печали с помощью бутылки рома в компании Джека Ригса. Пока посыльный ждал ответа, Алекс, дотащившись до окна мансарды, пытался разобрать написанное. В одних бриджах, с отросшей щетиной и спутанными волосами, он представлял собой нелицеприятное зрелище, и посыльный был рад, что остался у двери.
Понадобилось время, чтобы лихорадочные строчки Эвелин дошли до сознания Хэмптона. Уронив письмо, он резко распрямился, едва не задев низкий потолок, и, обхватив голову руками, попытался сосредоточиться. Зачем понадобилось мальчишке скакать среди ночи в Садбери? И где вообще, черт подери, этот Садбери?
Сообразив, что посыльный ждет, Алекс сунул руку в карман и бросил ему монету.
— Передайте мисс Веллингтон, что я сейчас буду. И скажите конюху, чтобы седлал мою лошадь.
Хорошо, что на прошлой неделе он купил приличного коня. Сдавалось ему, что Садбери вовсе не близко. Он считал Джейкоба разумным малым. Что же заставило мальчишку сбежать среди ночи, оставив записку?
Натягивая несвежую рубашку и первые попавшиеся чулки, он с трудом соображал, о чем они вчера говорили с Эвелин. Но перед глазами упрямо вставало только, как он сжимал ее в объятиях. Теперь он понимал, что виной всему Эвелин — во всем Бостоне не хватало горничных, чтобы утолить его влечение к этой строптивице. Не помогал даже крепкий ром.
Натянув башмаки, Алекс попытался вспомнить, о чем они спорили. В том, что они не упоминали ни о каком Садбери, он был уверен. Он никогда не слышал о нем. Они так и не договорились о том, разыскивать ли компанию Стоктона или отправляться прямо в суд. Может, Джейкоб их подслушал? Алекс попытался представить расположение его комнаты. Но он не знал планировки второго этажа дома Веллингтонов.
Он так и выбежал из гостиницы — не побрившись, без свежего шейного платка, без сюртука и жилета. Августовская жара оправдывала некоторую вольность костюма. Если ее братец отправился примерно в полночь, то за восемь часов он мог ускакать куда угодно.
Эвелин, открыв дверь на настойчивый стук, удивилась полуодетому Хэмптону. В элегантных нарядах он производил впечатление джентльмена, а сейчас был похож на кровожадного пирата. Впуская его в дом, она старалась не смотреть на густые завитки черных волос, выбивавшиеся из-за ворота рубашки. Они живо напомнили ей, как ее рука покоилась примерно там же прошлой ночью. Но тогда все это было скрыто атласом и сукном. А сейчас она как бы невольно подглядела, как он выглядел под одеждой. И опять что-то жарко толкнулось внутри, отнюдь не способствуя ясности мысли.
— Что это за чепуха насчет Джейкоба, ускакавшего в Садбери? Что такое вообще этот Садбери?
Хэмптон почти заполнил собой прихожую. Рядом с ним изящная софа времен королевы Анны и такие же стулья выглядели малютками, а стеклянный шкафчик, уставленный фарфоровыми фигурками, вообще пугливо жался в угол. Эвелин невольно глянула на его сапоги для верховой езды, которыми он ухитрился не зацепить ни одной элегантной мебельной ножки.
— Не знаю. Он никогда прежде так не поступал. Мама у дяди Джорджа… Может, он сумеет чем-нибудь помочь. Но всадник из него никакой. А в экипаже по таким дорогам добираться туда несколько часов.
— Так. Значит, Джейкоб ускакал? На чем?
— В конюшне сказали, что он взял серую лошадь сразу после полуночи…
О том, что мальчик использовал секретный пароль патриотов, Эвелин упоминать не стала. Хэмптон не понял бы этого. Времени у них было в обрез.
— А почему вы думаете, что мальчик в опасности? Мне сдается, он знал, что делает.
Эвелин смотрела на свои стиснутые руки, а силуэт Хэмптона на фоне ярко освещенного окна казался лишь смутным пятном.
— Когда я вчера вернулась, он не спал. Я слышала, как он ходит по комнате. Алекс, я думаю, он подслушал нас. Наверное, он поехал в Садбери искать контрабандистов. И если дядя Джордж свяжет одно с другим… Я просила маму ничего не говорить, но разве она станет слушать? — закончила Эвелин жалобным тоном.
Алекс чертыхнулся и, убрав со лба выбившуюся прядь, невольно засмотрелся на бледное в утреннем свете лицо девушки. Сейчас все оно, казалось, состояло из огромных фиалковых глаз и распахнутых густых ресниц. Ее роскошные волосы были перехвачены одной лишь лептой. Она так наверняка и спала. Тонкие прядки, пронизанные солнцем, вились вокруг лица. Он, словно желая в чем-то удостовериться, тронул одну их них. Итак, она обратилась к нему по имени. Это уже прогресс… Она будто не заметила его прикосновения. Алекс вздохнул.
— Где находится Садбери? Я найду пострела и преподам ему хороший урок, как бегать из дома.
Говорил он так уверенно, что Эвелин наконец, вздохнула с облегчением.
— Я могу поехать с вами. Правда, я тоже толком не знаю дороги, но…
Алекс жестом перебил ее.
