Неожиданно Спенсер ударился головой о какой-то твердый предмет, внутри черепа, как фейерверк, вспыхнула боль. Прошло несколько драгоценных секунд, прежде чем он понял, что столкнулся с большим железным ящиком. Отвратительная вонь подсказала: он столкнулся с мусорным баком жильцов близлежащего дома.
Спенсер положил руку на бак и так стоял, сдерживая дыхание, пока в голове не прояснилось.
У входа в переулок прошлепали по луже чьи-то шаги, потом они стихли.
Панический спазм сдавил горло Спенсера. Его преследователь догадался, что он свернул в переулок.
Бежать было некуда. Он должен действовать быстро. Не тратя время на дальнейшие раздумья, Спенсер забрался в железный бак и зарылся в мусор.
Внутри бака стояло невыносимое зловоние. К горлу подступила тошнота. Почувствовав рвотные спазмы, он приложил ко рту кулак и прикусил его, чтобы не стошнило, иначе преследователь мог бы обнаружить его. Вокруг него валялись гниющие продукты, нечистоты и даже разложившийся труп собаки.
Шаги приближались, потом вовсе остановились. Двое. Мордовороты Слаера.
Спенсер даже дышать перестал. Он лихорадочно соображал, как его угораздило попасть в такое затруднительное положение. Он чувствовал себя уверенно, когда вошел в клуб «Петух и бык» и сел играть со Слаером. Но в этот вечер Спенсер проигрался вчистую и потом даже заподозрил, что Слаер подтасовал колоду.
С того самого вечера Спенсер ходил и оглядывался, потому что не смог расплатиться со Слаером по долгам, включая огромные проценты, и тот послал за ним своих подручных.
Смысл действий Слаера был прост и понятен: расплатись или свой долгой возьмет плотью и кровью.
У Спенсера затекли ноги, страдания стальным обручем сжали грудь. Единственный человек, которому он мог доверять, который мог помочь ему, сейчас был далеко.
Вики. Впервые за свою жалкую жизнь он попытался помочь ей и опять все испортил.
— Этот проныра исчез, — проворчал один из преследователей.
— Должно быть, он свернул в другой переулок, — ответил ему хриплый голос.
— Все равно мы его найдем. Хоть он и сын какой-то шишки в министерстве финансов, мозгов у него маловато.
— С удовольствием превращу эту крысу в кровавое месиво.
Хриплый смех эхом разнесся в узком переулке, затем послышались удаляющиеся шаги.
У Спенсера безумно колотилось сердце. Он осторожно высунул из бака затекшие ноги. Вонючие отходы прилипли к его волосам, лицу и одежде.
Он размышлял, сколько ему осталось жить.
«Не могу поверить, что я снова в Лондоне», — думала Виктория.
Она смотрела в окно на бежавших по улице людей. Собиралась сильная гроза, и они спешили под крышу. Дул Сильный ветер, срывая листья с деревьев, вздымая в водовороте мусор и бросая его в лица пешеходов. Мужчины подняли воротники сюртуков и удерживали их руками. Некоторые опустили на уши поля шляп, чтобы защитить лица.
Когда с неба упали первые большие капли дождя, газовые лампы на улице зашипели и стали парить, как рассерженные драконы. В комнате было тепло и сухо, но кожа Виктории покрылась мурашками. Она отошла от окна, растирая руки, и кружевные шторы опустились на свое место.
Виктория находилась в лондонском доме Блейка на Сент-Джеймс-стрит. На этой улице, как подтверждал вид из окна, жили в основном богатые холостяки. Здесь же находились фешенебельные лондонские клубы, среди которых самыми знаменитыми были «Уайтс», «Брукс» и «Будлз». Здесь царила такая атмосфера, что если женщина была замечена в открытом экипаже или гуляла по Сент-Джеймс в сумерках, ей тут же приклеивали ярлык женщины сомнительной репутации.
Виктория не посмела анализировать настоящую причину того, зачем Блейк привез ее сюда.
