назовешь. Его каштановые волосы, зачесанные назад, уже тронула на висках седина, баки он аккуратно подстриг как раз до ушных мочек. Глаза – немного более темного оттенка, чем волосы, – остались холодными и лишенными эмоций даже тогда, когда он встретился с Харриет взглядом.
У Харриет перехватило дыхание, и она никак не могла понять – оттого ли это, что ее застукали глазеющей на мужчину, или же оттого, что его взгляд переместился на ее губы.
– …едва ли произношение человека, всю свою жизнь прожившего в сельской местности. Полагаю, вы не из здешних краев?
Харриет обернулась к Рэндольфу:
– Нет, сэр. Я из Лондона.
– Я тоже. И где вы там обитаете?
– Мы с моей подругой Августой Мерриуэзер живем в доме на Дав-стрит. – Харриет сбивал с толку внимательный взгляд Бенедикта. Она привыкла к неожиданным взглядам, которые на нее бросали, когда она входила в бальный зал или прогуливалась по Гайд-парку, привыкла и к тому, что от нее отворачивались, решив, что, кроме необычного роста, в ней нет ничего интересного.
– Дав-стрит… – пробормотал Рэндольф, яростно встряхивая ее жакет, чтобы расправить испачканные грязью складки. – Это, случайно, не рядом с Сент-Джеймс-плейс?
– Нет. – Харриет наморщила нос. Их скромный домик с легкостью мог целиком поместиться в один из величественных домов на Сент-Джеймс-плейс.
Что-то глухо стукнуло. Харриет быстро выскочила из кресла, чтобы поднять книгу, упавшую на пол у камина.
– Это ваша книга, дорогая? – Сэр Рэндольф перевел взгляд с потрепанного томика на лицо Харриет.
– Как это вы догадались, Рэндольф? – Бенедикт вскинул бровь. – Может, потому что она выпала из кармана ее жакета?
Харриет торопливо прижала книгу обложкой к себе, чтобы спрятать название, однако опоздала – Рэндольф уже его увидел.
– Не самое привычное чтение для молодой женщины. – Рэндольф улыбнулся, и кончики его усов уставились в потолок. – Скорее ожидаешь увидеть истории о рыцарях в сверкающих доспехах и о бессмертной любви, чем байки о мстительных духах и душах тех, кого постигла безвременная кончина.
Бенедикт подошел ближе к парочке у камина.
– И что это за книга?
– Ужасная история о призраке и юной возлюбленной, которую он оставил. Скажите, Харриет, что заставляет молодую женщину отказаться от модных поэм Байрона и Китса в пользу таких специфических книг?
Харриет почувствовала, как жар, поднимаясь от шеи, опалил ей лицо. Она сразу вспомнила странные взгляды, которые кузен бросал на нее, застав за чтением подобных вещей, и холодный взгляд лондонского книготорговца, с которым она вынуждена была иметь дело, пока не появилась другая книжная лавка, чьи владельцы больше пришлись ей по вкусу.
– Я никогда не увлекалась любовными историями. – Лучше объяснить Харриет не могла.
– Мне так приятно это слышать. – Улыбка пожилого джентльмена становилась все шире, в конце концов обнажились все до единого ровные белые зубы, а глаза почти исчезли в складках щек. – Не могу выразить, как я рад познакомиться с юной леди, умной, очаровательной, да еще и моей единственной читательницей.
Харриет перевела взгляд с названия нового томика на имя автора.
– Рэндал С. Шуп, – по-прежнему сиял Рэндольф. – Мой псевдоним.
– Анаграмма! – вслух воскликнула Харриет.
– Очень проницательно, мисс Мосли. – Одна бровь мистера Брэдборна взлетела вверх, а в глазах появилось одобрение.
– Имя необычное, поневоле начинаешь гадать. – Харриет запретила себе обижаться. Возможно, Бенедикт Брэдборн не знаком с такими женщинами, каких знает она, – с теми, что пользуются мозгами не только для обмена сплетнями и продумывания меню званых обедов. Она обратилась к Рэндольфу: – Мне очень нравятся ваши книги, сэр Рэндольф.
– Прошу вас, нет, я настаиваю, чтобы моя единственная поклонница не обращалась ко мне столь официально. – Рэндольф бросил ее жакет на ближайший стул и взял Харриет под руку. – Вы должны называть меня Оскар. – Он украдкой посмотрел на нее с трогательной серьезностью. – Вы прочли обе мои книги? – Он повел ее к стоявшим друг напротив друга креслам с подлокотниками. Харриет кивнула:
– Сначала «Призрак озера с лилиями», а через неделю – «Призрак леди Монро». – Она аккуратно положила книгу на колени.
Щеки Рэндольфа порозовели.
– Так приятно сознавать, что моей писаниной заинтересовался читатель. – Он уже собрался сесть, но тут заметил опустевший бокал Харриет и потянулся к нему. – Еще глоточек или, быть может, хотите чаю?
Харриет посмотрела на все еще стоявшего Брэдборна. Он не проявлял никаких признаков раздражения из-за того, что Рэндольф один ведет беседу. Что-то в молчании повисшем между ней и Бенедиктом после того, как они познакомились, подсказывало ей, что он так же не привык развлекать друг их, как она не привыкла, чтобы ее развлекали.
– Неплохо бы чаю.
– Где этот проклятый слуга? – Сэр Рэндольф – Оскар для поклонников – нетерпеливо подергал шнур
