посетителя, наносившего ему визиты. Но это не помогло решить страшную загадку.
Затем Дэвид начал вспоминать, как вела себя Сара в день смерти. Ее последние слова, обращенные к нему, прочно засели в голове, потому что еще он вновь и вновь вспоминал их в попытке понять, почему же все-таки она свела счеты с жизнью. Но ни одна из их ссор, касающихся пристрастия Сары к азартным играм, не пролила свет на ужасное событие.
Даже повторный осмотр комнаты не выявил ничего нового, кроме того, что Дэвид и так уже знал — Сара любила карты, модную одежду и драгоценности. Именно в таком порядке. Если она и вела какую-то тайную жизнь, ничто на это не указывало.
Тем временем прибыла еще одна записка от Бейнса. На этот раз Дэвид отослал посыльного назад с сообщением, в котором говорилось:
«Благодарю вас за беспокойство, сэр, но, боюсь, не смогу удовлетворить вашу просьбу о встрече».
Дэвид уже заметил двух сыщиков с Боун-стрит, слоняющихся возле дома: один дежурил у конюшни, а второй — у парадной лестницы. Очевидно, за ним наблюдают, поэтому Бейнс может подождать.
И все же к тому времени как вернулся Джайлз, Дэвид едва с ума не сошел от беспокойства.
Бросившись к брату, он утащил его в библиотеку.
— Ты узнал что-нибудь? — с нетерпением спросил Дэвид, закрыв за собой дверь. — Кто этот таинственный доброжелатель, который навел на нас сыщика?
— Должно быть, это Ричард, брат Сары, — ответил Джайлз, направляясь к графину с бренди. — Он зол, потому что ты не даешь ему денег.
Дэвид поморщился.
— Значит, ты ничего не выяснил.
Налив полный стакан бренди, Джайлз упал в кресло и мрачно уставился на янтарную жидкость. Если уж кто-то и хотел доставить Дэвиду неприятности, то это мог оказаться и Притчард. Этот негодяй наверняка пожелал бы при случае отплатить Дэвиду за то, что тот не следил надлежащим образом за Шарлоттой. Только вот он не знает почерка Сары.
Впрочем, «доброжелателем» мог оказаться и мерзавец Тиммз. Ему-то почерк Сары был известен, как никому другому, да и причина досадить Дэвиду была. Но почему полицейские показали ему предсмертную записку?
Нет, все-таки наиболее подходящей кандидатурой был Ричард. Только он мог заметить разницу в подписях, а злость на Дэвида могла подтолкнуть его к тому, чтобы отправиться в полицию и потребовать еще раз взглянуть на записку Сары. Полицейские решили покопаться в деле и обнаружили факты, которых первоначально не заметили.
По спине Дэвида пробежал холодок.
— Если не принимать во внимание якобы поддельную предсмертную записку и противоречивые отчеты медиков, есть еще какие-то факты, указывающие на то, что было совершено убийство? — спросил Дэвид.
— Похоже, нет. Но и этих двух достаточно, если не будет более веских свидетельств. Дело осложняется тем, что у тебя нет алиби, но зато был мотив для убийства.
— Какой еще мотив? — рявкнул Дэвид. — Деньги Сары и так были у меня в руках, так зачем мне рисковать собственным положением и убивать ее?
— Потому что она проигрывала эти самые деньги быстрее, чем ты успевал вкладывать их в дело.
— Ради всего святого, я не стал бы убивать жену из-за карточных долгов. Само это предположение абсурдно.
— В полиции так не думают. Ты же знаешь, что мужа всегда подозревают в первую очередь. Сыщики начнут расспрашивать слуг, твоих друзей, копаться в твоей личной жизни. Даже если дело не дойдет до суда, разговоры утихнут не скоро.
Этого Дэвид и боялся.
Раздался стук в дверь, и на пороге возник дворецкий.
— К вам человек от миссис Харрис, милорд. Он настаивает на личной встрече с вами. Говорит, что у него для вас письмо.
У Дэвида застучало в висках. Шарлотта прислала к нему Теренса? Черт возьми, сыщики его наверняка видели.
И все же Шарлотта не стала бы посылать его сюда из-за пустяка.
— Просите.
Джайлз вопросительно посмотрел на брата.
— Либо наша очаровательная вдова услышала о расследовании, либо сильно по тебе соскучилась. Тебе следует действовать очень осторожно. Нельзя допустить, чтобы в полиции решили, будто между вами что-то есть.
Дэвид застонал. Если сыщики установят его связь с Шарлоттой, к каким выводам придут? Несмотря на то, что он неповинен в смерти жены, все это может породить весьма неприятные вопросы.
— А между вами что-то есть? — спросил Джайлз. — Как твой адвокат, я обязан знать.
Стоит ли рассказывать Джайлзу о кузене Майкле и о том, что у него есть алиби на ночь убийства? Если Дэвид откроется брату, Джайлз тотчас же отправится к Пинтеру и с Дэвида будут сняты все подозрения.
Но тогда все его старания завоевать Шарлотту пойдут прахом.
Нет, он не станет рисковать до тех пор, пока у него не останется иного выхода. И все же лучше рассказать Джайлзу о своих намерениях относительно Шарлотты.
— Я попросил ее стать моей женой, — произнес. Дэвид. — Но она еще не дала ответа.
Джайлз покрутил в пальцах стакан.
— Я подозревал нечто подобное. — Он посмотрел на брата. — Думаю, тебе лучше об этом помалкивать до тех пор, пока все не уляжется.
— Не волнуйся, я уже это понял. — Дэвид подошел к камину. — Ничего у них не получится. Я не убивал Сару, и ничто на это не указывает. Я обыскал каждый дюйм ее апартаментов, сотню раз прокрутил в голове события той ночи. Честно говоря, не могу понять, кому потребовалось ее убивать и почему. Возможно, все это лишь домыслы полиции.
— Надеюсь, ты прав.
В этот самый момент в дверях появился Теренс. Он хотел уже войти, но, заметив Джайлза, остановился и посмотрел на Дэвида.
— Милорд, я хотел бы поговорить с вами наедине.
Поняв намек, Джайлз поднялся с кресла и сказал брату:
— Я буду наверху в кабинете, если понадоблюсь.
Как только он ушел, Дэвид запер дверь.
— Что случилось, Теренс?
Слуга протянул Дэвиду записку, в которой говорилось:
«Сегодня у меня был мистер Пинтер из магистрата. Мне необходимо срочно поговорить с тобой. Если сможешь встретиться со мной в десять часов в школьном сарае для лодок, пошли ответ с Теренсом. Если нет — скажи ему, где и когда».
Холодок пробежал по спине Дэвида. Он взглянул на Теренса.
— Что хотел от нее Пинтер?
— Я не присутствовал при разговоре, сэр, но госпожа рассказала мне, что вас подозревают в убийстве жены.
Дэвид смял записку, ощутив, как пол уходит из-под ног.
— Госпожа сказала — повторю дословно, — что их предположение «в высшей степени смехотворно».
Дэвиду стало легче.
— Хорошо, что у меня есть хоть один друг.
— Осмелюсь сказать, не один, сэр. Не все судят человека по тому, что скажет судья. — Дэвид вопросительно вскинул бровь, и Теренс добавил: — Трудно поверить в то, что человек, которому слуги поют