— Сам я доберусь быстрее. И если ему что-то угрожает, то лучше никого больше не подвергать опасности. Оставайтесь здесь. Может, он вернется или будут какие-то письма…
С требованием выкупа, например, или сообщение о том, что найдено мертвое тело, — прочла Эвелин в темных глазах Хэмптона. И еще больше побледнела.
— Я сообщу друзьям. Они помогут. Вы не можете ехать один. Я помню, мы что-то возили в Садбери. Туда миль двадцать, если не больше.
— Хорошо. Если не вернусь через три часа, посылайте туда самых надежных друзей, таких, которые не могут быть замешаны в контрабанде. — Алекс поцеловал ее в лоб. — И не смотрите так, любимая. Джейкоб сейчас, скорее всего, спит где-нибудь на сеновале. Да и я не из тех, кто будет рисковать своей жизнью, сражаясь с бандой негодяев. Перестаньте волноваться и потерпите. Я скоро вернусь.
На лице ее отразилось такое облегчение, что Алекс почувствовал себя подлецом. Но он оставлял ее с надеждой. Хотя прекрасно знал, что за восемь часов можно проскакать двадцать миль три раза даже на кляче. И лучше бы мальчишка на самом деле где-нибудь спал. У Алекса был всего один пистолет, да и тот на борту «Минервы».
Выехав из города, Алекс даже не попытался спросить у кого-нибудь дорогу. И на этот раз его всегдашнее невезение изменило ему. Прямо за воротами он увидел какого-то крестьянина, двигавшегося по Ориндж-стрит с ружьем на плече и рожком, полным пороха. Через минуту у Алекса было оружие, а у фермера столько монет, что он теперь мог купить любое ружье и вдобавок еще ленту для жены. Крестьянин покачал головой и отправился своей дорогой, посмеиваясь над причудами богатого англичанина.
Мостовая кончилась, и под лошадиными копытами заклубилась пыль. Вначале Алекс ругал себя за то, что не удосужился послужить в армии, это наверняка бы пригодилось сейчас. Он, правда, мог управляться со шпагой, но только ради забавы. И умел охотиться на лис и енотов. Он подумал, что, по сути, вел праздную жизнь. Самая большая опасность, с которой ему приходилось сталкиваться, — пьяные матросы или бродяги. Однако матросы сразу трезвели, как только узнавали его, а бродяги предпочитали ретироваться до того, как он вытаскивал шпагу.
Потом он попытался представить, что ждет его в Садбери. Едва ли там сразу догадаются о цели его приезда, но входить в придорожную таверну и спрашивать об исчезнувшем одиннадцатилетнем мальчике не стоило. Особенно, если там на самом деле гнездо контрабандистов.
Больше всего его волновало, как выручить Джейкоба. Он не мог обмануть доверия Эвелин. Впрочем, он не был уверен, что найдет Джейкоба.
Ругая себя за беспечность, Хэмптон пришпоривал копя. Он никогда никого не любил. А теперь эта женщина сводила его с ума. По привычке он рассуждал так: женщины созданы только для утех. До Эвелин его не волновали их чувства. Он знал, что женщины любят не его, а деньги, которые у него водились. Когда он оставался без гроша, его никто не любил, и никто не ждал. Он и сам платил своим подружкам той же монетой — большинства из них просто не помнил. В этом состояла его философия: деньги и удовольствие. И лучше бы ему побыстрее решить проблемы с контрабандистами, пока он окончательно не потерял голову от неприступной Эвелин.
Разумеется, ему нравилось, что она рассудительна и умна. Но это еще не все. А что он хотел, он сам не знал. Конечно, он хочет затащить ее в постель. Но что-то ему подсказывало, что в таком случае он потеряет нечто большее, о чем он имел смутное представление. «Нет, — подумал он, — надо просто держаться от нее подальше».
Занятый мыслями, он не заметил, как добрался до опушки леса, где, по уверениям крестьянина, размещалась придорожная таверна. Он огляделся в поисках дорожного указателя. Может, ему удастся найти дорогу в компанию Стоктона. Джейкоб, скорее всего, отправился туда.
Но у таверны не было ни души. Тогда Алекс подъехал к конюшне и спешился. Лошадь Джейкоба не вернулась в город. Значит, она где-то здесь.
Привязав лошадь, Алекс осторожно заглянул внутрь. Похоже, посетителей было не так много. Он заметил в стойлах лишь двух лошадей. Заглянув в окно гостиницы, и никого не обнаружив, Алекс вошел в конюшню. Да, одна из лошадей оказалась серой в пятнах. Конюхи описали ее точно. Значит, сюда Джейкоб добрался. Алекс забрался на сеновал, но там никого не было — ни Джейкоба, ни других бедняков, способных заплатить пенни за ночлег. И Алекс направился к гостинице. Он понятия не имел, что надо спрашивать, не вызывая подозрений, но так как людей он знал достаточно хорошо, то действовать решил по обстановке.
Однако в гостинице было пусто.
— Эй?! — крикнул Алекс таким голосом, от которого дрогнули стропила. — Есть тут кто-нибудь? Где вы все попрятались?!.. Я с голоду умираю!
Если Джейкоб был где-то поблизости, он наверняка слышал. Алекс надеялся, что парнишка узнает его голос.
Непонятно
