораздо больше заботится о ее безопасности, чем о своей.
Но что будет означать этот новый «брак»? Осмелится ли она спросить его об этом? Джинни припомнила истории о женах и наложницах, которые вынашивали детей от одного и того же мужчины, причем беременели чуть ли не одновременно. Не ожидает ли и ее та же участь? Ричарду придется делить ложе со своей второй женой, и что тогда? Он клялся, что любит только Джинни. Все это не должно особенно осложнить их отношения, да и едва ли это затянется надолго. Рано или поздно султан Абдул Азиз найдет себе другого доктора, а своей сестре нового мужа. В мусульманском мире это обычное дело.
Прошло две ночи, а Джинни все еще не решилась поведать Ричарду о своей беременности. Но накануне его вступления в новый брак она все же сказала:
— Я… я думаю, что у меня будет ребенок. Прости, что говорю тебе об этом только сейчас, но я все никак не могла выбрать подходящий момент! Я понимаю, теперь не время, но…
Он отреагировал именно так, как она и предполагала, хотя Джинни надеялась, что все это произойдет при других обстоятельствах. Радость, возбуждение и озабоченность сменились раскаянием.
Как он теперь сможет вынести все это? Может, сестра султана передумает, не захочет примириться с ролью второй жены? А что касается Джинни… она должна отдыхать, отказаться от верховой езды… Она усмехнулась:
— Но ты же врач, Ричард. Я могу ошибаться…
Он тщательно осмотрел ее и подтвердил ее подозрения. Но теперь было поздно отказываться от брака с сестрой султана, и они оба это понимали.
Джинни затворилась в своих покоях, делая вид, что не происходит ничего плохого, хотя до нее доносились звуки праздничной суеты и гул голосов — это прибывали слуги Гульбегар, перенося в эту часть дворца все ее вещи и приданое. Церемония бракосочетания могла занять несколько дней. Едва ли Ричард сможет наведаться к Джинни вскоре после этого. Чем больше она думала об этом, тем более невероятной казалась ей эта ситуация. Ее мысли словно метались в тесной, клетке. Она думала лишь о том, как долго тянется время. Только теперь она поняла, как зависит от Ричарда.
Глава 37
Самым невыносимым было то, что Гульбегар всячески искала ее общества.
Сам Ричард смущенно объяснял это тем, что бедная девушка, вероятно, чувствует себя одинокой. Он почему-то считал ее такой же пешкой в дворцовой игре, какими были они сами, а потому жалел. Но Джинни воздерживалась от комментариев. Что бы она ни сказала, он сочтет это ревностью. Ричард проводил большую часть времени с Джинни, и если не
