– Он мне не верит. Наверное, считает меня сумасшедшей.
Августа посмотрела на нее из-под насупленных бровей:
– И ты говоришь, что, несмотря на это, он готов провести с тобой всю оставшуюся жизнь? Он принимает тебя такой, какая ты есть. Это ты не приняла Брэдборна таким, какой он есть, – скептиком, если можно так выразиться, неверующим.
Харриет подперла голову рукой и зажмурилась.
– Думаю, нелегко, – продолжала лучшая подруга, – видеть то, что ему приходится видеть по работе. Вероятно, он то и дело сталкивается с вурдалаками в человечьем обличье, поэтому не может с легкостью поверить в то, что нельзя потрогать или увидеть. И хотя его сестры об этом не заикнулись, похоже, им довелось пережить тяжелые времена, а Брэдборну пришлось быстро повзрослеть, чтобы заботиться о них. Сомневаюсь, что у него было время рассказывать у камина истории о привидениях.
– Я идиотка, – простонала Харриет.
– Нет. Но в обожаемых мною романах влюбленным женщинам, которые никогда раньше не любили, поначалу приходится нелегко.
В дверь постучали.
– Я открою. – Харриет встала со стула, не обратив внимания на сочувственный взгляд лучшей подруги. Впрочем, она не сомневалась, что Августа отложила шитье и пошла за ней следом.
Харриет открыла парадную дверь.
– Добрый день, – сказал Бенедикт.
Харриет захлопнула дверь.
Она круто повернулась, прижавшись спиной к двери. Сердце колотилось как бешеное. Встревоженные, широко распахнутые глаза смотрели на Августу.
– Что мне делать?
– Молись, чтобы ты не сломала ему дверью нос. – Августа улыбалась во весь рот.
– Не смешно. – Харриет безумными глазами шарила по сторонам. – Подержи дверь.
– Зачем? – с любопытством спросила подруга, быстро встав на место Харриет и подперев дверь спиной.
– Я выскочу через окно гостиной.
– Но ты только что сказала…
– Харриет! – позвал Бенедикт через дверь. Он не кричал, но его голос каким-то образом проникал сквозь дерево. – Открой дверь, или я буду вынужден ее выбить.
Харриет вздрогнула, остановилась и посмотрела на вход.
– Лучше отойди, Августа. Для человека в очках у него на удивление сильные мускулы.
Августа счастливо кивнула и распахнула дверь.
– Добрый день, мистер Брэдборн, – поздоровалась она, словно ничего не случилось. – Как приятно снова видеть вас!
– Мисс Мерриуэзер. – Он снял шляпу и нашел взглядом Харриет, стоявшую в глубине прихожей.
– Прошу прощения, Бенедикт. – Харриет выдавила из себя сухой смешок. – Это ветром захлопнуло дверь.
Он вскинул бровь и помолчал, словно привлекая внимание к совершенно неподвижному воздуху.
– Вы живете где-то поблизости? – вежливо спросила Харриет.
– Нет. Я живу в другой части города, – ответил Бенедикт. – Я пришел повидаться с тобой.
Августа кашлянула.
– Если вы оба меня извините, я пойду поставлю чайник. – Она протиснулась мимо Харриет, кинула на подругу многозначительный взгляд и скрылась в кухне.
Бенедикт все еще стоял за дверью, вскинув бровь. Харриет смотрела на него, мучительно понимая, как отчаянно ей не хватало этого сильного, спокойного лица.
– Харриет.
– Да?
– Ты не пригласишь меня войти? – Он вытащил из кармана небольшую коробку. – Я принес тебе подарок.
– У вас очень славный дом, – искренне сказал Бенедикт.
В доме, в котором Харриет жила вместе с Августой Мерриуэзер, царил уютный беспорядок. Вдоль одной стены вытянулись книжные полки. Половину книг составляли романы и поэмы романтического характера, а вторую половину – романы ужасов о привидениях и гоблинах. Бенедикт устроился напротив Харриет в кресле с высокой спинкой и заплаткой на подлокотнике. Сама Харриет сидела, идеально выпрямив спину, хотя на диванчике лежали очень мягкие на вид подушки.
Августа вышла из кухни с подносом, на котором стояли две изящные чашки. Она даже и не попыталась скрыть многозначительную улыбку, обращенную к подруге, поставила чашки и вернулась на кухню.
– Если вы хотите сказать мне что-нибудь личное, лучше промолчать, потому что Гас подслушивает, – вежливо сообщила Харриет.