Она бродила по комнате, изучая обстановку. Обои в деликатных розовых тонах с подходящим по цвету покрывалом остались в Роузвуде. Здесь ее новая спальня была отделана в персиковых тонах и обставлена мебелью красного дерева. Большую часть комнаты занимала огромная кровать с серым прозрачным пологом. По одну сторону камина стоял высокий комод, по другую — прочный шкаф. За двухстворчатыми дверями находилась небольшая гостиная.
Во всем чувствовался хороший вкус, и Виктория не смогла найти ни одного недостатка в своей новой комнате. Но в то же самое время темная крепкая мебель явно предназначалась мужчине, хотя персиковый цвет отделки был очень женственным.
В комнате пахло свежей краской. Виктория представила, как прислуга в спешном порядке превращала гостевую комнату для мужчин в апартаменты для женщины, выполняя требования хозяина, изложенные в короткой записке.
Стало понятно, что решение Блейка привезти ее сюда было незапланированным и неожиданным.
Виктория выскользнула из комнаты и прислушалась. С тех пор как они приехали сюда сегодня утром, она не видела ни Блейка, ни Джастина. Еще в Роузвуде Блейк сказал ей, что она поедет в Лондон одна, а он приедет в другом экипаже — позже. После ссоры в доме леди Девон он разговаривал с ней мало и был очень краток. Их перебранка в библиотеке нисколько не улучшила его настроения.
Виктории не хотелось сталкиваться с Блейком, поэтому она осмотрела коридор, чтобы убедиться, что там никого нет. В желудке громко заурчало, и она вспомнила, что последний раз ела в Роузвуде. Она прокралась по коридору и спустилась по парадной лестнице на первый этаж. Тут ее остановил мистер Кент, вездесущий дворецкий Блейка:
— Не хотите ли пообедать, мисс Эштон?
При упоминании о еде в желудке снова заурчало.
— Было бы неплохо, — покраснела Виктория.
— Сюда, мисс Эштон, — кивнул дворецкий и пошел вперед, указывая ей путь.
Мистер Кент был высоким и худым, как лист бумаги, с неизменным выражением ищейки на лице, он обладал безупречными манерами и сдержанным характером — бесценными качествами для дворецкого в доме холостяка. С момента прибытия Виктории он был вежлив и выполнял все ее пожелания.
Возможно, присутствие в доме незамужней женщины заинтересовало его, но своего интереса он никак не проявлял. Вежливое поведение мистера Кента напомнило Виктории о миссис Смит, дородной экономке из Роузвуда, и Виктория задумалась, какие же приказы отдавал Блейк прислуге в обоих особняках.
Она следовала за дворецким через холл, когда вдруг распахнулась входная дверь, и порыв ветра бросил ей в лицо выбившуюся прядь волос.
— Какая ужасная гроза, — прорвался голос Блейка сквозь завывающий на улице ветер.
Убрав упавшую налицо прядь волос, Виктория увидела Блейка с Джастином, с их плащей стекали струи воды.
— Очень хорошо, что вы вернулись, милорд. — Мистер Кент бросился закрывать тяжелую дверь. — И вы, мистер Вудуард, — добавил он, принимая у них промокшие плащи. — Будете у нас ночевать?
— Нет, я останусь только до вечера, — ответил Джастин.
Тут Блейк заметил Викторию, стоявшую за спиной мистера Кента. Мимолетное выражение облегчения промелькнуло по лицу Блейка, уголки рта изогнулись в улыбке.
Почему? Неужели он думал, что она упорхнет в дом отца, как только вернется в Лондон?
— Полагаю, нашей гостье показали ее комнаты и выполнили все ее пожелания? — сказал Блейк, стягивая мокрые перчатки и передавая их дворецкому.
— Конечно, милорд, — отозвался мистер Кент. — Я как раз провожал мисс Эштон к обеду.
— Я умираю от голода. — Синие глаза Блейка смерили взглядом Викторию. — И присоединюсь к мисс Эштон.
— Я не такой голодный, как лорд Равенспер, — усмехнулся Джастин, — и, пожалуй, сначала
